МЕДВЕДЕВ УХОДИТ?
Виталий ЩИГЕЛЬСКИЙ, Санкт-Петербург
Вопреки заверению растопить сапогом самовар, сесть на завалинку и подумать, кто будет Петькой, а кто Василием Ивановичем следующий президентский срок, тандем припустил в предвыборной гонке. Асинхронно закрутил педалями, выдав очевидный фальстарт.
Бесполезный пиар. Бессмысленный. Один велосипед на всей трассе — и на нем два человека. Никто в спину не дышит, никто ни за что не преследует, никакой конкуренции. Ушлые павловские и умные юргенсы вербализируют любое решение самым положительным образом. Избиратель мужественно смолчит. Денег не жалко — деньги бюджетные, своих накоплений нет, не положено первым лицам заниматься коммерческой деятельностью. И они не занимаются, как бы это сказать, здесь вроде бы все по-честному.
Зачем тогда, подобно зайцам, петлять, зачем запутывать след?
Тем более что все было понятно с самого начала. На роль преемника канализировался человек, который никогда нигде ни с кем не был замечен прежде и скромно прорабатывал-озвучивал проекты-невидимки — потемкинские деревни нового типа, громко названные нацпроектами: «Здоровье», «Образование», «Жилье», «АПК».
О нацпроекты, где же вы теперь? Хорошо если в архиве.
Иногда президентом можно стать не за то, что ты что-то сделал, а за то, чего не собирался делать. Но этот факт не имеет отношения к нашей статье.
Став президентом, Медведев выполнил то, что, предположительно, обещал своему — вероятному — избирателю выполнить.
Во-первых, увеличил политическое долголетие будущему президенту и заодно, пользуясь случаем, срок думы думцев.
Во-вторых, разобрался с геронтами губернаторами.
В-третьих, взял на себя ответственность за победоносную войну с Грузией.
Чем увековечился Дмитрий Медведев?
Волевой отменой зимнего времени, сдвинувшей Россию на один час в сторону Азии, в мерзлый утренний сумрак.
Залихватским переводом Самары на московские стрелки, чтоб избавить от мучительной акклиматизации нескольких очень хороших и, вероятно, очень близких людей.
Он увековечился как человек, который никому не позволял давить на самый гуманный суд в мире. Ну, может быть, только одному — тоже очень хорошему — человеку однажды позволил чуть-чуть надавить.
Он рассказал всем, что хотел бы видеть свою страну модернизированной, инновационной, инфраструктурной, инвестиционной. Он об этом почти все время рассказывал.
Он заложил первый кирпич в науко-китеж-град Сколково.
Многие слова Медведева «отлиты в гранит»:
— «свобода лучше, чем несвобода»;
— губернаторских выборов не будет «ни сейчас, ни ближайшие сто лет»;
— «парламентская демократия для России… боюсь, это катастрофа»;
— «нельзя откладывать свободу на потом и не надо бояться свободного человека»…
и т.д. и т.п.
Он автор емких, ярких и часто взаимоисключающих заявлений, так называемых double bind, поддерживающих постоянную смуту в голове потенциального избирателя и не дающих окончательного и даже промежуточного ответа на вопрос: Дмитрий Медведев — кто он: Либерал, Демократ, Патриот, Государственник?
Впрочем, теперь это уже не важно — Медведев уходит.
И Медведев остается, как это ни парадоксально.
Медведев остается, если та игра, которая сейчас выдается за предвыборную кампанию, — это игра в поддавки.