НА ГРАН�ЦЕ ТУЧ� ХОДЯТ ХМУРО…

Ян СМ�ЛЯНСК�Й

На прошлой неделе правительство утвердило решение о выводе ЦАХАЛа из деревни Раджар, территория которой с 2000 года была разделена между Ливаном и �зраилем. Уже прозвучали заявления о том, что это станет еще одним шагом к стабилизации ситуации в регионе. Однако те, кто знаком с этой ситуацией не понаслышке, утверждают, что до стабилизации и решения всех спорных вопросов с Ливаном еще ой как далеко.

Мы сидим с моим старым приятелем Шимоном в кафе на тель-авивской улице �бн-Гвироль, и северная граница, откуда он только что вернулся, кажется мне бесконечно далекой. Я знаю, что каждый раз, когда Сема уходит на резервистские сборы, его жену начинают мучить по ночам кошмары, она замирает при каждом стуке в дверь и вслушивается в каждую сводку новостей по радио. Потому что ошибается тот, кто думает, что гибель подполковника Дова Харари по прозвищу Бари произошла в ходе какого-то исключительного инцидента. На самом деле далеко не о каждой перестрелке на северной границе сообщается в СМ�. Обошлось без жертв? Значит, все в порядке, чего сообщать?!

Шимон рассказывает, что в эти дни он не раз патрулировал ту самую деревню Раджар, из которой нам вскоре предстоит уйти и, само собой, разговаривал с ее жителями. Деревня относительно небольшая, населения в ней чуть больше 2 тысяч человек, и, согласно разметке, сделанной в 2000 году ООН, пограничная линия проходит прямо по ее главной улице. При этом лишь 500 человек живут на израильской стороне, а все остальные — на ливанской, однако и те, и другие имеют статус "житель �зраиля, проживающий на враждебной территории".

— Деревню со всех сторон окружают блокпосты, и это понятно, — говорит Шимон. — В прошлом Раджар не раз обстреливали со стороны Ливана, в деревню не раз пытались проникнуть боевики и агенты "Хизбаллы", о наркоторговцах уже не говорю... Такая ситуация, безусловно, превращает жизнь раджарцев в мучение. Каждый выезд из деревни сопряжен для них с кучей проверок. Если у кого-то сломался холодильник, стиральная машина или еще что-то, вызов мастера по ремонту превращается в проблему — тому ведь тоже надо при въезде и выезде пройти кучу проверок. Пригласить кого-то в гости — то же самое. Однако при этом жители деревни не раз говорили нам, что если их решат перевести на территорию Ливана, они устроят бунт, так как хотят остаться под властью �зраиля. Причем, что самое интересное в этой ситуации, Раджар — это не друзская деревня. В ней проживают алавиты, то есть представители той самой общины, к которой принадлежит правящая Сирией семья Асад.

По словам Шимона, жители Раджара сегодня с тоской вспоминают о том, как они жили до ухода �зраиля из Ливана в 2000 году. Тогда большинство мужчин деревни работали в Кирьят-Шмоне и ее окрестностях, и это обеспечивало им высокий — во всяком случае, по сравнению с жителями Ливана, — уровень жизни. Уход �зраиля стал для них трагедией, так как почти всех раджарцев тогда уволили с работы. Работодатели мотивировали это тем, что не знают, останется ли Раджар под контролем �зраиля, а значит, неизвестно, можно ли на них рассчитывать. С тех пор жизнь в деревне покатилась под гору. Однако с 1982 года в деревне выросло целое поколение людей, которые считают себя израильтянами, окончили израильские школы и прекрасно говорят на иврите.

— В последние дни, когда уже стало ясно, к чему все идет, каждый раз я слышал от них: "С какой стати нас передают Ливану?! Как мы связаны с Ливаном?! Что нам делать в Ливане?!" и т.д., — рассказывает Шимон. — Вообще мне трудно пока представить, как на практике будет реализовано то, что придумали политики: чтобы вся территория деревни отошла к Ливану и осталась под контролем ЮН�Ф�Ла, но чтобы при этом одновременно все ее жители по-прежнему числились относящимися к �зраилю и получали в нашей стране медицинские и прочие услуги. Понятно, что как только мы уйдем, там появится "Хизбалла", которая начнет искать "израильских шпионов", грозить расправой за сотрудничество с сионистами и вообще наведет страх на деревню. Ну а затем начнется откровенная вербовка раджарцев в эту организацию, а значит, каждый житель деревни, который будет получать разрешение на въезд в �зраиль, может оказаться агентом "Хизбаллы", засланным к нам с конкретными разведывательными целями.

В ходе дальнейшего разговора выясняется, что Раджар — не единственная спорная точка на израильско-ливанской границе, и когда в 2000 году газеты писали, что �зраиль на севере отошел к международно признанной границе и инспекторы ООН подтвердили данный факт, это было, мягко говоря, неправдой. То есть инспекторы ООН и в самом деле провели границу на бумаге (вследствие чего Раджар и оказался разделенным — никто даже не посмотрел, где эта граница пройдет реально) и что-то такое подтвердили. Но затем выяснилось, что эта линия не соответствует той, которая была проведена британцами и французами в 1923 году при подписании соглашения о зонах влияния, а именно по тому договору определяется граница между Ливаном и �зраилем. В результате сегодня из 130 километров нашей границы лишь 49 километров признаются обеими сторонами расчерченными верно. 81 километр линии — спорные, причем, вопреки распространенному мнению, в большинстве случаев речь идет о том, что земля, которая по линии разделения 1923 года должна принадлежать �зраилю, оказалась в руках ливанцев.

— К примеру, тебе известно, что наблюдательный пункт, с которого "Хизбалла" в течение нескольких недель следила за нашими патрулями и с которого она затем выпустила ракету в машину с Эльдадом и Гольдвассером, находился по сути на израильской территории?! — спрашивает Шимон. — � таких участков, которые нам должны вернуть, на границе немало. Но, понятное дело, есть места, где и мы должны будем чуть-чуть сдвинуть забор в свою сторону.

В последние годы, по словам моего приятеля, армии двух стран в основном тем и занимаются, что пытаются с помощью ЮН�Ф�Ла выверить и правильно установить границу. Делается это так: военные топографы ЦАХАЛа выезжают в назначенный час на границу, встречаются там с командиром топографической службы ЮН�Ф�Ла и, сверяясь с картами 1923 года, вместе прочерчивают пограничную линию. При этом, несмотря на наличие карты, постоянно вспыхивают споры — иногда речь идет о паре-тройке метров, иногда о 20-50 сантиметрах. � спор этот принципиален, так как нет в мире большей ценности, чем земля, и ни одна из сторон не согласна поступиться ни одним сантиметром территории, которая, по ее мнению, принадлежит ей. Наконец если позиции ЦАХАЛа и ЮН�Ф�Ла согласованы, через какое-то время на этом же участке границы появляются все те же топографы ЮН�Ф�Ла, но на этот раз вместе с представителями ливанской армии, и так же выверяют каждый сантиметр. Если позиции сторон совпадают, прочерчивается международная граница, и правительства обеих стран извещаются о том, что в данной точке соглашение достигнуто. Если же согласия нет, данный участок помечается как спорный, и топографы вместе с представителями той или другой страны переходят к следующему.

— Чтобы ты понял, о какой муравьиной работе (Сема говорит именно так, буквально переводя на русский выражение "аводат-немалим") идет речь, скажу, что за 4 года, которые прошли со времени Второй Ливанской войны, мы согласовали всего 9-10 километров границы. Трудно сказать, сможем ли мы прийти с ливанцами к полному согласию в данном вопросе. Понятно, что "Хизбалле" нужны подобные спорные точки для того чтобы поддерживать конфликт с �зраилем, что называется, на медленном огне, а при случае и оправдать свою агрессию против �зраиля. А на юге Ливана, безусловно, продолжает править именно "Хизбалла".

Шимон рассказывает, что вплоть до 2006 года �зраиль ежедневно пропускал на свою территорию ливанских крестьян, утверждавших, что у них по нашу сторону границы остались сельскохозяйственные угодья. Крестьян этих тщательно проверяли, стремясь предотвратить проникновение в �зраиль разведчиков "Хизбаллы". Сейчас ливанцам вход в �зраиль практически закрыт, но время от времени те или иные "мирные жители" как бы случайно оказываются на нашей территории, и почти наверняка можно утверждать, что они сделали это по заданию "Хизбаллы", чтобы что-то высмотреть.

Шимон подтверждает, что обстановка на северной границе остается напряженной.
— Хотя правильнее, конечно, говорить, что мы просто стали бдительнее. Нам хватило тех двух случаев, когда они убили наших ребят и похитили их тела. Теперь мы стараемся сделать все, чтобы не допустить повторения той трагедии, — говорит он.

Эти резервистские сборы, по его словам, прошли относительно гладко, однако на прошлых бывало всякое. Случалось, возникали перестрелки, но, к счастью, в них никто не пострадал.

— А кто стрелял — "Хизбалла" или ливанские солдаты? — спрашиваю.
— А фиг его знает! — пожимает плечами мой собеседник. — Да и какая разница?!
На вопрос о том, что он думает по поводу заявлений ряда генералов ЦАХАЛа и аналитиков о том, что тишина на границе может взорваться в любой момент, и тогда "Хизбалла" обрушит настоящий ракетный град на Тель-Авив и другие города Гуш-Дана, Шимон снова пожимает плечами:
Я не генерал и не аналитик. Но, думаю, рано или поздно третья ливанская война начнется. � очень хочу верить, что в этот раз мы будем выглядеть куда достойнее, чем в 2006 году.
"Новости недели" — "Континент"