ПРАВОФАШ�СТН�К�

Алекс ТАРН

Суть правозащиты — защита слабого от подавляющей агрессии сильного. � все, точка
— Погодите-погодите, — скажут мне, — вы тут только половину понятия объяснили, а про слово "право" забыли. Правозащита — это ведь не просто защита, а защита прав.
Каких именно прав, позвольте спросить. Уголовных? Гражданских? Политических? Морских? Заморских? Всех вместе? � как, скажите, поступать в ситуации, когда право на стороне сильного (что, вынужден отметить, наблюдается повсеместно и даже подтверждается известными народными поговорками — "Сильный всегда прав", "С сильным не судись", "Закон — что дышло…")? Неужели отказывать в защите слабому-виноватому?

— Гм… — удивятся оппоненты. — Откуда же тогда, по-вашему, взялась эта добавка "право-" в слове "правозащитник"? Что же, убрать ее?
— Нет, — отвечу. — Можно оставить. Только трактовать это слово следует строго так, как оно произносится и пишется, в единственном числе. Правозащитник — это защитник одного конкретного права: права на милость.
Это главное человеческое право и должно быть единственным объектом правозащитного внимания. Не право на жилье, работу, похлебку и политическое самоопределение. Не право на женщину, мужчину, свободу слова, свободу собраний и свободу убийства рыжих водопроводчиков. Не право на хиджаб, кипу, мореходство и освоение космического пространства — ни на одно из этих и других многочисленных прав, установленных людьми для людей. А исключительно право на милость, установленное для нас, но не нами.

Все прочие права провозглашаются, меняются, отменяются, подлежат постоянному обсуждению. � лишь право на милость необсуждаемо. Его невозможно отнять — опять же потому, что не нами оно дадено миру. А защищать его требуется по той простой причине, что право это сплошь и рядом входит в противоречие с вышеупомянутыми многочисленными людскими установлениями. Потому что не настали еще светлые дни всеобщего счастья и благоденствия, столь красочно описанные библейским пророком.
— Тьфу! — плюнут мои оппоненты. — А коли не настали, к чему тогда мерихлюндию разводить? Отчего не упрятать это право подальше, до лучших времен?
— Оттого, что корень этого слова тот же, что и в слове "направление". Оттого, что право это — маяк, без которого все мы потеряемся в темном море, забудем, что тюремный палач — не столько необходимая общественная функция, сколько позор несмываемый.
Вот определение настоящей правозащиты. Длинное, многословное, скучное, но что ж поделаешь, если современное понятие "правозащитник" начисто утратило свое истинное — вышеописанное — значение, если защита права на милость подменяется неприкрытой политической склокой, слюной идеологических камланий и яростью джихада?
Сегодня правозащита превратилась в излюбленное прибежище негодяев, от исламских террористов до анархиствующих бандитов. Это уже не правозащитники — это правофашистники. �х нынешний антиизраильский раж — той же природы, что и гитлеровский нацизм. Это несложно доказать.

Говоря о фашизме, нацизме и большевизме, мы часто зацикливаемся на их тоталитарном характере. Но тоталитаризм как форма общественного устройства возник намного раньше трех вышеперечисленных холер и останется после них, хотя вовсе не тождествен им. �стинная суть этих идеологий — решение все того же вопроса о праве. На этот раз — о праве человека устанавливать, кому жить, а кому умирать. (Оттого-то, кстати говоря, и следует именовать все три идеологии гуманистическими, ведь упомянутое верховное право появляется у человека лишь тогда, когда он объявляет себя и свой разум наивысшей, определяющей ценностью).

Общность фашизма, большевизма и нацизма — в этом четком идеологическом разделе человечества на полноценных и неполноценных. Различие — в деталях. Первые составляли расстрельные списки по признаку физического здоровья, вторые — по классовому принципу, третьи — по расовому. Суть оставалась неизменной: узурпированное право разделять, составлять списки и расстреливать во имя самой что ни на есть гуманистической цели: блага человечества, очищенного от балласта, от неполноценной швали. Во имя светлого будущего.

Но ничто не входит в большее противоречие с гуманистической моделью, чем необсуждаемые, поверх разума установленные правила. Ведь они прямо противоречат догмату верховности Человека, то есть основному тезису гуманизма. Оттого-то так ненавистна гуманистическому — фашистскому, коммунистическому, левому — сознанию заложенная в еврейской Торе универсальная мораль и вытекающая из нее идея непостижимого общественного развития. Оттого ненавистны ему и сами евреи, сделавшие Тору смыслом своего существования, а потому самим фактом своего существования свидетельствующие о ней.

Гитлеровская (а впоследствии и сталинская) мания уничтожения евреев есть не что иное как ликвидация нежелательных свидетелей.
Переполняющая сегодня Европу левая, анархистская и фашиствующая сволочь — это прямые наследники Сталина и Гитлера. Принято считать, что большевики ввели в заблуждение прогрессивную общественность Запада — всех этих ромен-ролланов, бернард-шоу и жан-поль-сартров… Что левый европейский змеюшник не имел ни малейшего понятия ни о ГУЛАГе, ни о смысле советской борьбы за мир. Чушь полнейшая! Европейская левая (как прежняя, так и нынешняя) белена-лебеда выросла на той же грядке, что и большевизм с фашизмом; у них общая корневая система, а плоды различаются лишь до поры до времени.

Враги у них тоже остались общими, прежними: все те же заповеди и те же евреи. � прежде всего коллективный еврей — �зраиль. Пафос правофашистников откровеннее всего был выражен в совете, полученном израильскими моряками из рубки героического правофашистного судна "Мармара": Go back to Ausсhwitz!
В этом их главная, особо не скрываемая цель — завершить начатое. Уничтожить необсуждаемые правила. Погасить маяки. Вернуть нас в Освенцим. А затем, уничтожив свидетелей, приняться и за всех остальных. Теперешняя антиизраильская истерия — это контрнаступление потерпевших поражение гуманистов, ни больше, ни меньше. Потому, кстати, столь разномастен (внешне) состав антиизраильских демонстраций. Тут вам и маоисты, и социалисты, и бритоголовые, и анархисты, и просто "прогрессивные" сочувствующие идиоты — извечный навоз под лемехом красно-коричневого плуга. Символично, что их трогательное объединение произошло именно под антиизраильскими лозунгами. Как любые идейно близкие товарищи, они не переносят друг друга, но на этот раз уже не повторят прошлой ошибки: не начнут внутренних разборок, пока не покончат с нами.

Правофашистники готовили свой реванш не один десяток лет. Поэтому так наивно звучат сейчас обвинения наших штабистов, планировавших захват судна, и министров, принимавших решение о начале операции, в непредусмотрительности. Только и слышишь: провал, ошибка… Какой провал, господа обозреватели, какая ошибка? Вы что, спятили?

"Мармара" стала всего лишь сигналом, вымпелом — не было бы ее, придумали бы что-нибудь другое. К нынешнему кризису следует относиться как к неминуемому столкновению. Тем более что в создавшейся ситуации есть и немалый плюс: откровенность антиизраильского натиска во многом расставила точки над i. Война идет давно, но теперь она еще и объявлена. Теперь яснее прежнего видно кто есть кто, кто против кого и кто с кем. Теперь не выйдет отсиживаться в стороне, играть в молчанку и делать вид, что ничего не происходит.
Я очень надеюсь, что именно эти соображения движут людьми, которые сегодня по всему миру выходят на демонстрации в поддержку �зраиля. Потому что, в конечном счете, они защищают не нас, а самих себя, свое универсальное, вечное, необсуждаемое, ни от каких марксов, гитлеров, сталиных, ни от каких человеков-с-большой-буквы не зависящее право на жизнь, право на милость.
"Новости недели" — "Континент"