ГЕРМАНИЯ ВЫПЛАТИЛА ДОЛГИ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Антон ТАБАХ
Партия Гитлера прошла в рейхстаг на волне протеста против невыносимого долгового бремени, которое было снято с Германии на прошлой неделе
В финансовом мире изредка случаются эдакие всплытия лох-несских чудовищ, о которых все забыли десятки лет назад. К примеру, в это воскресенье объединенная Германия завершила выплату репараций (точнее долгов по обслуживанию репараций) по итогам Первой мировой войны. Со времени начала войны прошло 96 лет, со времени подписания Версальского мира — 91 год.
Вопрос этот будоражил умы сотен политиков и миллионов избирателей Европы и Северной Америки практически весь межвоенный период. Идеологами репараций (и лозунга «Немцы заплатят за все») были титаны послевоенной политики Клемансо и Ллойд-Джордж. Из-за несогласия с непомерными репарациями, наложенными на Германию, подал в отставку из британского Минфина Джон Мейнард Кейнс. Написанная им блистательная брошюра о финансовой катастрофе, ожидающей побежденных, и убытках от неизбежного дефолта, ожидающих победителей, стала бестселлером и сделала его известным и авторитетным за пределами академических кругов задолго до публикации его «Общей теории занятости процента и денег». Гитлер и нацистская партия прошли в рейхстаг на волне протеста против невыносимого долгового бремени, наложенного на страну. Американский банкир Дауэс, в 1923-1924 году разруливавший вопрос репараций, стал вице-президентом США. Строго говоря, сами версальские репарации были глобальным финансовым экспериментом, затянувшимся на девять десятков лет.
Репара́ции в 1919 году были финансовой инновацией — введенной в международное право материальной компенсации государства за ущерб от развязанной им агрессивной войны. Концепция репараций была побочным продуктом заявленных еще в 1916 году американскими посредниками условий будущего мира «без аннексий (передачи территорий победителям) и контрибуций (штрафов, налагавшихся на побежденных независимо от того, по чьей инициативе началась война)». Так как договор диктовали победители, а побежденные были полностью деморализованы, то на Германию были наложены репарации в размере 269 млрд. золотых марок — эквивалент примерно 100 000 т золота (по нынешней цене — около $4 трлн., или примерно треть госдолга значительно больших по всем параметрам современных США). Сумма долга вдвое превышала ВВП Германии, а ежегодные выплаты превышали профицит ее торгового баланса. Германия предлагала выплату 50 млрд. марок золотом и товарами — в основном за счет передачи германских активов странам-победителям и постепенных выплат за 15 лет. По мнению Кейнса (подтвержденному последующими событиями), требования к Германии превышали ее возможности по выплатам примерно в 4 раза.
Обязанность платить репарации возлагалась на новое германское правительство, которое делало это без энтузиазма, отлынивая любыми способами. Экономический кризис дал для этого достаточные основания. Германия оказалась неспособна обслуживать свой долг, в основном переданный в форме государственных облигаций нового правительства страны, уже к 1922 году. Внутренний долг был обесценен гиперинфляцией («Черный обелиск» Ремарка — замечательное описание ситуации изнутри, репортажи Хемингуэя — как она виделась извне), а проблемы внешнего долга страны, т. е. репараций, стали международными.
Уже в ноябре Международная комиссия по репарациям приняла решение о создании международного комитета экспертов под председательством американского магната Чарльза Дауэса. Планом Дауэса устанавливалось, что в 1924 году Германия выплачивает репарации на сумму 1 млрд. новых «золотых марок». Важной составляющей «плана Дауэса» был начальный заём в размере 800 млн. золотых марок. До 1929 года преимущественно из США в Германию поступило частных и суверенных кредитов на сумму 21 млрд. марок. По факту за первый год реализации «плана Дауэса» Германии пришлось самостоятельно выплатить лишь 200 млн. золотых марок. Репарации выплачивались из непосредственно перечисляемых таможенных и налоговых поступлений, а также за счёт процентов по госкредитам для немецких компаний. Для обеспечения выплат Рейхсбанк и Имперские железные дороги были поставлены под международный контроль. По факту международный контроль был номинальным, а вот стабилизационные кредиты — вполне реальными.
Финансовый кризис 1929-1930 годов привел Германию к 40%-ной безработице, полноценному банковскому кризису и очередному дефолту по репарационным платежам. И у американских банкиров оказался новый план — план Юнга. Он предусматривал некоторое снижение размера годовых платежей (в среднем до 2 млрд. марок), растягивание их до 1989 года, превращение двух третей ежегодных выплат в условные и отлагаемые обязательства, отмену репарационного налога на промышленность и сокращение обложения транспорта, а также ликвидацию иностранных контрольных органов. Но для немецких националистов, в том числе маргинального Адольфа Гитлера, это было все равно слишком много. Националисты добились проведения референдума для проведения Закона Свободы, запрещающего немецким официальным лицам платить по долгам. Референдум провалился, но Гитлер стал знаменит и на ближайших выборах был избран в рейхстаг. Став канцлером в 1932 году, он отказался от выплат репараций и сопряженных с ними долгов в одностороннем порядке. Кстати, суммарный объем выплат к этому времени составил около 51 млрд. марок, то есть выплаченная сумма примерно равнялась германскому предложению по выплатам 1918 года.
Победители после Второй мировой войны были значительно умнее, да и оккупация Германии была полной. Все возмещения брались по возможности натурой — промышленным оборудованием, промтоварами, вагонами, произведениями искусства. Было очевидно, что растянутые на десятилетия долги никогда не будут выплачены. Но остались просроченные выплаты по обязательствам 1919 года. Они были возобновлены по Лондонскому договору 1953 года. При этом часть суммы была отложена до крайне маловероятного тогда события: выплаты должны были возобновиться, только когда — и если — Германия будет объединена. В 1990 году эта часть обязательств и стала подлежать выплате в двадцатилетний срок, закончившийся в минувшее воскресенье. Кстати, по Версальскому договору в числе получателей репараций была и Россия, однако в 1922 году Советская Россия отказалась от них в обмен на признание правомерности национализации немецкой собственности в 1914 году царским правительством и более поздних конфискаций уже при советской власти.
Печальная финансовая история, начавшаяся выстрелами в Сараево в июне 1914 года и закончившаяся на прошлой неделе, приводит к нескольким выводам. Во-первых, справедливость в межгосударственных расчетах — вещь весьма условная и сильно зависящая от текущей политики. Во-вторых, жадность и желание разорить побежденного только теснее связывает его судьбу с победителями, и в итоге платят именно они. В-третьих, политикам стоит слушать своих экспертов — хотя и не каждый из них Кейнс; способность страны оплачивать долг должна быть значимее желания накручивать нули на мифических будущих поступлениях от выплат. В-четвертых, как говорил киношный папаша Мюллер, «Верить нельзя никому» — расплата по золотым облигациям 1924 года произошла через 86 лет и электронными евро. Долгосрочные обязательства — штука крайне ненадежная: мудрый Бисмарк, назначивший в 1871 году побежденной Франции контрибуцию примерно в 13% ВВП, подлежащую уплате за три года, хорошо понимал, что скорость выплат значительно важнее суммы.
forbes.ru