ПАСЫНК� СОВЕТОВ. КОММУН�ЗМ ПАЛ, НО СВОБОДА В ЦЕНТРАЛЬНУЮ АЗ�Ю ЕЩЕ НЕ ПР�ШЛА

Питер Х�ТЧЕНС, The American Conservative

Далекое, таинственное и непосещаемое, великое пространство того, что было когда-то советской Средней Азией, лежит проигнорированным где-то около края мира. Ее единственный самый большой и самый важный сегмент — республика Казахстан, гигантская часть практически неохраняемой территории, переполненной ценными полезными ископаемыми и лопающейся от газа и нефти, и с населением только 16 миллионов. Я думаю, что вскоре мы гораздо больше услышим о ней. Но кроме остроумного кино "Borat", которое не имеет никакого отношения к действительности, название и известность Казахстана не достигли ушей Запада. Что касается остальной части так называемых «Станов», группы новых и сомнительных стран сгруппировавшихся вокруг озер и гор этого не имеющего выхода к морю региона, мы неправильно думаем, что это безопасно — продолжать игнорировать их, за исключением Афганистана и Пакистана.

У нас есть болезненная причина вспоминать их названия почти каждый день. Но это не заставляет нас быть — как мы должны бы быть — более интересующимися мозаикой соседских взаимоотношений стран, простирающихся от Гиндукуша до Каспийского моря и соприкасающихся границами с Персией и Китаем. Особенно, если мы включаем сюда то, что имели обыкновение называть Китайским Туркестаном, а теперь Синьцзяном — если Вы предпочитаете труднопроизносимое культурное раболепство его официального китайского наименования — мы описываем зону, которая вполне может оказаться самой непостоянной на планете в текущем столетии.

Что касается этой части нашего мира, так же являющейся чрезвычайно уязвимой для вторжения, она содержит огромные энергетические резервы, сопоставимые с таковыми на Ближнем Востоке, не говоря уже о трубопроводах, которые транспортируют их продукты. � это находится между ослабевшей, но голодной властью России и быстро растущими — и еще более голодными — властями Китая и �ндии. Его крошечное население может иметь значение, учитывая недавнюю привычку Китая к колонизации посредством миграции. В Синьцзяне некогда доминирующие тюркские уйгурские народности — кузены казахов — были стремительно превращены в меньшинство на их собственной родине китайскими колонистами, эпизод нео-империализма, который почти не вызвал возмущения, даже среди тех, кто склонен впадать в ярость практически из-за ничего. Стоит также упомянуть, что эта земля привыкла к деспотизму, не зная почти ничего другого на протяжении своей истории, и в большей степени из-за мусульманских черт в характере.

Это было моей удачей — исследовать эту часть мира на протяжении многих лет. Сначала я путешествовал туда как корреспондент в Москве времен Михаила Горбачева, когда СССР все еще остался в живых как одна из последних великих империй 19-го столетия на земле. В те дни Казахстан был колонией, в которой Москва скрывала те вещи, которые смущали ее, или которые она просто хотела скрыть от глаз Запада. Там среди шахт Караганды были остатки Гулага, где уже в 1990-ые все еще задержались многие из пострадавших от чисток Сталина, деля улицы и магазины с их тюремщиками. Родные дома и семьи бывших заключенных давно исчезли, таким образом, им больше некуда было пойти. Тут был секретный и окруженный стеной космический город Ленинск, около ракетного полигона Тюратам, на берегу реки Сырдарьи. Это странное и тревожное поселение включало памятник случаю, который — для большей части города — официально никогда не происходил. Это посвящен смерти в огне в октябре 1960 десятков человек технического персонала и главнокомандующего ракетными войсками стратегического назначения, когда межконтинентальная баллистическая ракета загоралась на стартовой площадке в инциденте, совершенно типичном для советской некомпетентности. Катастрофа была государственной тайной до 1989.

Еще более закрытым до сих пор был аккуратный город Курчатов, построенный под строгим руководством шефа тайной полиции Лаврентия Берии для разработки сталинского проекта водородной бомбы. На картах того времени его не было. Он никогда не был предназначен для того, чтобы его видели такие, как я. Его улицы были увешаны пропагандой политики сдерживания устрашением, противоположной чуши о разоружении, продвигаемой передовыми коммунистическими организациями на Западе. Детские городки на детской площадке были в форме ракет. В окне книжного магазина на главной улице красовался счетчик Гейгера. В Клубе офицеров подавали приятное грузинское красное вино, которое советские ядерные эксперты считали профилактическим средством от радиации. На близлежащих равнинах, выжженных и отравленных годами испытаний в атмосфере, огромные башни из монолитного бетона стояли под углом, как алкоголики, наклонившись от невообразимого взрыва. В грязи лежали миллионы осколков из черного стекла, остатки большого листа из этого материала, который сформировался на сотни ярдов вокруг, сразу после того, как ядерный огненный шар расплавил верхний слой почвы.

Другие события огромной важности также произошли в этом регионе. Это было в бывшей столице Казахстана Алма-Ате, теперь переименованной Алматы — первые толчки насилия поразившие послесталинский СССР ощущались здесь в 1986 году, когда вновь назначенный Михаил Горбачев еще только нащупывал свой путь к реформам и дорожил заблуждением, что Советская империя могла выжить. Темная история беспорядков Желтоксан до сих пор не рассказана правдиво, так как архивы по-прежнему закрыты, и, вероятно, такой и останется. Якобы, протесты последовали после увольнения Горбачевым местного партийного босса казахской национальности, который был заменен Москвой на этнического русского. Но существуют настойчивые предположения, что почти беспрецедентные беспорядки помогли амбициозному аппаратчику по имени Нурсултан Назарбаев придти к власти, после достаточно большого интервала времени. Товарищ Назарбаев, кем он тогда был, с тех пор никогда не ослаблял своей власти над Казахстаном, который стал независимым от Москвы вскоре после того как он пришел к власти, и с тех пор избирал и переизбирал его президентом по все более северокорейским правилам.

Намеки на то, что г-н Назарбаев, возможно, прекрасно понимал, как использовать уличные протесты также появляются в захватывающей, но грубой книге «Крестный отец в законе» Рахата Алиева, когда-то женатого на старшей дочери Назарбаева, Дариге. Предполагаемый страх Назарбаева быть свергнутым своего рода народной революцией является наиболее очевидной причиной его решения о переезде столицы страны в Астану, невероятно удаленную территорию в центре степей Центральной Азии, где чудовищные ветра, гуляющие по площадям, широкие горизонты, и нелепо широкие проспекты заставили бы почувствовать себя карликами и деморализовать любую демонстрацию и дать преимущество силам поддержания порядка.

Соответственно покрытый тайной труд Алиева был сочинен в изгнании (и в бегах). Отчуждение Алиева с его бывшим тестем настолько глубоко, что — бывшему когда-то послом его страны в Австрии — а теперь осужденному к 20 годам в тюрьме строгого режима, он должен был бы быть полным дураком, чтобы вернуться домой. Его жена была вынуждена развестись с ним, и новости об этом послали Алиеву по факсу. Вскоре после этого Алиев счел разумным исчезнуть, чтобы избежать попыток выдать его или просто вернуть его домой. Он, как и большинство сосланных критиков Назарбаева, сам тоже не очень привлекателен. Он был некоторое время заместителем руководителя тайной полиции Казахстана, KNB, и существовал в течение многих лет в болоте, которым является казахская банковская система. � возможно он слишком добр к себе в своем рассказе о прошлом. Но если даже половина того, что он утверждает о своем бывшем тесте, верна, тогда Казахстан был очень плохим выбором для текущего руководства Организации по безопасности и Сотрудничеству в Европе, организации, которая принесла режиму весьма необходимую респектабельность в конце прошлого года. ОБСЕ, как предполагается, является одним из гарантов управляемой законом респектабельности в современной Европе, вот почему Хиллари Клинтон была одной из многих мировых знаменитостей, которые посетили ее недавнюю конференцию в Астане. Ее некритическое наличие там, рядом с министрами иностранных дел и старшими политическими деятелями многих других уважаемых стран, должно быть, серьезно деморализовало тех в стране, кто верит в верховенство закона, справедливые выборы, и свободную прессу.

СМ� в Казахстане специально запрещено критиковать президента, который также имеет специальное разрешение по избирательному закону, позволяющее ему оставаться в должности пожизненно. Что касается свободы критики в целом, она должна осуществляться с большой осторожностью. Одна энергичная независимая газета, "Республика", была почти уничтожена в 2002 году после того, как зашла слишком далеко. Ее офисы были таинственным сожжены за одну ночь. Ответственные за это лица подвесили над пепелищем мертвого пса отвратительно обезглавленного, вместе с запиской, в которой сказано: "Больше предупреждения не будет".

Отдельные противники режима, особенно те, кто предполагает, что президент может набивать свои карманы, получают аналогичное предупреждение только от государства. Если они игнорируют его, они получают ночные посещения от крупных, грубых мужчин, которые бормочут угрозы, что они применят избиения. �ли они обнаруживают, что находятся в конфликте с уголовным правом и наказаны с исключительной серьезностью за преступления, которые обычно наказываются более мягко. Случайный наблюдатель, или тот, кто хочет быть обманутым, могут легко дурачить себя, заставив думать, что внешние формы закона и демократии существуют. Демонстрации, например, позволены — но только в отдаленных местах, куда трудно добраться любым видом транспорта.

Защитники товарища Назарбаева, некоторые из которых написали мне после того как я опубликовал критику казахского государства в Лондоне, настаивают на том, что он отец своего народа, что в Казахстане не так плохо, как у некоторых из его соседей, что-то вроде того, что неизменно говорят апологеты всех неприемлемых режимов. Это правда, что дела могут обстоять и хуже. Соседний Узбекистан славится тем, что инакомыслящих заливают кипятком и насильственными и вооруженными подавлениями протестов. Туркменистан, до недавнего времени совершенно помешанный на деспотизме, в настоящее время помешан только частично. Азербайджан является наследственной самодержавием, бесстыдно фальсифицирующим выборы. � так далее. Но это никогда не казалось мне особенно убедительным аргументом. Международные отношения, особенно связанные с государствами, торгующими газом и нефтью, обязательно приводят нас к контакту с неприятными людьми и отталкивающими правительствами. Лучше не обманывать в этом себя и других.

Одно посещение музея Назарбаева в Астане должно вылечить любого от представления, что пожизненный президент — который, как известно по слухам, имеет трех жен и недавно породил долгожданного наследника — не соперничает за мантию покойного лидера Северной Кореи Кима �р Сена. Поклонник — в этом храме — должен обернуть свои ноги в синие полиэтиленовые пакеты и пройти мимо агиографической выставки президентских школьных тетрадей (отличные оценки!) и подарков ему от иностранных лидеров и знаменитостей. Они включают кинжал, очень уместный, от ужасного деспота Белоруссии Александра Лукашенко, подписанный теннисный шар от Бориса Беккера, бесчисленные тяжелые и гротескные подношения от делегаций гостей, лестные портреты его самого, одеяния почетных ученых степеней из многих университетов, полки книг о нем на многих языках. (Книга Алиева отсутствует.)

Посетитель должен использовать все свои внутренние силы, чтобы не хихикать, когда симпатичный гид описывает этот мусор в почтительных тонах. Само здание, тяжелое и большое, использовалось в качестве Президентской штаб-квартиры, пока не было заменено еще большим и более грандиозным Ak Orda (“Белый Дворец”). Новая резиденция не открыта для посетителей. Это надругательство над архитектурой украшено синим куполом и небольшим шпилем, и расположено в хорошо защищенном месте среди тщеславных конструкций новой столицы. К ним относятся пирамида — я не выдумываю — и торговый центр в форме палатки кочевника, и они выглядят наиболее впечатляюще с расстояния. Ближе, посетитель замечает бедную отделку, недостающие плитки, и серьезную нехватку общественных туалетов — местные жители, увы, импровизировали свои собственные устройства. Это — место, спроектированное, чтобы вызвать благоговение, а не быть домом нормальных людей.

Продолжайте идти мимо Зала Конгресса, содержащего фреску в пхеньянском стиле — Назарбаева среди его восхищенного народа, мимо статуи Назарбаева на огромной триумфальной колонне, что похоже на то, что большой и раздражительный попугай взгромоздился на нее сверху, и внезапно фантазийный город закончится среди редких холмиков, искривленных кустов, и свалок. В бедных бараках среди этого незапланированного опустошения все еще живут несколько удручающе бедных людей, и будут, без сомнения жить так, пока следующая стадия развития Астаны не отметет их к некоторой другой пустоши. Это резкое подразделение между реальной жизнью и спонсируемым государством великолепием убедительно иллюстрирует промежуток между земными утопиями и достижимой действительностью.

У режима есть свои апологеты. Конечно, было бы абсолютно возможно посетить Казахстан как бизнесмен или турист и не заметить, что это — коррумпированный деспотизм. Так же как возможно посетить Китай и быть не в состоянии полностью заметить, что это — полицейское государство, которое не видит ничего неправильного в том, чтобы вынуждать женщин делать аборты. Джонатан Эйткен — британский политик консерватор, пока он не был поглощен скандалом, а теперь классно кающийся экс-заключенный — стал не очень критически настроенным биографом Назарбаева. Он резко порицал меня, когда я впервые написал о своем опыте в Казахстане, по поводу которого он настаивал, что это “самая устойчивая и успешная новая страна, появившаяся из бывшего Советского Союза”. Я не уверен, что Литва, Латвия, и Эстония сделали бы по поводу этого заявления, хотя я бы подумал, что все три были далеко впереди Казахстаном в любом измерении свободы, закона, или стабильности — и были бы еще дальше впереди, если бы они были наделены одной десятой газа и нефтяных ресурсов Назарбаева.

Эйткен желал знать, почему я не упомянул то, что он назвал “ одобренным на международном уровне решением президента Назарбаева, разоружить огромный арсенал его страны более чем от 1 200 единиц ядерного оружия”.

Я предполагаю, что это потому, что это оружие не было действительно его оружием, это было оружие СССР, оставленное после краха �мперии Зла. Не имея претензий на общую власть, он не нуждался в нем и почти наверняка испытывал недостаток в технических возможностях сохранения его в рабочем состоянии. Назарбаев, как полагают, чувствовал, что его действия по переработке этих бесполезных машин должны заработать ему Нобелевскую премию мира. Нобелевский Комитет до сих пор не смог ответить, хотя председательство Казахстана в ОБСЕ, должно быть, было некоторым утешением после этого разочарования.

� здесь мы приходим к печальному взгляду на все это. Когда мы осматриваем руины советской державы, мы попадаем в тупик. Существуют разговоры о “Новой холодной войне” с Россией, несмотря на почти полный крах российских вооруженных сил. Существует позорная поддержка различных националистов в Кавказе в целях, которые я не могу самостоятельно объяснить, так как область должна быть во власти России, Турции, или �рана, но не нашей. Если мы вытесняем Россию, что хорошего из этого выйдет? Наши творцы внешней политики хоть когда-нибудь смотрят атлас или открывают учебник по истории?

Поскольку она становится более враждебной к Москве, эта бесформенная и неопределенная сила, все еще известная как Запад, с готовностью следит за многими недостатками Назарбаева. Большая часть этого отношения сформирована совершенно правильным убеждением, что Россия Владимира Путина — противная смесь автократии и преступного клана — ничем не отличается от многих других стран, с которыми у нас есть совершенно ровные отношения. Но они также поддерживают нелепое заблуждение, что соседи России и бывшие колонии — образцы демократии, закона, прозрачности, и правосудия. Это не так.

За исключением стран Балтии, все страны бывшего СССР в значительной степени морально обанкротившиеся дыры хаоса, жалкие результаты 80 лет коммунизма, которые заставили съежиться от страха человеческую совесть, наказывали гражданское мужество, пока оно чуть не умерло, посмеялись над законностью, и возвели на престол голую силу. Я все еще верю, что мы могли бы сделать что-то по поводу этого в первые годы после падения коммунизма в 1990 году, если бы мы признали, что основы цивилизации опираются, прежде всего, на верховенство закона, и те вещи, которые составляют основу этого правила , а не на свободный рынок и всеобщее избирательное право.

Но мы этого не сделали, и с тех пор мы избегали ужасной истины, что то, что в 1945 году началось как величайшее освобождение, закончилась нищетой и разочарованием. Вместо того, чтобы противостоять нашей общей неудаче, мы стараемся превратить новую Россию в такое же страшное пугало, как бывший СССР, в то же время не замечая недостатки остальной части бывшей советской империи. Это умышленное искажение — зеркало тех ошибок, что консерваторы делают дома. Там тоже мы избегаем неприятного и трудного, бросаясь в приносящее удовлетворение и впечатляющее. Мы не в состоянии эффективно бороться за нравственность, брак, и отцовство, поддерживая утопические иностранные приключения или позируя, как героические радикалы, хотя мы знаем, что у нас нет сил, чтобы сдержать свои обещания. Я не знаю, есть ли надежда, что мы когда-либо это исправим. Только дурак был бы оптимистом. Но чем больше я путешествую в современном мире, тем больше я дорожу редким чудом христианской цивилизации — и больше я боюсь за нее.

Питер Хитченс — обозреватель воскресной London Mail, и автор книги «Гнев против Бога».
contra-versia.ru