ДВА ГЕНЕРАЛА: �МЯ � ФАМ�Л�Я

Юрий ФУРМАНОВ, Санкт-Петербург

Жили-были два генерала. Один был известен в широких кругах, другой — в относительно узких. Последний даже был старше по званию. Широко известный генерал командовал армией, участвовавшей в боевых действиях, и много сделал для обеспечения безопасности страны. Карьера менее известного генерала формировалась в чиновных и штабных кругах министерства обороны, �ногда его посылали инспектировать армию известного генерала, но дружба между генералами не сложилась. � принципиально не могла сложиться в силу полнейшего различия в карьере и в характере. Первый был крут, груб, самостоятельно принимал решения скорее по развитому здравому смыслу, чем по теории и, если к кому-то прислушивался, то лишь к верховному главнокомандующему. Второй был осторожен, аккуратно исполнял волю старших по должности начальников, был рационален и педантичен.

Так получилось, что оба генерала стали политиками. � не удивительно, ибо в стране, где они жили, все время происходили какие-то политические, а иногда вооруженные конфликты. Время было такое, что многие боевые и не боевые генералы были востребованы различными политическими группировками и охотно меняли свои мундиры на дорогие гражданские костюмы. Как правило, опираясь на эти группировки, они становились депутатами или губернаторами. Те, кто имел опыт непосредственного руководства войсками, становились губернаторами, а штабные генералы шли по партийному списку в депутаты.

Поскольку боевым генералам, командовавшим армиями, было непросто перестроится и руководить проблемными регионами, где жили не по законам, а по «понятиям», где царили нищета внизу и коррупция в верху, где местная номенклатура прямо или скрытно разворовывала бюджетные средства, они, будучи «государственниками», никак не могли вначале найти действенные средства борьбы с этим злом. Некоторые из них, правда, быстро приспособились и сами стали частью сложившейся системы. Но наш боевой генерал пошел по сложному пути наведения порядка и, естественно, не смог избежать серьезных ошибок. Менее известный генерал, став депутатом, который ничего не решает, а лишь голосует, стал отслеживать эти ошибки и при случае, действуя не лично, а через свою группировку, добивался снятия губернатора с должности.

Нельзя однозначно утверждать, что его поступки мотивировались лишь завистью. Он искренно полагал, что умеренными дипломатическими мерами можно добиваться более эффективного результата. Он был теоретиком и не мог никак понять, что терапевтические действия несут в себе мало толку там, где необходимо прибегать к хирургическому ножу. Длительная штабная служба сформировала в нем установку: никогда не лезть на рожон. � все же зависть оказалась наиболее мощным раздражителем тогда, когда у боевого генерала появились успехи и глава государства лично награждал его высокими правительственными орденами.

� вот, когда имя генерал-губернатора стало широко известно не только в стране, но и за рубежом, его жизнь внезапно обрывается при самых нелепых обстоятельствах. Генерал-депутат был дисциплинированным человеком и вместе со своей фракцией присутствовал на грандиозных почестях при похоронах боевого генерала. Внешне он демонстрировал искреннюю горечь от потери страной крупной государственной личности, хотя в душе все еще завидовал славе покойного. � лишь вернувшись после похорон на дачу, где царил порядок и семейный уют, задал себе вопрос, а стоит ли слава и обретение имени такого хрупкого и бесценного сосуда как человеческая жизнь? � тотчас уверенно, успокоив свое тщеславие, ответил на него отрицательно: бог с ним, с именем, проживу прекрасно со своей фамилией, которая более, чем сносно обеспечивает для меня и моей семьи наслаждения жизни.