Ж�ТЬ, ЧТОБЫ РАБОТАТЬ ТРУДОЛЮБ�ВЫЙ К�ТАЕЦ VS. СОЦ�АЛЬНО ЗАЩ�ЩЁННЫЙ ЕВРОПЕЕЦ

Валентин МАЛЬЦЕВ

Китайские промышленные группы, ранее довольствовавшиеся статусом «сборочного» цеха Европы, США и Японии, теперь активно скупают сырьевые активы, претендуют на автомобильные бренды и торгуются за технологии. � уже имеют доли в крупных интернет-проектах. Сегодня влияние Китая на международной бизнес-арене сложно переоценить. Почему так происходит?

Можно долго рассуждать о том, что бюрократы Поднебесной завышают официальную статистику по росту промышленного производства. Можно говорить, что коммунистический режим неэффективен и в будущем Китай ждут неизбежные перемены. Но разгадка «китайского экономического чуда» кроется, как представляется многим, в самом китайском рабочем. Джарред Даймонд в своей книге «Ружья, микробы и сталь» говорит, что трудолюбие местного населения связано с тяжёлой и тонкой культурой выращивания риса: крестьяне работали круглый год и постоянно пытались добиться максимально высокого результата на минимальном клочке земли, так как её всем не хватало.
Со временем это переросло в маниакальное стремление к труду. Добавьте к этому всеобщее неуважение к нормам международного трудового законодательства, бедность большинства населения и коммунистическую идеологию, и становится понятно, почему за два стакана риса в день здесь готовы работать по 12 часов на заводе.
Понять, что происходит на китайских заводах, можно, если обратиться к докладу американской некоммерческой организации «Национальный комитет по труду». Та недавно раскритиковала Microsoft за то, что её руководство закрывает глаза на нарушение трудового законодательства её китайскими партнёрами. В документе, в частности, говорится, что на заводе KYE, который выпускает для софтверного гиганта компьютерную периферию (мыши, клавиатуры, веб-камеры), используется детский труд. Ранее в подобном обвинили компанию Apple. Глава Microsoft Стив Баллмер тогда радостно потирал руки: «Я был шокирован, когда узнал о подлой эксплуатации детей Apple Corp. С другой стороны, чего ещё ожидать от них, если они не хотят спрашивать своих поставщиков о подобном? Они не спрашивают, вот им и не говорят. Это отвратительно». Не будем сосредотачиваться на лицемерии одного из видных боссов американского IT-бизнеса. Тут важно другое: на Западе осуждается детский труд, в Китае — нет. На Западе рабочий зарабатывает тысячи долларов и евро, в Китае — десятки, в лучшем случае — сотни. На Западе нормой является восьмичасовой рабочий день, а в Поднебесной некоторые трудятся по 16 с половиной часов. За каждый час сверх нормы рабочие KYE, которая, кстати, известна у нас под маркой Genius, им платят полдоллара. Дневная норма выработки здешнего рабочего — 2 тыс. компьютерных мышек. Для трёх тысяч человек, которые здесь трудятся, а это норма, а для европейского сборщика, чаще всего, нереальная задача.
«Мы настоящие заключённые. У нас нет жизни, только работа», — так охарактеризовал состояние рабочих на заводе тинейджер, собирающий периферию для Microsoft в интервью авторам доклада. Почему он добровольно стал «заключённым»? �з-за бедности. Чтобы выжить, он должен работать не покладая рук, ведь при малейшей оплошности его выгонят с завода (в стенах которого, кстати, он живёт, ест, спит), и ему придётся лишиться и жилья, и еды. А замену тинейджеру найдут быстро: спрос на рынке труда Китая всё ещё значительно превышает предложение. Один знакомый бизнесмен, часто бывающий в Китае, говорит, что «они трудятся постоянно, и менеджеру не нужно заботиться о сохранении их мотивации. Хороший мотиватор — это когда они выйдут на улицу, за пределы проходной предприятия, и увидят толпу желающих сменить их у конвейера. Каждый в этой толпе завидует тем, кто жалуется на то, что он заключённый»...
В Китае нет профсоюзов. Поэтому рабочие не могут бороться за свои права с работодателями, как это делает их западный коллега. «Здесь огромный разрыв между богатыми и бедными. Социальное неравенство в этой стране приняло разрушительные формы. Работник, несмотря на то что трудится едва ли не сутками, может рассчитывать лишь на самое необходимое — еду», — говорится в докладе по поводу KYE.
Специалисты сделали даже уникальные фото, которыми вряд ли удивишь жителей Поднебесной: рабочий спит прямо на конвейере во время обеденного перерыва. 16—17-летние студенты, которых привозят на местные промышленные предприятия на «практику», вынуждены отрабатывать 15-часовую смену шесть-семь дней в неделю. Типичный рабочий день в Китае — с 7:45 утра до 22:55. Растёт и количество работающих у конвейеров женщин в возрасте 18-25 лет: они дисциплинированнее и легче поддаются контролю. Единственная опасность для работодателя в случае с использованием женского труда — сексуальные домогательства среди охранников завода к ним. Нередко это приводит к конфликтам.
Рабочая неделя в Китае составляет 83-97 часов. Номинально рабочим KYE платят 65 центов в час, но за вычетом питания в заводской столовой на руки они получают 52 цента. Работникам запрещается разговаривать друг с другом, слушать музыку и даже ходить в туалет во время рабочей смены. В качестве наказания любого из этих пунктов используется внеочередной наряд на чистку туалетов и ванных комнат.
Рабочие живут прямо на заводе, в специальных общежитиях. Спят они на узких двухъярусных кроватях по 14 человек в комнате. Вместо душа — горячая вода в пластиковом ведре и губка. Питание, организованное на заводе, сами рабочие описывают как ужасное: зачастую, кроме риса, им ничего не дают. Рабочие работают летом в невыносимых условиях: температура на заводе из-за жары серьёзно поднимается, а рабочим запрещено отходить от станков даже для того, чтобы попить. Кондиционер же здесь включают только во время редких визитов иностранных заказчиков — экономят электричество. У некоторых из-за таких невыносимых условий случаются обмороки и онемения конечностей. Оно и неудивительно: группа из 20—30 человек за 12 часов обязана собрать 2 тыс. мышек. Однако и это не предел: как только отряд сотрудников успешно выполняет свою норму несколько дней подряд, её тут же повышают.
Есть в этом и серьёзный, не учитываемый китайскими менеджерами, ущерб. На условиях анонимности один из рабочих рассказал американским чиновникам, что «есть не так много людей, которые готовы выдержать столь серьёзную нагрузку долго. Редкий рабочий задерживается на работе дольше, чем на год, и вообще мало кто выдерживает два года. Большинство сбегает уже через 6-8 месяцев». Понятно, что в таких условиях заводу не удаётся заиметь опытных сотрудников. Впрочем, производственный процесс на KYE не так сложен, и руководство открыто отдаёт предпочтение подросткам и женщинам: у них большая работоспособность и они, как правило, легко поддаются внушению и запугиванию.
В бумажных делах завода рабочие никогда не участвуют. «Никто не уважает нас. Нам говорят только, что делать и чего не делать. Никто никогда у нас ничего не просил. Никаких дискуссий нет. Вы постоянно чувствуете себя униженным», — рассказывает один из них. Унижение есть и другого рода: рабочие соревнуются друг с другом в том, кто раньше проснётся, чтобы первым занять место у крана с горячей водой — нужно успеть помыться перед началом трудовой смены, а если приходишь в ванную последним, есть все шансы не успеть к конвейеру.
Типичный рабочий день китайца, собирающего мыши Microsoft, выглядит так. 7:15 утра — неоплаченное время, табельный учёт, прослушивание инструкций руководителя. 7:30-11:40 — четыре часа работы с одним неоплачиваемым 10-минутным перерывом. 11:40-13:10 — обед и отдых. 13:10-17:20 — четыре часа работы с одним неоплачиваемым 10-минутным перерывом. 17:20-18:10 — 50-минутный перерыв на ужин. 18:10-22:00 — 3,8 часа сверхурочной работы. 22:00-22:15 — неоплачиваемое время: лекция-инструкция руководителя.
Даже когда работники находятся на редких выходных и не работают, руководство предприятия ограничивает их свободу передвижения: если работник опоздал к началу тихого часа в общежитии, его штрафуют на 200 юаней (29,26 доллара).
Очевидно, офисным труженикам, выключающим ноутбук в 17 часов и тут же забывающим о работе, есть что извлечь из этой истории.
chaskor.ru