НЕ�ЗДАННАЯ ГЛАВА �З \"РОБ�НЗОНА КРУЗО\"

Марк АЗОВ, Нацерет-�лит

Для чего увенчивают лавровыми венками?

Некий темнокожий бомж, подбирающий пустые бутылки на пляже, нашел тщательно осмоленную старинную матросcкую флягу, которую автор этих строк откупил у него за два доллара.
Внутри оказались свернутые листы бумаги, исписанные убористым шрифтом на добром старом английском языке.

"Отважась на рискованное предприятие, — так начиналась рукопись, — я поручил верному слуге своему Пятнице, — случись что со мной, запечатать эти записи в бутылку и доверить волнам океана".
Далее следует сама рукопись, которую я предлагаю в своем переводе.

"Тот из любезных моих читателей, кто еще помнит о приключениях Робинзона Крузо на необитаемом острове, наверно не забыл и о том, что недалеко от моего острова был другой, на котором жили дикари-людоеды. Внимательный читатель, вероятно, заметил, что жертвы каннибализма они привозили на мой остров, где и устраивали свои отвратительные пиршества. Но мало кто из вас затруднял себя вопросом: почему? Для чего каннибалам понадобилось совершать рискованные морские путешествия на утлых своих пирогах? Неужто для того лишь, чтобы скушать ближнего своего вдали от дома?
С помощью своего верного Пятницы, который, как вы знаете, остался недоеденным, я постепенно узнал много интересного о жизни дикарей-людоедов.

Оказывается, людоедство у них на острове строжайше запрещено, любая попытка карается смертной казнью. Островитянина, заподозренного в такого рода преступлении, незамедлительно волокут к шалашу короля, где без суда и следствия бросают на съедение крокодилам. � эти огромные твари тут же без зазрения совести поглощают несчастного.

Правда, ни для кого не секрет, что самые лакомые кусочки достаются кровожадному тирану-королю, его женам и приближенным, а крокодилам — лишь жалкие объедки. Но запуганные дикари молча сносят сию вопиющую несправедливость. � если изредка им самим выпадает счастливый случай, полакомится кем-нибудь из своих забитых и бесправных братьев, они делают это тайком за пределами острова.

Понятно, что частые рассказы Пятницы о кровавых пиршествах короля и его крокодилов, об изощренных издевательствах правящей камарильи над покорными каннибалами, лишенными элементарных человеческих прав, разогревали во мне естественное для цивилизованного человека, воспитанного в гуманных христианских традициях, желание прийти на помощь несчастным.

Тем более что волею провидения я оказался единственным представителем западного мира в этой части необозримого океана.
К тому времени у меня уже был готов ялик, выдолбленный из целого ствола дерева, не пригодный для того, чтобы покинуть остров навсегда, но вполне надежный для путешествия между островами. Я приказал Пятнице отвязать коз, чтобы они могли пастись, добывая себе сами пищу. С собою мы, естественно, взяли ружья и бочонок сухого пороха. Пули, как вы знаете, я наловчился отливать из свинца, найденного на затонувшем корабле. Пятницу посадил на весла, сам поднял небольшой косой парус, и попутный ветерок весело погнал нас на угодное Богу дело. Море было на редкость спокойно, все предвещало успех нашему предприятию.

�, как и следовало ожидать, дикари не оказали сколь-нибудь серьезного сопротивления. Бочонка пороха оказалось даже больше, чем требовалось. Первые же выстрелы произвели в их рядах полнейшее смятение. Грохот, огонь и дым, смерть от невидимых стрел, косившая полуголых дикарей, вооруженных лишь луками и копьями, — все это повергло в панику население острова. Убив какую-то жалкую дюжину дикарей, мы одержали блистательную победу. Вражда сменилась восторгом. Нас на руках вынесли на берег, повсюду встречали и сопровождали пением, пляской и барабанным боем до главного королевского шалаша. Мы не успели и глазом моргнуть, как король и его свита были съедены вместе с крокодилами. Аборигены, которые наконец-то обрели свободу, преподнесли нам в знак благодарности самые лакомые кусочки — филейные части любимых жен и наложниц короля на тростниковом блюде. Преодолевая отвращение, я поспешил великодушно отказаться, чего не могу сказать о Пятнице...

Меня занимало совсем другое. Сидя на королевских циновках, я обдумывал свои дальнейшие действия. Роль нового короля людоедов меня ни капельки не привлекала. Не для того я захватил остров. Все это было предпринято с единственной целью: раз и навсегда отучить дикарей от дурной привычки поедать ближнего своего. Мы живем в 18-м веке, а не когда-нибудь!..

Но как заставить каннибалов сажать лук и спаржу? Не мог же я, подобно свергнутому тирану, кормить непокорными людоедами крокодилов. Тем более что все крокодилы уже были съедены. � тут мне на помощь пришел тот же Пятница. От него я как-то случайно узнал, что не все население острова состоит из людоедов. �х, вообще, меньшинство, а большинство питается бананами и плодами хлебного дерева. � тогда меня осенила блестящая мысль: а что если установить на острове власть большинства над меньшинством? �стория знает случаи, когда такие идеи осеняли умы людей, чьи имена остались в памяти потомков. У древних греков и римлян это называлось "демократия".
� я, не медля, издал указ установить на острове демократию.

Напрасно новые мои советники пытались меня убедить, что теперь травоядные островитяне кинутся пожирать человекоядных. Ничего такого не произошло: у травоядных, как говорится, оказалась кишка тонка. Зато человекоядные устроили настоящую охоту на травоядных. Теперь, при демократии, им никто не мешал пожирать себе подобных. Ни короля, ни его крокодилов. Свобода! Я и мой бедный Пятница не в счет. Не могли же мы вдвоем, с двумя ружьями и бочонком пороха угнаться за каждой бандой людоедов, совершавших свои набеги под покровом ночи. Напрасно я взывал к совести каннибалов. В конце концов, я собрал совет вождей травоядных племен и торжественно передал власть в их руки.
— Отныне, — сказал я, — вы будете сами управлять страной, — а мне разрешите откланяться!

С этими словами я направился к своему ялику с явным намереньем покинуть остров, но они стали хватать меня за полы, умоляя не покидать их на произвол судьбы.
— Господин! — перевел мне Пятница их отчаянные вопли.— Если ты уплывешь, наш остров в скором времени станет необитаемым, потому что нас непременно пожрут людоеды!
— Этого не случится, — утешал их я, — потому что вы представляете большинство населения, которое не ест человеческого мяса.
— Господин! — пуще прежнего взмолились они. — О, как жестоко ты ошибаешься! У нас нет такого большинства.

Пришлось возвращаться и устраивать перепись населения. Что в условиях поголовной неграмотности было непросто, но достижимо. Каждый островитянин должен был принести к порогу королевского шатра либо шелуху от недоеденного банана, если он из числа травоядных, либо кость от обглоданного врага, если он из племени людоедов. � на моих глазах выросли две кучи, которые наглядно демонстрировали состояние общества на сегодняшний день.

Признаться, при взгляде на эти кучи у меня в глазах потемнело.
Оказывается, за то небольшое время, когда на острове царила демократия, пропорции коренным образом изменились. Если во времена владычества кровавого тирана, с его крокодилами, людоеды составляли лишь ничтожное, хотя и агрессивное меньшинств, то теперь, когда воцарилась свобода и справедливость, в меньшинстве оказались кроткие и законопослушные поедатели бананов.
Я спросил Пятницу, который никогда меня не обманывал, куда могли деться целые семьи, племена, деревни? На что он, не задумываясь отвечал:

— �х съели?
— Но я же им дал власть большинства? — возмутился я. — Неужели власть большинства в принципе не способна защитить законное право человека жить, а не быть съеденным в один прекрасный лень?!

— Способна, господин, — утешил меня мой Пятница, — теперь способна, потому что в большинстве сейчас оказались благородные людоеды, и уж они не позволят жалким поедателям бананов нарушать закон. Так что спите спокойно господин. На острове теперь такая демократия, что никто и не пикнет, когда его поведут съедать
Читающий эти строки легко представит мое отчаянье. Все гуманные идее и прекрасные начинания рушились буквально на глазах. Воздев руки к небу, я стал молить Провидение сделать что-нибудь одно из двух: либо вразумить дикарей, либо забрать меня к себе в небесный чертог и там упокоить навечно.
Видимо мои молитвы дошли до Господа. Я не успел встать с колен, как в королевский шатер с пением, плясками и стуком там-тамов вошли представители людоедских племен в боевом оперенье, и... вы и вообразить не можете, что они несли в руках.... Боевые топорики? Черепа съеденных врагов?... Ни за что не догадаетесь!.. В руках они торжественно несли... овощи: сладкие и горькие перцы, морковь и еще какие-то местные коренья, а также душистые травы и пряности. А главный жрец, он же маг и колдун, возложил на мою голову венок из листьев лаврового дерева.
"Неужели, — подумал я, у дикарей-островитян те же традиции, что и у создателей нашей цивилизации, греков и римлян: увенчивать своих героев лавровыми венками?!"

— Братья! — воскликнул я. — Дорогие мои двуногие братья! Жаль, что на острове нет календаря. Мы должны особо отметить этот день, когда вы приобщились к гуманной западной цивилизации, перейдя от каннибализма к питанию овощами и фруктами!
Я был растроган и счастлив. Слезы умиления навернулись на мои глаза.
— Не волнуйтесь, господин, — успокоил меня мой верный Пятница. — Вы все принимаете слишком близко к сердцу. Ничего такого особенного не происходит. Они всего-навсего хотят сварить из вас суп..."
В этом месте рукопись обрывается...

Рисунок: Сергей КОРСУН (caricatura.ru)
Еженедельник "Секрет" (velelens.livejournal.com)