�ЗБЕЖАТЬ РЕАЛЬНОГО КР�З�СА

Edward TESLER, Ph. D.

Ребенок родился вполне нормальный, но не говорил. Родители огорчались, но что поделаешь. Лет в пять он вдруг произнес: «Каша подгорела». «Что ж ты до сих пор молчал?». «До сих пор всё было в порядке». Русскоязычная пресса нынче много стала писать о капитализме; явно с ним не всё в порядке. Рецессии. Депрессии. Богатые становятся богаче, а бедные — беднее. Национальный долг сравнительно благополучной (и ненавидимой за это) Америки почти сравнился с размером её валового продукта. Бюджетный дефицит — полтора триллиона. Внешнеторговый дисбаланс — десятки миллиардов. Доллар падает. Безработица — 9 процентов, и многие считают эту цифру заниженной. Европа и вовсе затягивает пояса: �рландия, Португалия, Греция просят спасения у Международного валютного фонда. На Ближнем Востоке и в Африке протесты, террористы, религиозные фанатики... Вся система — в социальном кризисе.

Так ли это? Отложим в сторону политические дрязги и локальные драки. Политика — это концентрированное выражение экономики, а война, как сказал Клаузевиц, это продолжение политики иными средствами. Всё сводится к экономике; в конечном счете, к труду. Но работа дураков любит. Труд как «первая жизненная потребность» — это утопическое измышление марксистов. Необходим стимул, противовес естественному стремлению работать поменьше. Для рабства, феодализма и нынешних диктатур — попросту палка. Ею в Риме погоняли животных, и называлась она — stimulus. Ранний капитализм использовал голод. В обоих случаях создавался дисбаланс между жадностью и страхом. Жадность заставляет хозяина отбирать себе всё больше. А опасность восстания рабов далеко не очевидна. Зато когда дело и впрямь до него доходило, то это вело не к какой-то там рецессии, а именно к кризису. В терминах кибернетики, слабые сигналы обратной связи не проходили, пока они не возрастали до кризисного уровня. � системы рушились. Потому, в частности, и удалось большевикам так легко свалить ранний капитализм в России.

Но в условиях современного зрелого капитализма и удовлетворение жадности, и эпицентр страха переместились с производства на рынок. Кибернетически, рынок несравненно более гибок. «Абсолютное и относительное обнищание рабочего класса» подрывает покупательную способность и снижает доходы задолго до того, как ситуация становится потенциально кризисной. � система перестроилась. Зрелый капитализм превратил обездоленного пролетария в массового покупателя, в средний класс. Социоэкономических кризисов, из которых система может живой и не выйти, не будет. Противоречия остались, но антагонизма нет. Продавец и покупатель нужны друг другу.

Рецессий и депрессий тоже быть не должно. Рынок — как шоссе. Каждый ведет машину по своему разумению. Спешит, рискует, обгоняет. Если не справился — чудака оттащили в кювет, как пел Высоцкий. Но в основном люди и грузы всё же попадают, куда следует. Дорожная администрация устанавливает правила движения, поддерживает порядок, предупреждает об опасных поворотах, наказывает нарушителей, помогает пострадавшим — но и только. Подменять водителей, а тем более выручать тех, кто по спешке и жадности разбил свою машину — не её дело.

Дорыночная экономика — скорее не шоссе, а рельсовый транспорт. Диспетчер из центра управляет. Столкновений куда меньше, но те, что случаются — уже не дорожные происшествия, а катастрофы. �, не в пример поезду, с шоссе можно свернуть на проселок, а то и вовсе решиться по бездорожью. �менно в возможности оставить веками освященную рутину и найти новый путь и состоит прогресс. Всё та же: жадность заставляет проявлять инициативу, рисковать и ошибаться. Кто-то теряет, кто-то находит. А рынок все эти разнонаправленные усилия взаимно независимых водителей сводит к среднестатистической. � прогресс обеспечит, и перегибы устранит.

Рецессиям и депрессиям просто неоткуда взяться. Так говорит «теория эффективного рынка»…
Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Рынок не всякой инициативе опора, а только той, что приносит прибыль. �ли, по крайней мере, обещает. � при обещаниях достаточно радужных «водители» перестают быть независимыми, а всем скопом рвутся ухватить свою долю. А за неё нужно платить, и чем позже, тем больше. Вот и вздувается очередной спекулятивный мыльный пузырь. А потом, естественно, лопается, и все, давя друг друга, рвутся к выходу.
Капитализм не терпит свободных денег, все должны быть при деле. Приток денег в мыльный пузырь — это отток их от стабильных, производительных, но менее радужных секторов экономики: операция несложная. Выручить их, когда пузырь лопнул, трудно, а то и невозможно. Да и не худо попридержать наличные в неясной ситуации. Почти два триллиона долларов не возвращены в традиционные сферы производства. Отсюда — экономический спад, потеря рабочих мест, снижение покупательной способности. Рецессии и депрессии поэтому неизбежно следуют за каждым экономическим «бумом»: в сберегательных банках, в электронной технологии, в недвижимости...

Ну и что? Золотая лихорадка, нефтяная горячка, железнодорожный бум — всегда они были. До Великой Депрессии система сама справлялась, без вмешательства Вашингтона. Новый курс Рузвельта, социальный спасательный круг, экономику притормозил: деньги-то взять больше неоткуда было. Понадобилась Вторая мировая война, чтобы её восстановить. Но финансистов, с биржевых спекуляций которых всё и началось, он спасать не стал, а, наоборот, ввел более строгий контроль их деятельности. Кстати, провальные сберегательные банки начала 90-х тоже были не спасены, а ликвидированы. Нынешняя рецессия — кажется, первый случай прямого вмешательства правительства во спасение вызвавших её банкиров и прочих спекулянтов.

Понять это можно. Крах рядового банка — мелочь. Вкладчикам деньги вернут из страхового фонда, гарантированного правительством (FDIC). Крах бегемота, кредитующего целые отрасли экономики — это уж никак не мелочь. Он, по фразе, придуманной в Вашингтоне, «слишком велик для падения». Бросая этим воротилам спасательные круги стоимостью в сотни миллиардов долларов, правительство спасло Америку — экономическую основу мира — от банкротства!

Политиканов, которым эти демагогические фразы прокладывают путь к Белому дому или там к сенаторскому креслу, понять можно. Но тех, кто в это искренне верит?! Откройте глаза, невинные вы души. Америка — уже банкрот: не кто иной, как спикер — третье лицо в государстве — это объявил во всеуслышание. Четырнадцать триллионов должна. Всем и каждому. Частная компания объявила бы банкротство и, если хочет остаться в бизнесе, представила бы суду план выхода из него: что сократить, что продать, кому сколько платить.

Да вы что? Девальвировать мировую валюту — доллар? Отсрочить платежи по облигациям? Может быть, ещё и выбросить на рынок золото из сейфов Форт Нокс? Кто же нас тогда будет уважать? � давать взаймы очередные триллионы, чтобы Америка насаждала демократию, оплачивала кучу наших недругов в ООН и обогащала вороватых президентов на всех континентах? � за Америкой тут же последует Европа; кто же тогда останется на плаву — Китай?

Европа как раз и сама уже начала избавляться от чрезмерной социализации. Не ахти как решительно, но взялась за ум. Франция подняла пенсионный возраст с 60 лет аж до 62. Америка, для сравнения, идет к 67. Англия до того взвинтила плату за высшее образование, что она теперь не в пять раз меньше, чем у нас, а только в три раза. Но сторонники Обамы не позволят тронуть разорительную и, возможно, неконституционную реформу здравоохранения и другие милые их сердцу социальные программы; скорее уж вообще заморозят финансирование правительства. Демократы-сенаторы в Висконсине проголосовали ногами: сбежали в �ллинойс, чтобы не лишить юнионы государственных служащих возможности благоденствовать за счет налогоплательщиков.

У либералов — оправдание. Народ нищает, нужно ему помочь. Лет сорок назад американец, который входил в низшие по доходу 20% населения, получал в среднем в семь раз меньше, чем богач из высших 20%; сегодня — в 14 раз меньше. Опять «абсолютное и относительное»?

Любую статистику можно вывернуть наизнанку. �з 60 миллионов, составляющих низшие 20%, большинство — это малоимущие, пособия которым не считаются доходом; и те, кого здесь принято называть underclass — бездомные, обитатели тюрем и прочие, которые дохода вообще не имеют. Конечно, в среднем на одного меньше получается. � хотя жадные капиталисты и в двадцать раз больше получать не откажутся, или в пятьдесят, но способ у них только один: неистовая погоня за каждой монеткой в кармане покупателя. В том числе и тех, из низших 20%. Продать им и цветные телевизоры, и сотовые телефоны, и индукционные печки, и карманную электронику, и многое другое. �х отцам сорок лет назад и не снился такой уровень жизни. Низшие — далеко не значит нищие. Ах, богачи получили намного больше? Завидуете? Устройте революцию, прогоните акул капитализма и восстановите светлое будущее, в котором даже высокооплачиваемые рабы вроде автора этих строк получали примерно треть от американской «черты бедности». Не хочется? То-то. В отличие от жадности, зависть — чувство непродуктивное.
Но пятьдесят миллионов без медицинской страховки! Ах, какой ужас! Снова свалили всех в одну кучу. Нелегалов, которых не страховать следует, а депортировать. � людей состоятельных: многие из них предпочитают прямые медицинские контракты. � здоровую молодежь, которой страховка пока вообще не нужна. � госпитали, по закону обязанные оказать неотложную помощь каждому без страховки. � сам принцип страхования не редких и дорогих операций, а всего подряд, более чем сомнителен. Покрывает миллиардные злоупотребления: ненужные тесты и процедуры, липовые счета Medicare и прочее. Для улучшения положения в школах, которые устойчиво занимают первое место в мире по расходам и «-надцатые» по уровню знаний, учительские юнионы потребовали — и получили — дополнительные льготы. Включая страховую компенсацию за дорогой медицинский препарат. Кое в чем улучшение точно будет: препарат этот — Viagra.
Тем временем Америка тратит неисчислимые миллиарды на безнадежно проигранную войну с наркобизнесом. � на бессмысленную войну в �раке и Афганистане. � на фарс выборов, чтобы определить, кто именно будет в последующие четыре года хвастаться реальными или (чаще) фиктивными успехами, обвинять предшественника в неудачах и вносить свою лепту в неудержимо растущие триллионы долга. �ли получит возможность просто, по-демократически, отправить свою жену в разгар рецессии в вояж по Европам с подругами, охраной и обслугой в семьдесят человек. Прямо-таки в стиле российской императрицы Екатерины Второй. Спешу добавить: ничего предосудительного я в этом не вижу. Пусть развлекается. За свои.

Либералам и прочим поклонникам социализации стоит призадуматься: свидетельствует ли весь этот бедлам о кризисе системы — или о её жизнеспособности? Смогли бы против него устоять Чавес или Кастро? Пора уж, не отвлекая внимание и ресурсы на эти надуманные кризисы, заняться реальным и очень опасным. Не социоэкономическим, а энергетическим. Причина его — всё тот же дисбаланс между страхом и жадностью, который окончился гибелью докапиталистических систем.

По компактности единицы энергии и по простоте доставки её потребителю нефть уникальна. Залей десять тысяч килокалорий в литровую бутылку и бери с собой хоть на полюс, хоть в Гималаи. Силовой кабель туда — или к автомашине — не протянешь, а аккумулятор — штука весомая и не дешевая. Защита от радиации — ещё дороже, да и вообще атомная энергетика ещё не вышла из пеленок. Потому и стал основой современной экономики двигатель внутреннего сгорания, работающий на продуктах переработки нефти. Жадность вполне обоснованно к этому привела.

А страх? Опасность лишиться этого источника никогда таковой не считалась. За всяким предупреждением об истощении известных месторождений следовало сообщение об открытии новых. �ли об изобретении нового способа получения нефти из уже использованных. Поиск альтернатив — не технических, это легко, а экономических, с немалыми капиталовложениями в перестройку все инфраструктуры — никогда и ничем не был поэтому стимулирован. Ни жадностью, ни страхом. Не разбазаривать же деньги под стимулы «зеленые» — глобальное потепление, экологию и прочее. Пусть уж Гор это пропагандирует, серьезному бизнесу доходное место в нефти. Ведущие автокомпании изготовили сотни две гибридных электромобилей, больше для рекламы — и хватит
События на Ближнем Востоке заставляют взглянуть по-иному. Не важно, сколько в мире нефти; важно, где она. В руках наших «заклятых друзей», фанатиков-исламистов и арабских принцев, нефть стала орудием шантажа, и остались нашей цивилизации ровно три выхода. Первый — сдаться на их милость. Ходить Америке в парандже.

Второй выход — нефтяная война. Забыть о демократиях и устроить парочку крестовых (или долларовых) походов. ОПЕК, нефтяной картель, конечно, без боя не уступит, так что неизвестно, чего больше прольется, нефти или крови. Вам не нравится? Мне тоже.

� третий — фундаментально перестроить технологию. Неорганических источников энергии множество. Одной лишь геотермальной, у каждого из нас под ногами, хватит навек. Не только для стационарных потребителей, но и для транспорта годится. Перейдем на электровозы. Вспомним о троллейбусах. Потребуется немало капиталовложений, но технология уже имеется.
Авиалинии — тоже не проблема. Можно заменить сверхскоростными поездами. Бесшумно, экологически чисто, и доставят из Чикаго в Лос-Анджелес, пожалуй, даже быстрее: не придется добираться до аэропорта и проходить рентген. Личный транспорт — проблема сложная, но не безнадежная. На коротких городских пробегах электромобиль вполне справится. А между городами — рельсовые паромы, как в Швейцарии. �ли шоссейные. Загнал туда свою мини-машинку где-нибудь в Нью-Йорке, а вывел в Бостоне, подзарядил — и кати по своим делам. А если перейти на бесконтактную энергоподачу к ней, индукционную или магнитно-силовую — то и вообще езжай куда хочешь. Нефть останется для особых нужд — скажем, военных, где требование неограниченной маневренности оправдывает любые затраты. «Мир во всём мире» наступит не скоро.

Очень хочется надеяться, что именно этот путь наша цивилизация и выберет. Нет, я не думаю, что сегодня этим займутся всерьез. Нефть по сто долларов за баррель — больно, но терпимо. Прибыль есть, жадность удовлетворена, и сигнал обратной связи ещё не проходит. Но дойдет до ста пятидесяти или даже выше, всё вздорожает, и кибернетика рынка заставит создать новую технику. �менно так возникли железные дороги, Панамский и Суэцкий каналы и шоссейная инфраструктура, нашпигованная бензоколонками — тоже ведь предприятия не из дешевых. Необходимость — мать изобретения. � будут наши внуки жить по-новому. Экономически — всё в той же рыночной капиталистической системе со всеми её рецессиями и депрессиями, но минус ещё один кризис. А технологически — в чем-то из области научной фантастики. Пожелаем им удачи.