БЕЖЕНЦЫ В ГРУЗ��: МЕЖДУ �ДЕОЛОГ�ЕЙ � РЕАЛЬНОЙ ПОЛ�Т�КОЙ

Сергей Маркедонов — приглашенным научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США), кандидат исторических наук.

7 февраля 2011 года в грузинской столице прошла очередная протестная акция. В последние годы в Тбилиси их было великое множество. Однако февральское событие заслуживает того, чтобы рассмотреть его более внимательно, несмотря на то, что оно собрало небольшое количество людей. Все дело в том, что участниками акции протеста стали беженцы из Абхазии и Южной Осетии. Они выступили с требованием приостановить процесс их выселения из Тбилиси в другие регионы Грузии.

Проблема беженцев (вынужденных переселенцев или временно перемещенных лиц, как называют их в соответствие с международно-правовыми формулировками, так большинство стран мира признает Грузию в границах Грузинской ССР) фактически зарифмована с постсоветской грузинской историей. Первые переселенцы появились во внутренней Грузии (или «ядровой Грузии», как назвала территорию этой страны без Абхазии и Южной Осетии германский федеральный канцлер Ангела Меркель) с началом грузино-осетинского конфликта. В отличие от грузино-абхазского конфликта в начале 1990-х годов здесь не было массового отъезда грузин. Многие их представители до самого 2008 года оставались жить и работать на территории бывшей Юго-Осетинской автономной области. � все это происходило на фоне выдавливания осетин из «ядровой Грузии». Затем в ходе событий 1992-1993 гг. в Абхазии произошло массовое выдворение (а также и добровольное переселение) грузин с территории бывшей Абхазской АССР (их общины составляли большинство в Гагре, Гантиади, Гульрипше, Сухуми). По различным данным, Абхазию покинуло порядка 200 тыс. грузин. Около 50 тыс. вернулось в Гальский район, а 50 тыс. человек обосновалось в России (около 10 тыс. из них нашли пристанище в Москве). С этого времени беженцы стали воплощенным символом грузинских поражений и неудач государственного строительства, живым укором властям, которые не смогли обеспечить их безопасность. Гостиницы «Абхазия» и «�верия» в грузинской столице стали своеобразными памятниками этой страшной человеческой трагедии. В то же самое время беженцы стали политическим оружием.
Плохо интегрированные в грузинский социум (речь идет о внутренних областях Грузии и Тбилиси), перемещенные лица на протяжении 1990- начала 2000-х гг. были «взрывным политическим материалом». Защита их прав и требования их возвращения в места прежнего проживания стали ходким идеологическим товаром. Отметиться на этой теме стало необходимо для любого политика, претендовавшего на роль «спасителя страны» и просто «патриота». Беженцы организовывали многочисленные антишеварднадзиевские митинги и сыграли немалую роль в «революции роз», поддержав Михаила Саакашвили, который никогда не скупился на звонкие фразы по поводу необходимости защиты этой категории населения.

В любой выборной кампании беженцы становились важным электоральным ресурсом. Так Михаил Саакашвили начал свою вторую президентскую кампанию осенью 2007 года со встречи с беженцами в столичном муниципалитете. Тогда он заявлял: «Я обещаю, и это не просто предвыборное обещание. Если в январе выборы пройдут нормально (наверное, кандидат в президенты имеет в виду собственное переизбрание — С.М.), то мы проведем следующую зиму в более теплом климате. Мы вернемся в наши дома. Я обещаю это Вам и гарантирую это». Однако реализовать свое обещание Саакашвили не удалось. � не просто не удалось. Военная авантюра августа 2008 года привела к исходу новых беженцев из Абхазии (Кодорское ущелье) из Южной Осетии (села так называемого «Лиахвского коридора»: Тамарашени, Кехви, Ачабети, Курта). Естественно, все это не могло не создать дополнительных социальных и политических трудностей.

При этом беженцы остались важным пропагандистским ресурсом. Так в ходе своего недавнего «общения с народом» Михаил Саакашвили вновь поднял эту острую проблему, проведя параллели между еврейской и грузинской историей: «Евреи всегда это повторяли: “Следующий год мы будем встречать в �ерусалиме”. Каждый грузин, каждый житель многонациональной Грузии, в том числе и выброшенный из своего родного дома грек, армянин, украинец или эстонец, должен повторять: «Следующий год в Сухуми!». � не пытайтесь сейчас поймать меня на слове. Я и сейчас скажу: «Следующий год в Сухуми!» Я буду повторять это до тех пор, пока мы не вернемся в наши дома. Это наша исконная земля».

В этой связи следует обратить внимание на то, что забота о беженцах и о возвращении «своей земли» уживается в грузинской политике с поступками, которые трудно назвать дружественными в отношении тех, кого власть (и многие оппозиционеры) так яростно защищают. В июле 2006 года одна из групп грузинских беженцев выступила с неожиданной инициативой. �згнанные из гостиниц Батуми (столица фактически упраздненной Аджарской автономии) люди заявили о своем намерении вернуться в Абхазию и попросить политического убежища у властей непризнанной республики, считающихся врагами официального Тбилиси. Это неожиданное (если не сказать сенсационное) решение грузинские беженцы (не испытывавшие до сих пор особых симпатий к власти в Сухуми) приняли после того, как их насильственным образом выселили из гостиниц, проданных казахстанским инвесторам. Тогда спикер грузинского парламента Нино Бурджанадзе, традиционно выступающая от имени беженцев (в том числе и невольных батумских жертв экономических интересов инвесторов), заявляла журналистам, что разделяет все чувства этих людей, но «не оправдывает их нынешних намерений». Впрочем, власти Абхазии не проявили должной гибкости и не воспользовались неожиданным политическим подарком. Они не смогли использовать этот факт для доказательства своих мирных намерений, хотя прими они небольшую группку бывших жителей Абхазии, это стало бы мощным информационным инструментом для доказательства того, что абхазская элита не строит этнически ориентированное государство. Сегодня бывший спикер грузинского парламента в жесткой оппозиции власти, которую она обвиняет во всех грехах (от поражения в августовской войне до коррупции). Однако позиция власти по отношению к беженцам осталась прежней: с трибун льются сладкие речи о том, что «никто не забыт и ничто не забыто»,а в реальности по отношению к тем, кого официальный Тбилиси не только не защитил, но и подставил под удар, проводится жесткая политика.

Так, 20 января 2011 года полиция стала выселять беженцев из мест их проживания (бывшего здания Таможенного департамента в Орхеви и трех корпусов так называемого студенческого городка в Багеби) в регионы Грузии. Официальная мотивация такого выселения была озвучена в Министерстве по делам беженцев. «Мы предлагаем беженцам жилплощадь в разных регионах Грузии, которая будет передана им в постоянное владение. В прошлом году 22 тысячи семей беженцев в Грузии получили жилплощадь: 10 тысяч человек — в Тбилиси, остальные в регионах страны. Вы сами понимаете мы не в илах всем беженцам предоставить квартиры в столице», — комментирует ситуацию руководитель пресс-службы министерства по делам беженцев и расселению Эка Гулуа. Чиновники министерства также говорят о том, что в сами здания, упомянутые выше люди вселились в 2008 году незаконно. Однако почему то все это время (почти два с половиной года) власти смотрели на это «беззаконие» сквозь пальцы. � лишь с началом нового года стали проявлять принципиальность, выглядящую, как показуха. Наверное, в словах ответственных чиновников есть доля правоты. Но она есть также и в аргументах беженцев, которые начали сопротивляться этому процессу. Грузия, конечно, самая «передовая рыночная экономика» на пространстве бывшего СССР согласно тезисам Михаила Саакащвили. Но в действительности за пределами грузинской столицы трудно найти подходящую работу и качественные условия для жизни. В принципе, для постсоветских переходных обществ это вполне типично. В этом плане Тбилиси похоже на Москву, Баку, Киев или Ереван. Отсюда и столь жесткая реакция беженцев (в ходе акции 20 января несколько человек были даже задержаны полицией). При этом несколько сотен человек (около 300) намерены просить политического убежища у посольства США. В посольство Германии обратилось уже более 150 человек, и столько же выразили желание обосноваться во Франции. Эти данные были озвучены лидером «Гражданского движения беженцев» Давидом Малазония.
Добавим к этому, что незадолго до полицейских акций в отношении беженцев власти Грузии разогнали акцию ветеранов грузинских силовых структур (она началась 27 декабря 2010 года), которые около мемориала павшим воинам протестовали с требованиями улучшить их социальные условия, в частности, увеличить пенсии до прожиточного минимума. Наверное, возможный оппонент мог бы упрекнуть автора статьи в том, что он, замечая неблаговидные дела грузинских властей, не упоминает аналогичные действия в России. Что ж, и в России «ветераны», как государственный идеологический бренд и реальные ветераны, влачащие жалкое существование, как говорят в Одессе, это «две большие разницы». Однако слишком долгое время российская политика в отношении Грузии критиковалась на том основании, что авторитарный монстр задирает маленькое демократическое государство, стремящееся «идти своим путем». Между тем, грузинские подходы по отношению к ветеранам и беженцам (заметим, не спонтанно возникшие в нынешнем году, а имеющие свою негативную предысторию) позволяют говорить о том, что Москве противостоят отнюдь не демократы и либералы, а авторитарные правители, для которых «земля» и «территория» всегда была важнее конкретных людей. � именно в этом заключается основная причина провалов грузинской политики. Сначала лидеры Грузии выстраивали политику по отношению к Абхазии и Южной Осетии так, как будто бы на этих землях должны жить и процветать исключительно грузины (а остальные, как придется). А потом, получив результаты такой политики в виде тысяч беженцев, начали вымещать злобу на них. Так легче прикрывать свои комплексы и неудачи. Таким образом, данные события должны были бы стать хорошим материалом для того, чтобы окончательно уйти от двухцветной палитры в изображении отношений России и Грузии. � одноцветной палитры внутренней политики Грузинского государства.