ВОВЛЕЧЬ НЕЛЬЗЯ ПР�ЗНАТЬ

14 июля 2010 года в Абхазию прибыл специальный представитель Европейского Союза в странах Южного Кавказа Питер Семнеби. Этот известный шведский дипломат (имеющий за плечами опыт работы на Балканах) занимается Кавказским регионом, как чиновник Евросоюза, начиная с февраля 2006 года. � хотя визиты представителей «объединенной Европы» в Сухуми — не такая уж редкая вещь (накануне «пятидневной войны» в августе 2008 года столицу Абхазии специальным рейсом посетил даже Хавьер Солана), значение июльского визита спецпредставителя ЕС не следует недооценивать. Рассмотрим несколько основных причин, делающих визит Семнеби политически актуальным.

Начнем с того, что визит высокопоставленного европейского чиновника происходит накануне очередного раунда Женевских консультаций по Южному Кавказу. 23 июня 2010 года Абхазия заявила о своем временном выходе из формата этих переговоров. Публично причиной такого решения стало отсутствие у международных структур (ООН, ОБСЕ, ЕС) адекватных политико-правовых предложений для Сухуми. Через несколько дней 27 июня 2010 года позицию Абхазии поддержала и Южная Осетия, заявив о том, что оставит без своего участия двенадцатый раунд Женевских консультаций, намеченный на 27 июля 2010 года. Однако на Западе (и в первую очередь, в ЕС) за период после 26 августа 2008 года (то есть признания абхазской и югоосетинской независимости) сформировался вполне определенный подход к двум бывшим грузинским автономиям. �х независимость не должна быть признана, но при этом важность контактов с Сухуми (а также международного «вовлечения» Абхазии) признается.

� здесь следует отметить существенную разницу в подходах Вашингтона и Брюсселя. Американская риторика направлена на «деоккупацию Грузии», а европейская на расширение международных контактов для преодоления изоляции Абхазии. Заметим, что тот же Питер Семнеби озвучил данный тезис еще в ходе своего мартовского визита в Сухуми. Несколько месяцев назад шведский дипломат заявил: «Наша политика не может состоять только из непризнания, поскольку она не даст никаких результатов и будет контрпродуктивной». Надо сказать, что в академическом сообществе США подходы, аналогичные предложению Питера Семнеби, в последнее время часто озвучиваются и находят своих приверженцев. Не так давно во влиятельном издании “American Interest” была опубликована статья ученых из Колумбийского университета Линкольна Митчелла и Александра Кули, в которой они предлагали свою формулу взаимодействия с Абхазией «вовлечение без признания». Только за последний месяц в Фонде Карнеги в Вашингтоне прошла презентация двух докладов (Кули-Митчелла и другого известного специалиста по Кавказу Дэвида Филипса), посвященным разным аспектам «вовлечения Абхазии». Однако пока что рост академического интереса к изменению подходов к бывшей грузинской автономии не конвертируется в реальные внешнеполитические решения, целью которых был бы отказ от односторонности по отношению к «оккупированной территории». Как бы то ни было, а число людей понимающих, что Абхазия является не простой марионеткой Москвы, а политическим субъектом, растет. � июльский визит Семнеби (равно, как и мартовский) — отражение этой тенденции. � те, кто понимает действительное положение дел в Абхазии, были бы заинтересованы в ее присутствии в Женеве. � дело здесь не в абстрактном альтруизме или горячей любви к Абхазии. Прагматично мыслящие дипломаты — реалисты (а также помогающие им эксперты) считают, что каналы связи с частично признанной республикой должны сохраняться. �наче неизбежно «окукливание» республики с неизбежным ростом ультранационалистических и антизападных настроений. В этом, кстати, коренное отличие западных дипломатов, владеющих темой и имеющих опыт «полевого исследования» региона от теоретиков «научного демократизма».

� здесь самое время перейти ко второму резону визита шведского дипломата в Сухуми. Начиная с января 2010 года над Питером Семнеби его аппаратом навис дамоклов меч сокращения. Сегодня ситуация находится в той стадии, которую политически корректные европейцы привыкли определять следующим образом: «Активные дискуссии ведутся, но окончательное решение еще не принято». Руководитель внешней политики ЕС Кэтрин Эштон предложила упразднить специальные представительства «единой Европы» на Кавказе и в Молдове. В этом случае три этнополитических конфликта на территории бывшего СССР остались бы без должного внимания ЕС, поскольку бюрократическая реорганизация дипломатических функций просто не может не оказать своего негативного воздействия. В итоге реорганизации свои посты покинули бы два опытных дипломата (уже отмеченный нами Питер Семнеби, а также венгерский дипломат Калман Мижей, занимающийся вопросами Приднестровья). � не факт, что на их место пришли бы прагматичные специалисты, а не энтузиасты грузинской и молдавской «демократии». К слову сказать, госпожа Эштон выразила немалый энтузиазм по поводу проекта грузинского министерства по реинтеграции в связи с выдвинутой им «Стратегией в отношении оккупированных территорий: Вовлечение путем сотрудничества». � хотя Питер Семнеби также выразил свою поддержку новой грузинской стратегии, его слова дополняются гораздо более глубоким пониманием состояния дел в регионе. Добавим к этому то, что абхазские власти, услышав об идеях Кэтрин Эштон, заявили, что воспримут «реформы дипломатической службы ЕС» крайне негативно. Если региональный офис специального представителя Евросоюза на Кавказе будет закрыт, то Сухуми не будет контактировать с отдельным представительством в Тбилиси. Непраздный вопрос, нужно ли ЕС «обрезание» контактов с Сухуми? Вероятно, Семнеби пытается показать, что такой вариант не является оптимальным для Брюсселя.

Но визит представителя «единой Европы» в Абхазию интересен не только с точки зрения внутренней бюрократической динамики в ЕС. Политические контакты абхазского руководства и ЕС позволяют нам четко противопоставить две дипломатические линии, Сухуми и Цхинвали. Если Абхазия стремится к диверсифицированной внешней политике (по крайней мере, декларирует необходимость такого курса), то югоосетинским властям достаточно одного лишь российского признания. Легитимация новой государственности Западе в целом и в Европе в частности является для абхазских властей важным приоритетом, но не относится к таковым в Южной Осетии. В этом плане показательны слова нового главы абхазского правительства (в недавнем прошлом - министра иностранных дел и архитектора внешней политики республики) Сергей Шамбы, произнесенные им в марте нынешнего года: «Мы сделаем все, чтобы в Европе поняли, что Абхазия — надежный и соответствующий европейским стандартам партнер и сосед».
В июле 2010 года, комментируя позицию Питера Семнеби и стоящего за ним Брюсселя, Сергей Багапш заявил, что власти республики «на этом этапе понимают позицию Евросоюза в плане непризнания и вовлечения в европейские процессы и сообщество». Впрочем, вполне понятно и озвученное Багапшем стремление, чтобы Абхазию не рассматривали, как часть Грузии: «Нас надо принимать как признанную Россией и рядом неевропейских государств, республику. Мы не требуем признания, понимая ситуацию, мы открыты для диалога, но надо двигаться вперед, чтобы был позитив». При этом президент Абхазии высказал жесткие замечания по поводу действий посредников на переговорах в Женеве.

В итоге европейские дипломаты (особенно те, которые знают проблему на практике), чем дальше, тем больше рассматривают абхазский и югоосетинский случаи не через запятую, а как два принципиально разных проявления этнополитического самоопределения на Южном Кавказе. При этом за Абхазией в отличие от Южной Осетии признается определенный потенциал в создании собственной государственности. Этот европейский подход пока еще четко не формализован и не вербализирован. Однако в кулуарах представители дипломатических кругов стран ЕС зачастую высказываются именно в таком духе. С Абхазией Европа готова выстраивать отношения поверх нерешенных статусных проблем. Этот принцип был озвучен Питером Семнеби в ходе его июльского сухумского визита: «Мы говорили о ситуации в Гальском районе, о том, что Абхазия является европейской землей, и что надо найти возможность контактировать даже без решения сложных политических вопросов (читай формально-правовых проблем - С.М.)». Однако для того, чтобы партнерство ЕС с Абхазией значительно продвинулось и достигло хотя бы параметров отношений между Европой и Нагорным Карабахом (у которого есть свои представительства в Вене и в Париже) Сухуми нужно многое предпринять. � не только на уровне политических деклараций о желательности многовекторной политики. Ведь чтобы ни говорили европейские дипломаты о ценностях свободы и демократии, их не в последнюю очередь интересует зрелость формирующейся абхазской государственности, ее внутренняя состоятельность. А с этим как раз есть серьезные проблемы. Значительные трудности создает этноцентричная модель власти: эксклюзивное право абхазов на занятие президентского поста, недостаточное представительство в органах управления армян, русских, мегрелов. Притом, что Абхазия - не Нагорный Карабах, и у «титульного этноса» здесь нет преимущества в 90 с лишним процентов. Многие годы работавшая схема «абхазы занимаются политикой, а армяне (численность которых почти равна численности абхазов) торгуют» не может существовать вечно. Рано или поздно торговля и любой вид другого бизнеса дает известные выгоды, которые их приобретатели конвертируют в политическое влияние.
Таким образом, проблема не только в «неготовности» Запада или его неполной адекватности (хотя и этого в избытке хватает). Проблема в продвижении самой республики к более высоким стандартам. Кстати сказать, такое продвижение нужно и самой России, которая, к сожалению, уже давно выбросила из своего дипломатического арсенала демократическую риторику. Более высокий уровень управления и демократии в Абхазии в Южной Осетии позволил бы Москве не создавать представлений об отсутствии собственных государственно-политических ресурсов у двух частично признанных республик. � как следствие, избегать упрощенной черно-белой картинки двух серьезных этнополитических проблем на Кавказе. Строго говоря, хотите избежать обвинений в оккупации и аннексии, дайте Абхазии и Южной Осетии больше политических возможностей, включая и внешние контакты.
Сергей МАРКЕДОНОВ — приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра стратегических и международных исследований, Вашингтон, США