М�ХА�Л СААКАШВ�Л�: НОВЫЙ ВСПЛЕСК М�Л�ТАР�СТСКОЙ Р�ТОР�К�

Сергей МАРКЕДОНОВ

28 июля 2010 года грузинский президент Михаил Саакашвили провел встречу с представителями министерства обороны. В ходе этого мероприятия он не просто обозначил основные приоритеты грузинских военных, как верховный главнокомандующий, но и сделал несколько жестких заявлений. В частности, он снова коснулся российской темы. По мнению грузинского лидера, Москва «интенсивно работает над установлением контроля над всей территорией Грузии». На каких основаниях базируется данный вывод?

Михаил Саакашвили представил следующую аргументацию: «Враг хотел окончательно изменить политическое устройство Грузии, свергнуть демократию и практически обратить всю страну под свой контроль. Достаточно проследить за риторикой представителей правительства России, за той информационной войной, которую они ежеминутно ведут против Грузии, и все поймут, что враг не только не отказался от контроля над всей территорией Грузии, но и интенсивно работает над этим». Для того, чтобы придать своим аргументам эмоциональный оттенок, он вспомнил про высказывания российских официальных лиц в августе 2008 года. «У них ничего не вышло, и сейчас они думают, что отношения со всем постсоветским пространством у них испортились из-за того, что не смогли покорить всю Грузию», — резюмировал Саакашвили.

На основе данной оценки ситуации грузинский лидер обозначил те задачи, которые должно реализовывать военное ведомство его страны в ближайшей перспективе. По мнению Саакашвили, таких задач две. Первая — это «остановить продвижение врага», а вторая — «осуществление полной деоккупации». Заметим также, что накануне этого выступления 21 июля 2010 года были приняты поправки к грузинскому Закон о службе резервистов. Согласно им лица до 40 лет будут должны проходить ежегодные сборы в течение 45 дней вместо положенных, как ранее 18. Означает ли это, что российские «ястребы», специализирующиеся на алармитстких прогнозах относительно новых милитаристских планов грузинского руководства правы? Ведь, призыв к освобождению территорий и «полной деоккупации страны» предполагает, среди прочего, и военные инструменты. Тем более, если «враг не сдается» и стремится сам нанести разящий удар. Думается, что новый всплеск милитаристской риторики со стороны грузинского лидера нуждается в спокойной и неэмоциональной оценке. Надо понять, чем продиктованы столь жесткие риторические приемы и насколько, в конечном итоге, они могут быть воплощены на практике.

При ответе на поставленный вопрос зафиксируем для начала следующий тезис. В последнее время многие представители грузинского истеблишмента высказывали мысль, что со стороны России в новых условиях нет военной угрозы. �х аргументация заключалась в том, что Москва два года назад уже решила свои поставленные задачи. Посредством признания Абхазии и Южной Осетии российская власть осуществила фактический переход двух бывших автономий Грузии под военно-политический контроль РФ. � после всего этого 28 июля 2010 года верховный главнокомандующий грузинских вооруженных сил заявляет: «Уже ясно, что ни в одну норму не укладывается та сила, с которой мы имеем дело». Что это, «смена вех» в военных планах Грузии? � откуда у ней тогда ресурсы для такой «смены»? В 2010 году многие вопросы, над которыми ломали себе голову грузинские дипломаты и военные два года назад, уже получили свои ответы. Накануне августовской войны Грузия надеялась на однозначную поддержку Запада. Оказалось, что в США и особенно в ЕС нет горячего желания использовать «жесткую силу» для защиты Грузии и втягивания в открытую конфронтацию с Москвой. Даже затяжной дипломатический конфликт по большому счету не получился. А что уж говорить про новую «холодную войну»! Да, США и ЕС не признали решений Кремля от 26 августа 2008 года. Но это не мешает Вашингтону проводить «перезагрузку», ЕС и США вместе вести долгие переговоры с Россией в Женеве, всем вместе говорить о «процессе Корфу», налаживать партнерство по Афганистану и �рану, возобновлять отношения по линии НАТО-РФ. В отличие от ситуации двухлетней давности сегодня геополитические позиции у Грузии намного хуже. Нет грузинских анклавов в Южной Осетии, как и контроля над Ахалгорским районом, утрачено военное присутствие в Кодорском ущелье, имеющем для Абхазии стратегический характер. � самое главное, процесс международной легитимации двух бывших автономий серьезно продвинулся. � дело здесь не в пресловутом признании Науру, обеспеченным хорошим финансовым вливанием. С Абхазией, например, зарубежные дипломаты пытаются говорить, как с субъектом международной политики. А это стоит дорогого, даже несмотря на юридическое непризнание. В дипломатических и экспертных кругах США и ЕС укрепляется представление, что Абхазия — это уже не совсем Грузия. �ли совсем не Грузия. Тогда встает вопрос, на что же рассчитывает Саакашвили, предлагая «городу и миру» новую порцию эмоциональных призывов?

Сразу хочется отмести идею о психическом нездоровье грузинского лидера или его какой-то особой иррациональности. Увы, непонимание мотивов того или иного политика мы часто пытаемся увязать с отсутствием внешне рациональных мотивов в его поведении. Во-первых, после августа 2008 года президент Грузии не раз говорил о «российской угрозе». Накануне нового 2010 года Саакашвили посетил новое здание национальной гвардии, где патетически заявил, что каждый мужчина должен уметь защищать родину. Тогда же он заявил о том, что и представительницы прекрасного пола должны овладеть в совершенстве военными навыками, а каждое село должно стать неприступной точкой на пути врага. Эту тему он прочно приватизировал, и не хочет делиться ею с оппозицией. � хотя сегодня противники грузинского лидера ослаблены, ему крайне важно сохранять лидирующие позиции на патриотическом поле. Не будем забывать, что процесс конституционной реформы в Грузии набирает обороты. В ходе этих трансформаций не исключен переход Саакашвили на работу в должность главы национального правительства после истечения срока его президентских полномочий в 2013 году. В этой связи есть повод для нового всплеска недовольства его действиями. Отсюда старое стремление представить критиков режима, как агентов иностранного влияния, а себя, как последовательного патриота, думающего о «деоккупации страны» и ее «освобождении». Что-что, а патриотическую карту Саакашвили с блеском умеет разыгрывать, что показали его действия, как до августовской войны, так и после ее завершения.

Признанием этих его умений стала череда летних визитов высокопоставленных американских и европейских политиков в Грузию. Хочется заметить, что эти визиты также имеют косвенное касательство к новому приступу милитаристской риторики у Саакашвили. Оговорюсь сразу. В отличие от многих российских публицистов и экспертов, автор статьи не склонен видеть в западных визитерах «подстрекателей новой войны». Однако надо иметь в виду имеющуюся асимметрию восприятия ситуации в Вашингтоне и в Брюсселе с одной стороны, и в Тбилиси с другой. Грузинский лидер привык к тому, чтобы трактовать любые позитивные слова в свой адрес, как полную поддержку его действиям. � если Запад со всеми оговорками и условностями решил, что нынешний президент — это просто наиболее адекватный партнер, с кем можно иметь дело в Грузии (в виду больших проблем с адекватностью его оппонентов), то Саакашвили мог посчитать, что «старое доброе время», когда Тбилиси был «любимым дитятей» Вашингтона снова наступило. Отсюда и тот милитаристский пыл, который им снова овладел. Впрочем, имея за плечами опыт 2008 года, неплохо бы задуматься над тем, стоит ли выдавать щедрые авансы грузинскому вождю, который для решения своих собственных властных задач отнюдь не против того, чтобы столкнуть лбами крупных геополитических игроков.