ГАЗА, ГОВОРЯЩАЯ ПО-РУССК�

Виктория МАРТЫНОВА

О том, как жили в период блокады люди в Газе, мало кто знает. �ностранных журналистов туда не пускали, израильских — тем более. Прорывались лишь отдельные политики высокого уровня, и их впечатления всегда были наполнены горестными восклицаниями. Международные отчеты о том, что население бедствует, вызывали сомнения. � уж тем более мало кто знает, как живется в Газе русским женам палестинцев

— Этих женщин там давно нет, — сказала мне пресс-секретарь организации "Бецелем", к которой я обратилась с просьбой устроить мне встречу с русскими палестинками. — �х вместе с детьми вывезли из сектора еще в период операции "Литой свинец".
Но, поразмыслив, она решила все же проверить обстановку через местных представителей. Полученная информация ошеломила ее. Оказалось, сегодня в Газе проживают более 400 русскоязычных женщин, не считая их пожилых родителей, которых они привезли сюда с бывшей родины. В итоге я обзавелась несколькими телефонными номерами...

Мой звонок застал �рину Хеллес на работе. �рина — семейный врач, терапевт, работает в поликлинике, ведет ежедневный прием больных. Врачей в Газе не хватает, поэтому приходится принимать до 100 больных в день. Тем не менее, услышав, что с ней хотят поговорить журналисты из �зраиля, но по-русски, �рина согласились ответить на наши вопросы. Надо сказать, что мои коллеги отнеслись к разговору с жительницей Газы очень заинтересовано, почти у каждого нашлось что спросить.

— �рина, вы приехали в Газу вслед за мужем, палестинцем. Как вы с ним познакомились?
— Я родом из Воркуты. Училась в медицинском институте в �жевске, там и встретилась со своим будущим мужем. Окончив институт, мы приехали в Газу. Он тоже семейный врач, и сегодня мы работаем вместе.

— Вам удалось быстро устроиться на работу?
— Нет, я приехала сюда десять лет назад, а тогда существовала очередь на трудоустройство. Мне пришлось ждать около четырех лет. Сегодня ситуация другая, врачей не хватает.

— Как отнеслись родители к вашему браку?
— Моя мама не просто одобрила мой выбор — она сейчас живет с нами, как, впрочем, многие родители русских девушек, вышедших замуж за палестинцев. Несмотря на все запреты, они прорываются в Газу, чтобы жить рядом со своими детьми.

— По приезду вы поселились в доме своей свекрови—мусульманки. Как она вас встретила?
— Очень хорошо. Все объясняла, помогала. Особенно когда появились дети. Сейчас у нас трое детей — две девочки и мальчик. Младшей девочке полгода, и свекровь мне помогает, чтобы я могла работать. Мы долгое время жили вместе с родителями мужа, и только недавно надстроили для себя еще один этаж дома.
— Сколько в нем квадратных метров?
— Девяносто. По местным понятиям, это очень скромное жилье. Семья с тремя детьми обычно проживает в доме, площадь которого не меньше ста пятидесяти квадратов. Мы тоже начали строить другой дом, но из-за войны, все застряло. У нас очень трудно достать стройматериалы, потому что �зраиль запретил их транспортировку. То, что поступает через туннели, очень дорого. Мы надеемся, что сейчас в сектор начнут поступать стройматериалы, и мы наконец достроим дом.

— Вы испытывали нехватку продуктов во время блокады сектора?
— Через туннели доставлялись практически все продукты. Не могу сказать, что в магазинах чего-то не было. Любые мясные консервы, овощи, фрукты... Свежее мясо тоже продавалось. Чего действительно не было, так это "русских" продуктов, которые до блокады привозили из �зраиля: гречневой крупы, сливочного масла. Вот по этим продуктам мы с мужем очень скучали.

— Газа, как известно, очень религиозна. Вы работаете врачом-терапевтом, и, соответственно, среди ваших пациентов есть не только женщины, но и мужчины. �меете ли вы право осмотреть пациента-мужчину?
— На этот счет существуют совершенно четкие предписания. Если мне надо прослушать пациента, с этим не возникает проблем. Я прошу больного снять рубашку и прослушиваю его. Если надо осмотреть область живота, я отправляю его к специалисту-мужчине, а если на данный момент в поликлинике не находится таковой, мы отправляем больного в больницу, и уже там проводится подробное обследование.

— Газа находится под властью ХАМАСа. Неужели вам, женщине, выросшей в России, не страшно жить под режимом такой организации?
— Конечно, страшно. ХАМАС очень жестко определяет нашу жизнь. Например, сейчас из-за нехватки врачей нас заставили перейти на шестидневную рабочую неделю, не доплатив ни одного шекеля. Раньше у нас были выходные в пятницу и субботу, теперь осталась только пятница. Таково распоряжение властей. � никто не сопротивляется.

— Какова зарплата врача?
— Я получаю от 900 до 1000 долларов в месяц. По понятиям Газы это очень приличная зарплата, поэтому мы с мужем можем позволить себе покупки дорогих вещей.
— Откуда вы получаете зарплату?
— Ее переводят из Рамаллы прямо на наш банковский счет. Мы знаем, что зарплату учителям и врачам платит администрация ПА, а не ХАМАС.

— Есть разница в оплате труда мужчин и женщин?
— Нет, мы с мужем получаем равную зарплату, и как я уже сказала, считаемся высокооплачиваемыми специалистами.

— �з крупных покупок что вы смогли приобрести для семьи, скажем, за последние полгода?
— Нам удалось обновить машину. Одна из проблем Газы состоит в том, что к нам практически не ввозят новые машины — через туннели их не доставить. Поэтому у нас в основном машины, произведенные в 90-е годы, а самые новые — это модели 2002-2003 года.

— Каковы цены в Газе на продукты или промышленные товары?
— Свежая говядина стоит до 60 шекелей за килограмм. Это дороговато. Куры дешевле. Очень дешевые фрукты. Огромный арбуз сейчас можно приобрести за 3-5 шекелей штука.

— Ваши дети посещают дошкольные учреждения?
— Да, мы можем позволить себе частный садик. Там приличные условия, всего десять детей в группе. Государственные садики содержатся в неприспособленных помещениях, в них до 30-40 детей, воспитательницы не имеют профессиональной подготовки. Я думаю, это одна из основных проблем палестинской педагогики.

— �рина, вы выросли в светской среде. Теперь же живете в строго религиозной мусульманской общине. Как вы смирились с жесткими обычаями?
— За десять лет я привыкла к требованиям здешней жизни и нахожу, что они довольно комфортны. Если я иду в мусульманской одежде по улице, ко мне никто из мужчин пристать не может, я защищена. Когда я единственный раз за десять лет пребывания в Палестине съездила в Россию, я чувствовала себя там очень неуверенно, потому что там на улице мужчина может пристать к женщине, сказать что-нибудь не особенно приличное, попытаться завести определенные отношения. Я думаю, женщине может быть в чем-то комфортнее и спокойнее в религиозной среде.

— А вы не боитесь, что со временем ваш муж захочет привести в дом еще одну жену? Таких случаев хватает...
— В Газе их не очень много, особенно среди образованных людей с российскими дипломами. Мы с мужем живем хорошо, и я не опасаюсь появления новой жены. Мне известен только один случай, когда муж объявил русской жене, что женится во второй раз, потому что она родила ему двух девочек, а он хочет сына. Он действительно женился во второй раз и действительно получил долгожданного сына, но его вторая жена вскоре умерла от рака, и теперь эта русская девочка воспитывает всех троих детей. Такое тоже бывает.
Наш разговор с �риной несколько раз прерывался и продолжился, когда она вернулась домой с работы. К разговору тут же подключился муж — возможность пообщаться на русском языке с израильтянами его сразу заинтересовала.

— Каково ваше отношение к режиму ХАМАСа?
— Я считаю, что это бандиты. Я принадлежу к роду Хеллес. Это очень известная, уважаемая арабская фамилия, мы всегда поддерживали Абу-Мазена. Когда случился переворот, вся моя родня выступила в поддержку ФАТХа. В боях с хамасовцами 18 человек из нашего рода погибли, 40 получили ранения. Меня посадили в тюрьму, но я заявил, что имею гражданство России, и меня без особых разбирательств выпустили, решили, что с Россией лучше не связываться. Наша жизнь за последнее время превратилась в сплошной кошмар. Самая большая беда — конечно, после израильских обстрелов — это перебои с электричеством. Его нам дают до десяти часов вечера каждый день. Останавливается работа поликлиник, больниц, вообще вся жизнь замирает. Это очень плохо...

— Как сказала �рина, у вас в доме есть тяжелобольной человек — ее мама. Как справляетесь?
— Мы привезли маму �рины в Газу, когда сектор уже был в блокаде. Ее мама пережила инсульт, она прикована к инвалидной коляске. Там она была совершенно одинока, за ней некому было ухаживать. Здесь мы, два врача, можем обеспечить ей необходимый уход.

— Ну а с точки зрения оформления документов? Вы испытывали трудности при их оформлении? Проживание, медицинская страховка...
— Мы включили ее в свою медицинскую страховку, с этим не было никаких проблем. Гораздо труднее было провезти ее сюда, ведь Газа закрыта, и никто въехать не может, даже пожилой больной человек. У нас было два выхода: либо тащить ее через туннель, что мы боялись делать с учетом состояния ее здоровья, либо попытаться провезти ее через Египет по чужому паспорту. После долгих колебаний мы выбрали второй вариант. Приготовили паспорт нашей бабушки. Маму �ры в Египте одели как пожилую арабскую женщину, уложили на носилки и объяснили египетским пограничникам, что она не разговаривает, потому что находится в тяжелом состоянии. В конце концов их удалось уговорить, и ее пропустили. Сейчас она живет с нами, у нее отдельная комната, ей все нравится, кроме, естественно, израильских обстрелов. Ей нужны дорогостоящие неврологические препараты, и мы их достаем.

— Кстати, не так давно в израильской печати появились сведения о том, что миротворцами в Газу была доставлена крупная партия просроченных лекарств. Это правда?
— Мы постоянно получаем просроченные лекарства или лекарства, срок действия которых вот-вот закончится. Лекарства с нормальным сроком использования есть в основном в частных аптеках.

— Вы знакомы с планом Либермана? В нем есть все, о чем вы мечтаете: строительство электростанции, опреснение воды, свобода от �зраиля... Каково ваше отношение к этому плану?
— Электричество нам необходимо, кто бы спорил! Условия жизни у нас чудовищные. Но я не хочу, чтобы Газа была отделена от Западного берега. Мой род — за Абу-Мазена, и я уверен, что воссоединение народа произойдет. � еще — я не верю израильским мирным планам. Жизнь учила нас другому — как прятаться от ударов вашей авиации...
"Новости недели" — "Континент"