МАФ�Я КОЕ-ЧТО МОЖЕТ...

Михаил КАГАРЛ�ЦК�Й

Ужин подходил к концу, когда к столу грузного человека в добротном костюме подошел неприметный мужчина и задержался на минуту-другую.
— Господин Поляков? — осведомился он.
— Зачем задавать вопросы, если знаешь на них ответы, — усмехнулся сидящий за столом. — Вы, сэр, уже минут десять наблюдаете за мной вон из-за того столика. Мозес Поляков к вашим услугам!
— Разрешите, в таком случае, присесть?
— Это не мой ресторан, — улыбнулся Поляков. — Но будь он моим, я бы никогда не отказывал в гостеприимстве столь симпатичным людям, как вы. Прошу!
Мужчина присел, подозвал официанта и шепнул ему пару слов на ухо.
— Нас и так никто не будет беспокоить, — предугадал его фразу ужинающий. — В этом ресторане меня никогда не беспокоят. Разумеется, без моего согласия.
— Я знаю, — кивнул мужчина.
— Сдается мне, вы все обо мне знаете, — улыбнулся Поляков. — Какое-то профессиональное ощущение. Обо всех все знают люди трех профессий: адвокаты, портье и представители компетентных служб. К первым двум, насколько я могу судить, вы не относитесь.
— Вы чрезвычайно проницательны, — позволил себе скупую улыбку мужчина. — Зовите меня Джоном.
— Прекрасно, Джон. В таком случае, можете называть меня Мозесом. Услуга за услугу!
— Мне нравится ход нашего разговора, — заметил мужчина. — А мне передавали, что с вами трудно договориться.
— Если речь идет об интересах моих клиентов, то я становлюсь кремнем, — заверил Поляков. — Впрочем, таким и должен быть настоящий адвокат.
— Не сомневаюсь. Речь как раз и пойдет об одном из ваших клиентов. Но, думаю, наш разговор, а прежде всего, материальное его воплощение, будет ему крайне выгодно.
— Тогда я весь внимание, — адвокат протер губы салфеткой и пристально взглянул на собеседника. — Но у меня много клиентов. О ком из них пойдет речь. Неужели о Меере Ланском?
— Данный господин нас не интересует, — сказал Джон. — Для кого-то он и представляет ценность, скажем, для законодательных органов США, но мы, как вы изволили метко отметить, относимся совсем к иным структурам.
— Тогда — кто? — напрямую спросил Поляков.
— Сальваторе Лукания, более известным под именем Лакки Лучано!
— Он не мой клиент, — заметил адвокат. — Вам стоит обратиться к Джорджу Вольфу.
— Лучано — близкий друг Меера Ланского, и вы его прекрасно знаете. Если мы не обратились по этому делу к Вольфу, значит на то у нас есть свои причины.
— Но не проще ли было бы говорить с его адвокатом, если дело касается лично Лучано?
— Значит — нет, — на сей раз в голосе Джона возникли металлические нотки, ясно показывающие, что это тема закрыта для дальнейшего обсуждения.
— Ладно, — примирительно поднял обе руки Поляков, — просто, надеюсь, вы хорошо знаете, кто такой Лакки Лучано!

* * *
Сальваторе Лукания, согласно молве, считался одним из учеников знаменитого Аль Капоне, хотя на самом деле был его тайным конкурентом. Он родился в 1897 году в провинции Палермо, эмигрировал вместе с семьей в США в десятилетнем возрасте. Попав в Нью-Йорк, юный Сальваторе переделал свое имя на английский лад и отныне назывался Чарли Лучано. Попав в среду местных итальянских гангстеров, смог быстро выделиться благодаря своему хладнокровию, умению просчитывать ситуацию наперед и необычайному везению. По последней причине получил кличку «Лакки» («счастливчик»). Во многом она была связана с историей похищения Лучано соседней бандой, пытавшейся вызнать, где именно сицилийские гангстеры прячут наркотики.
Лучано, привязанный к дереву, подвергался многочисленным пыткам, но на все вопросы своих мучителей отвечал упорным молчанием. Когда же они ушли, уверенные в его смерти от разрыва сердца (на самом деле Лучано от боли потерял сознание), подросток пришел в себя и сумел выпутаться. Подобное приключение (неизвестно, было ли оно на самом деле или «творчески» придумано Лучано) очень быстро стало известно в гангстерском мире Нью-Йорка и принесло юному Чарли громкую славу. Отныне все знали, что на Лучано можно положиться, он умеет принимать удары и постоять за себя.
С тех пор Лучано стремительно продвигался вверх, делая карьеру в преступном мире Америки. После междоусобной войны между сицилийскими преступными кланами, в которой погибли оба враждующих лидера — Массерия и Марандзано (помощником первого и был Лучано), «Счастливчик» смог объединить сицилийскую мафию, но при этом не создать себе новых врагов и примирить враждующие стороны.
Одновременно с этим Лучано превращает конкурентов со стороны в союзников, сумев договориться с лидерами других гангстерских группировок, такими как Луис Бухальтер, Меер Ланский и Датч (Голландец) Шульц. Постепенно вырисовывается стратегическая цель Лучано — создать своего рода «державу», государство в государстве, получающую незаконные прибыли и благополучно ускользающую от служителей закона.
Ему удается расширить «поле деятельности», организованное и контролируемое мафией, добавив к азартным играм, лотерее, притонам и разного вида рэкету, проституцию и, самый выгодный бизнес, в свое время упущенный Аль Капоне, — торговлю наркотиками. Доходы росли, а вместе с ними и сила гангстерских кругов во главе с Лакки Лучано.
Мафия уже сверхприбыльное дело и оперирует цифрами в сотни миллионов долларов, но тут происходит невероятное: прокурору Томасу Дьюи, давнему врагу Лучано, удается предъявить суду показания нескольких проституток, «трудившихся» в публичных домах, принадлежавших Лакки. После громкого процесса, где «Счастливчику» не помогают ни деньги, ни связи, 17 июля 1936 года он приговаривается к 35 годам тюремного заключения. Весь срок Лучано должен отбывать в тюрьме Даннемора, находящейся рядом с канадской границей. Его адвокатам на сей раз ничего не удается сделать...

* * *
— Тут у вас здорово пронизывает, — заметил Поляков дежурному офицеру, сопровождавшему его в здании тюрьмы. — Никогда бы не подумал, что в Америке в такое время года может быть так холодно!
— Ничего удивительного, — улыбнулся тот. — Не случайно многие за глаза зовут Даннемору «Сибирью». � на самом деле можно замерзнуть.
— Но с вашими... клиентами, ничего подобного, надеюсь, не случалось?!
— Мы за этим строго следим, сэр, — усмехнулся офицер. — Хотя, между нами, если общество и потеряет несколько негодяев, тут находящихся, то большого урона я для него не вижу.
— Меня не интересует общество, как и ваши негодяи, — сказал адвокат. — Я приехал сюда к одному конкретному человеку и, насколько мне известно, вы получили инструкции сделать так, чтобы нам никто не мешал, сколько бы ни длилась моя беседа с ним.
— Все верно, сэр, — кивнул офицер. — � пусть мне не по нутру подобные инструкции, но служба есть служба.
— � это — главное! — заметил Поляков.
Его пропустили в довольно широкую комнату, где прихода адвоката дожидался человек с широкими бровями.
— Рад встрече! — сказал тот.
— Я тоже. Офицер, вы не могли бы прикрыть за собой дверь? Наш разговор сугубо конфиденциальный.

* * *
В ресторане играла музыка, а Поляков доедал свой ужин. Человек с неприметным лицом снова оказался у его столика. Но теперь уже без приглашения подсел к заканчивающему трапезу адвокату.
— Как съездили? — поинтересовался он.
— Если выразить в одном слове мою поездку, то — конструктивно.
— Ну, мы не будем ограничивать себя в словах, — улыбнулся Джон. — Насколько мне передали, вы беседовали с Лучано довольно долго. �, полагаю, не только о нашем предложении?
— В том числе и о вашем, в первую очередь, о вашем, — поправил сам себя адвокат. — �наче зачем бы я поехал в такую даль морозить свои косточки?
— � каково мнение Лучано?
— Вы знаете его стиль работы. Лакки не признает посредников. Он хочет напрямую говорить с представителями тех структур, которые вы обозначили. �ли намекнули на их состоятельность. � если вам удастся договориться, то можете считать, что остров Сицилия уже в кармане у военно-морского флота США.

— Что этот парень хочет взамен? — спросил Джон.
— Кое-что для себя лично и кое-что для своей организации...
— Но он возглавляет преступную группировку. Не думаете же вы, что военно-морской флот США станет покровительствовать преступникам на собственной территории в их гнусной деятельности?!
— Речь не идет непосредственно о территории США. В данном случае имеется в виду �талия.
— Это другой вопрос.
— Тогда перед нами выстраивается определенный круг вопросов. � если вы готовы решать их по мере поступления, то и Сальваторе Лукания будет способствовать вам и нам в нашей общей победе над нацизмом. Хотя, напомню, �талия воюет на стороне Гитлера. — Но Лучано — американский гражданин, и хотя бы из чувства патриотизма...
— Патриотизм сейчас продается недешево, Джон, — почти по-свойски заметил адвокат. — Вам предлагают цену и ваше право — соглашаться на нее или нет.
— Об этом стоит поговорить. Я имею в виду разговор с самим Лучано.
— Да, но у него одно маленькое предварительное условие. В тюрьме Даннемора очень холодно, весьма мерзкое общество отъявленных злодеев, неважный рацион и, самое важное, полная невозможность связаться с внешним миром. До начала ваших переговоров, позволю себе такое слово, Лакки желал бы оказаться в более благоприятном месте. Разумеется, находящимся под контролем законодательных органов. Как видите, пока на многое мы не претендуем.
— С бывшим прокурором Томасом Дьюи, а именно от него зависит пересмотр дела, трудно будет договориться... Тем более сейчас, когда он занимает должность губернатора штата Нью-Йорк.
— Но мне кажется, что вам удастся это сделать, — улыбнулся Поляков. — �наче стоило ли мне отправляться в такую даль?!
— Тут, вполне возможно, вы правы, — рассудил Джон. — Ведь все мы — американские граждане, и наша страна находится в состоянии войны. Но пока Лучано останется там, где находится. До нашей с ним встречи. Мы сами будем диктовать условия.
Адвокат лишь развел руками — его клиент предусмотрел и этот вариант.

* * *
Джон и Лучано стояли над картой острова, внимательно рассматривая ее.
— А вы уверены, что именно тут находятся их противовоздушные батареи? — интересовался гость, указав карандашом на затушеванные розовые квадратики.
— У меня точные сведения, — обиделся «хозяин» камеры. — Не забудьте, что Сицилия не только мой родной остров, но там находятся наши люди, в том числе те, кто злонамеренно преследуется американскими властями за сущие пустяки. Сейчас — «да» находятся, но что будет через неделю, сказать трудно. Для этого мне нужно наладить постоянную связь со своими друзьями. Сами понимаете!..
— Понимаю и осознаю. Несмотря на присутствие вашей агентуры, — от подобного выражения Лучано презрительно сморщил губы, — мы должны быть уверены в успехе высадки союзного десанта. У нас в последнее время и так имеются проблемы с разведданными из �талии — часть наших прежних контактов утеряна. Но это дело будущего. А сегодня мне бы хотелось поговорить с вами о другом, куда более близком для нас обоих.
— Весь внимание!
— На восточном побережье страны стали происходить странные поджоги и взрывы в портах. Судя по всему, речь идет о многочисленных диверсиях. Наша контрразведка считает, что к некоторым из них причастны докеры немецкого, австрийского и итальянского происхождения...
— Сицилийцы — никогда! — пылко заявил Лучано. — Мы любим Америку и готовы идти ради нее на все.
— В любом случае в портах действует сеть вражеских диверсантов и агентов, но подобраться к ним вплотную довольно сложно.
— Понятно, — «Счастливчик» задумался. — У меня есть один парень, присматривающий за портами, так сказать, контролирующий их прибыли...
— Рэкет? — догадался Джон.
— Вы все время подбираете не те слова, — покачал головой Лучано. — Рэкет, наркобизнес, мафия... Пусть группа уважаемых людей, занимающихся своим делом, и выглядит в ваших глазах мафией, но эта мафия кое-что может... сделать для Соединенных Штатов. А мой парень, его зовут Джо Ланца, связан с нашими докерами и без труда выявит врагов. Если до сей поры на Восточном побережье и творилось что-то странное, то под нашим контролем оно быстро пройдет. Можете быть уверены на сей счет. Кажется, затопили лайнер «Нормандия»? Мы быстро выясним — чьих это рук дело. А если нам попадутся немецкие агенты, то сразу передадим их в руки властей. С собственными предателями, простите, как-нибудь разберемся сами.
— Больше пока мне не нужно, — заверил разведчик.
— Тогда до следующей встречи, — усмехнулся Лучано. — Ведь вам все равно придется высаживаться на Сицилию...

* * *
После этой встречи Сальваторе Луканию быстро перевели в довольно комфортабельную тюрьму близ Олбани, где директор относился к нему вполне снисходительно. Все свидания были разрешены и у Лучано не проходило и недели без двух-трех посетителей. «Счастливчик», оставаясь за решеткой, успешно осуществлял руководство американской мафией.
Прошло время, и среди череды этих посетителей опять возник человек с малоприметным лицом.
— Вот вы и снова со мной, Джон, — улыбнулся Лучано. — Значит, пришел черед и Сицилии?
Разведчик кивнул.
— Вы недурно потрудились в портах, очистив их от немецких шпионов, Сальваторе. После чего мое руководство решило, что вам можно доверять и в столь ответственном деле, как высадка союзного десанта.
— Можно. Особенно, если мы с вами договоримся по некоторым спорным вопросам.
— Вы имеется в виду будущее Сицилии?
— Скорее, свое будущее. Я заметил, что климатические условия США не столь благоприятно воздействуют на мой организм. Не пора ли мне вернуться в �талию, на родину? Скажем, я бы мог славно пожить в Неаполе... На свои, весьма скромные, сбережения.
— Но у вас довольно большой тюремный срок...
— В газетах читаешь о постоянных пересмотрах приговоров и сокращении сроков...
— Мы посоветуемся с губернатором Нью-Йорка Дьюи. Полагаю, он не будет возражать, если вы покинете Соединенные Штаты.
— Видите, как все удачно складывается, когда интересы и желания совпадают? — улыбнулся Лучано. — Вы принесли крупномасштабные карты острова? У меня есть информация, способная вас заинтересовать...

* * *
Банкет в честь эмиссара фюрера подходил к концу. Главный гость уже покинул собравшихся, ушел и Муссолини, осталось только несколько старших немецких и итальянских офицеров.
— Полковник Гейхман, — обратился к одному из них статный итальянец в военной форме, — что у вас нового?
— Какие новости вы имеете в виду, подполковник Лукрецио? — спросил немец.
— Ваш огромный карточный долг. Честь офицера требует его покрытия, а иначе о пагубном пристрастии одного из ведущих штабных офицеров узнают многие. Конечно, я не имею в виду игру в карты на деньги!
— Что вы хотите, Лукрецио? — шепотом произнес полковник. — Мне не по силам выплатить сейчас такую сумму.
— Ничего особенного. Ведь вы занимались планированием размещения немецких войск на Сицилии? Вам не кажется, что остров чрезвычайно укреплен? В большей мере, чем того требуется... � если переправить оттуда несколько лучших частей... для усиления других участков обороны... Ведь никто из штаба не предполагает, что наши враги собираются там высаживаться. Это безумие!
— Вы работаете на британскую разведку, Лукрецио? — вполголоса произнес Гейхман.
— Нет. На куда более уважаемую организацию, — сказал итальянец, — но весьма могущественную. Способную решить вашу судьбу после войны, полковник. � не только вашу.
— Значит, небольшая передислокация... — задумался немец.
— Несколько наиболее мобильных и боеспособных частей, способных упрочить нашу оборону в других местах, скажем в Греции. В соответствии с рекомендациями лучших генералов вермахта!

* * *
10 июля 1943 года союзные войска высадились на острове Сицилия. Несмотря на многочисленные ошибки командования (и прежде всего, американцев), им за рекордный срок (три недели) удалось овладеть Сицилией, причем итальянские войска во многих местах сдавались без боя. Не последнюю роль в этом сыграли Лучано и его правая рука на острове Дон Кало (Калоджере Виццини).
В итоге губернатор Нью-Йорка Томас Дьюи сократил приговор Лукании до девяти лет и шести месяцев. 9 февраля 1946 года Лучано был отправлен в Неаполь. �менно оттуда этот тихий человек с широкими бровями управлял гигантской преступной организацией, к началу пятидесятых годов раскинувшей свои сети по всему миру.
«Счастливчик» добился того, чего не смогли многие, желавшие это сделать — прижизненной мировой славы. На ее апогее в Голливуде был даже снят фильм о нем, причем, как гласит легенда (и не без оснований) сам Лучано редактировал сценарий и подбирал актеров на главные роли. Мафия кое-что может...
«Секрет» — «Континент»