ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Елена Соснина родилась в 1966 году в Хабаровском крае в семье филологов. Училась в городе Хабаровске. Несколько лет металась между «физикой» и «лирикой», днём посещая лекции по сопромату в институте инженеров ж/д транспорта, а вечером танцуя в народном театре балета. В 20 лет, покончив с точными науками и классическим балетом, уехала в Ялту и начала профессиональную карьеру танцовщицы на эстраде. Впоследствии работала в Бостоне, Филадельфии и Нью-Йорке. Елена Соснина — поэт Творческого союза Shiva-club, член Международной ассоциации писателей и публицистов, победитель конкурса «Открытие», организованного московской организацией Союза писателей России. Автор трёх книг поэзии — «Шкаф стихов», «Смешанные чувства» и «Метрика любви».
Семён Каминский, newproza@gmail.com
___________________________________
Елена Соснина
СТИХИ — МОЁ НОЧНОЕ РЕМЕСЛО
НЕ В ФОКУСЕ
Не слышно топота копыт...
Метро. Автобусы.
Под микроскопом жизнь кипит,
А я не в фокусе.
Не виден розовый закат...
Высотки, станции.
Мобильный сервис нарасхват,
А я в прострации.
Галдят большие города:
«Микробы... Вирусы...»
Народ не ходит никуда.
Я в полном минусе.
Собрали осенью с полей
Не то, что сеяли.
И оппоненты стали злей.
Я в опасении.
Опять ищу через прищур
Места на глобусе,
Где будет всё наоборот,
Всё будет в фокусе.
ЛЕТО-ГРАФИЯ
Лето. И небо — большое, красивое.
Лето. И небо — высокое, синее.
Эхо эпохи барокко за окнами —
Пышно и зелено. Губы разомкнуты —
Вновь загорелые, крепкие, сильные
Яни целуются с инями.
Мы убежим из огромного города,
Сложим горящие головы-головни
К белым холодным туманам Лонг-Айленда.
Станешь большим ты, а я стану маленькой.
Нам полуночного, млечного, голого
Неба достанется поровну.
Крепче возьми да прижми к полуострову!
Кадрами станем — прозрачными, плоскими,
Мною отснятыми в тихом Саг-Харборе,
Где корабли собираются в таборы,
Где молодыми, морскими, неброскими
Дно пересыпано звёздами...
МОНИТОР. СИГАРЕТА. ПЕЧАЛЬ
Я сижу. Ты сидишь. Мы сидели.
В голубую уставившись даль.
Мы друг друга опять проглядели...
Монитор. Сигарета. Печаль.
Ты задумался. Я промолчала.
Ты был утром, а я — вместо сна...
Вон уже новой пачки начало.
Серый пепел. Окурок. Стена.
Для тебя я стихов словно лестниц
Понастрою. Не тех и не там.
Рвутся жилы моих околесиц,
Как картины из согнутых рам.
Возвращаюсь к начальному штампу,
В голубую уставившись даль.
Но хотя... Это лучше почтамта —
Монитор. Сигарета. Печаль.
ЭПИСТОЛЯРКА
Проснулись Бэлл- и Норзэрн Булевард.
Детей ведут на улицу! На солнце!
В кармане куртки вздрагивает март —
Мой сотовый от радости трясётся.
В Нью-Йорке гастролирует «Дип Пёрпл».
Йен Гилан сед, но мы не постарели,
И кони рока мчат во весь опор!
Не умер рок-н-ролл! На самом деле.
И, как всегда, о моде пару слов:
Всё розовое в женском магазине.
Меня туда случайно занесло,
А вынесло с покупкой юбки мини.
Я новости не слушаю вообще.
Сегодня потеплело — вот и новость;
И чёртик разминается в душе,
К забегу в неизвестное готовясь.
Прочти письмо, письмо моё прочти,
Пожми плечами: «Тоже мне! Писатель!»
И я очнусь. Сниму свои очки.
Пойду гулять одна...
Весна в Бэйсайде.
ПЯТЬ СТРОК
Стихи — моё ночное ремесло.
А танцы — ежедневный трудный промысел.
Когда я потеряю нити слов,
И только хрип останется от голоса,
Я буду танцевать тебе любовь.
КРАЙ ЗАКАТА
Я долго бродила по краю заката,
Смотрела на солнце в большой объектив.
Смеялось светило, катилось куда-то.
А в сумке — два яблока, белый налив.
У сумки стояла голодная чайка
И делала вид, что стоит просто так.
Я строила планы, и в кадр случайно
Попали сандалии, пирс и маяк.
НЬЮ-ЙОРК – ХАБАРОВСК
Хрусталями уложено плотно амурское русло.
Занимается мама опять утеплением окон.
Я всегда остаюсь для тебя неделимой и русской,
Я всегда остаюсь для тебя невозможно далёкой,
Край молочных берёз и загадочных, дымчатых
сопок!
Край надменных утёсов и ветра неистовой силы!
Как мне хочется плыть над землёй в самолёте к
востоку,
Чтобы медленно выйти в твою сумасшедшую
зиму!
Хоть Восток мне милее, но Запад совсем не
обуза,
Есть и мне уголок в недоверчивом сердце Нью-
Йорка.
Но везде об одном голосят ой!морозы и блюзы —
Это крик неприкаянных душ в одиноких
каморках.
Мне теперь на земле никогда не бывает покоя,
Я смотрю в облака и дышу по космическим
ритмам.
И неважно какие деревья шумят в заоконье —
Мне бы только бы жить, не коверкая лучшей
молитвы.
ТЁПЛАЯ ЗИМА. УЖИН ПО-КИТАЙСКИ
Ты под вечер крадёшься, рождественский дождь,
По китайским, по русским кварталам Нью-Йорка...
Я цепляю дешёвого зонтика брошь
В пелерину твою... В мандариновых корках —
Новогоднего запаха самая суть...
Только снега бы к празднику, только бы снега!
Накрахмаленный повар готовит чап-суй,
Проливается соевым соусом небо...
«Этот ужин тогда только будет хорош,
Если с кем-то хорошим делить его вместе... »
Ты смеёшься, смеёшься, декабрьский дождь,
Над китайской премудростью, спрятанной в тесте.
РЕЦЕССИЯ
Не предвидится осенью
Никаких перспектив.
Закрываются офисы,
И тревожный мотив
По кварталам разносится.
Все аллеи пусты.
Я теперь только в розницу
Покупаю цветы.
СТОЮ НА КРЫШЕ С ФОТОАППАРАТОМ
Стелется запах жареных куриц —
Бруклин садится ужинать.
Умные крысы бегут по улицам,
Шумным и перегруженным.
Мэн выдыхает дурдым на углу.
Мусор красиво портится.
Я — на краю. В объектив love-лю
Прелести м е г а п о л и с а.
НА 34-ОЙ УЛИЦЕ
Я на тридцать четвёртой улице
В охлаждённом кафе сижу.
А в углу бизнесмен сутулится
Будто загнанный в угол жук.
В приоткрытый лаптоп он пялится,
Левым усиком шевеля.
Под его насекомыми пальцами
Жизнь проходит. Проходит зря.
КАБАРЕ
Прикид — гламур, причёска — хвост.
Я собираюсь на работу.
Там польский врач из Бенсон-Хёрст
Опять допьётся до икоты.
Присядет Фима на очки,
Татьяна выпачкает шубу.
Никто мобильные звонки
Не будет слышать из-за шума.
Певица — семпрэ корасон...
Танцор — вращенья и присядка...
Коньяк ХО, канкан, шансон
И обязательное сладкое.
НАД БРАЙТОНОМ
Над Брайтоном — зарницы,
Растрёпанные львицы.
Здесь майскими ночами
С озябшими плечами
Приезжие блудницы
Проходят вереницей.
А бабушки-старушки,
Приятные наружно,
Забывшие про спицы,
Деревни и станицы,
Завидуют блудницам —
Ногам, зубам, ресницам.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВЫЙ ГОД
В заборе — узкая лазейка.
Ты прогулял шестой урок...
Шипят окурки под скамейкой,
Лежат портфели недотрог,
И стоит только две копейки
В мою Вселенную звонок.
Выходит солнце из зенита.
В кармане липнет карамель.
И за тобой на длинной нитке
Летит большой голодный шмель.
Девятый класс. Затылок бритый.
И синих вен живая Гжель.
Иди по парковой дорожке!
Иди за девочкой в пальто,
За стройной девушкой в сапожках,
За странной женщиной в манто,
За строгой бабушкой в калошах...
Сожмётся время как гармошка.
Не разожмётся ни за что.
МУЗА
По звуку — писк, по вкусу — кислота,
По знаку — минус, женщина — по нраву,
Моя тоска читается с листа
Легко, как будто жизненная правда.
И нет тебя во мне, меня — в тебе...
Как принято в последнем рок-н-ролле,
Сломаю музе череп и хребет,
Но ей не привыкать к подобной роли.
ВНЕ СЕБЯ
Я вне погоды, вне политики.
Я вне себя... Я просто вне.
Я вне признания, вне критики,
Ведь я отсутствую во мне.
Твоё запальчивое мнение
Не важно тоже. Должен ты
Пройти все стадии падения
До самой полной пустоты
И, невесомый и невидимый,
Войти совсем в иную стать.
И, может, даже где-то в Индии
Ты будешь проповедь читать.
МЕЛОЧЬ
Мой кошелёк наполнен мелочью,
Но больше некуда звонить.
Любовный круг разъеден щёлочью.
Хотела жалобно заныть,
Но... корабли такие белые,
И купол неба так высок,
И так прекрасны чайки квёлые,
И так загадочен песок,
И всё, что вижу, всё, что чувствую,
Даёт мне девять новых сил.
Я существую, я участвую...
В душе — покой. На море — штиль.
ФОТО-ОХОТА
Трава склонилась, как курсив мой.
И снова, снова — это чувство,
Что жизнь ушла в другое русло.
А осень вышила красиво
На полотенцах тротуаров
Свои простые монограммы.
Фотограф взглядом панорамным
Привычно щупает бульвары.
Как постовой на перекрёстке,
Сезон замрёт на плёнке «Кодак»,
Но, по сравненью с прошлым годом,
Деревья будут выше ростом...