ОТ ЛЕН�НА ДО \"ТАНДЕМА\"

Семен К�ПЕРМАН, Хайфа

Об американском историке Ричарде Пайпсе мне приходилось слышать, бывая на семинарах вузовских преподавателей новейшей истории, периодически проводимых в Москве. В числе лекторов были сотрудники отдела вузов ЦК, которые называли Ричарда Пайпса среди "яростных антисоветчиков", испытывавших "патологическую ненависть к СССР", и даже приписывали ему авторство термина "империя зла". В �зраиле представилась возможность ознакомиться с его работами, которые имеются в университетских библиотеках - книгой "Я жил. Воспоминания непримкнувшего", а также с последними его статьями, высказываниями о его видении нынешнего положения России.

Сегодня, несмотря на почтенный возраст, почетный профессор Гарвардского университета Р.Пайпс продолжает активную деятельность и каждый год приезжает в Россию, выступает в семинарах, участвует в дискуссиях по проблемам американо-российских отношений.

Особенно хочется отметить, что названная книга посвящена родителям, подарившим ему жизнь и спасшим его от неизбежной смерти от рук нацистов. Книга посвящается и памяти остальных членов семьи, школьных друзей, ставших жертвами Холокоста. Полагаю, что это может заинтересовать широкого читателя.

Книга включает сорок разделов - небольших, но емких по содержанию и освещающих наиболее важные этапы жизни автора. Сам Пайпс обусловил написание книги тремя примечательными обстоятельствами прошлого, которые представляют не только персональный интерес.

Во-первых, воспоминания о нападении нацистской Германии на Польшу. Во-вторых, многолетняя работа в качестве профессора в престижном Гарвардском университете в области международных отношений, в частности, советско-американских и российско-американских. � в-третьих, его работа в администрации президента Рейгана в качестве консультанта Белого дома в один из критических моментов "холодной войны".

* * *

Ричард Пайпс родился 11 июля 1923 года в еврейской семье в небольшом городке Тешин в польской Силезии, на границе с Чехословакией. Отец его Марк Пайпс - уроженец Львова. Молодые годы провел в Вене, а затем почти все годы Первой мировой войны (1914-1918) воевал на Восточном фронте в составе польского легиона Пилсудского. Мать Сара Хаскельберг была из богатой семьи варшавского бизнесмена, сотрудничавшего с российским правительством. Это обстоятельство позволило им эвакуироваться из западных фронтовых районов в России в 1915 году. Вырваться оттуда ему удалось в 1918 г. Но два его сына остались в России, где обзавелись семьями, женились на русских женщинах и остались жить в Советском Союзе. Один из них, Герман, был арестован в 1937 году и расстрелян. Так что Пайпса связывают с Россией не только интеллектуальные узы, но и кровные.

Процесс интеллектуального образования и основы его мировоззрения закладывались в поисках юного Пайпса в различных сферах: музыка, философия, история искусства. Достойны упоминания стремления 16-летнего Ричарда написать книгу об итальянском живописце средневековья Джотто ди Бондоне.

Эти и другие впечатляющие факты показывают, что именно интеллектуальная работа становится смыслом его жизни. При этом, как отмечает историк �.Павлова (Москва), Пайпс всегда шел своим путем, брался за изучение фундаментальных проблем, и в результате оказывался в центре историографических дискуссий. Но до наступления этого времена пришлось столкнуться и преодолеть разного рода превратности судьбы.

* * *

27 октября 1939 г. благодаря предприимчивости отца семейству удалось вырваться из захваченной немцами Варшавы. Полный различного рода перипетий путь Пайпсов пролегал через Германию, затем �талию, �спанию и далее в США, куда они прибыли в июне 1940 года.

Окончив колледж, Ричард Пайпс служил в военной авиации США. Одна из баз по договоренности с Москвой находилась в Украине. Потребовалась подготовка переводчиков для поездки в Советский Союз. В силу каких-то причин поездка тогда не состоялась, и Пайпс продолжил самостоятельно изучать русский язык, а после войны решил посвятить себя изучению российской истории. Ему изначально импонировал широкий охват исторических событий и их объяснение.

С 1945 года после демобилизации последовали занятия в престижном Гарвардском университете, аспирантура. После защиты докторской диссертации в 1950 г. работал в Гарвардском университете, в 1963-1996 - профессор, с 1996 - почетный профессор. В 1968-1973 г.г. был директором �сследовательского Центра по изучению России при Гарвардском университете, 1973-1978 - главным научным консультантом �нститута по исследованию России при Стэнфордском университете.

Р.Пайсу выпала редкая возможность написать свою первую работу "Формирование Советского Союза" не только на основе использования богатейшей коллекции русских книг и документов, хранящихся в библиотеке университета, но и личного общения с участниками революционных событий в России, среди которых были члены национальных правительств 1917-1921 г.г. А.Керенский, �.Церетели, Н.Цинцадзе. Он подчеркивает, что в значительной мере в его становлении как историка России сыграли общение с такими деятелями и учеными, как М.Карпович, Б Суворин, �.Берлин, П.Струве, Дж.Кеннан и др. С большой теплотой вспоминает он о каждом.

Старшее поколение, наверное, помнит неоднократные устные и печатные выступления советских пропагандистов, когда Пайпса именовали антисоветчиком и русофобом. 18 февраля 1981 года партийный рупор газета "Правда" выступила со статьей "Осторожно, Пайпс!", в которой, помимо всего прочего, назвала его "вопиюще невежественным".

Ричард Пайпс никогда не скрывал своей антисоветской позиции и враждебности к коммунизму.

"Я всегда, - говорил он, - хотел гибели коммунизма".

В связи с этим нам представляется примечательным аргументированное разъяснение, сделанное им самим.

"Я провожу четкое различие между российским правительством и русским народом, между образованными русскими и населением в целом. Я испытываю симпатию по отношению к русским интеллектуалам и восхищаюсь ими (даже если я критикую их политику). Когда я читаю прозу Тургенева, Толстого или Чехова, поэзию Пастернака и Ахматовой, когда слушаю песни Окуджавы или Высоцкого, когда я думаю о героизме Сахарова я - дома. На самом деле я чувствую себя почти русским. Но я воспринимаю действительность совсем в ином свете, когда изучаю русскую политику, фокус моих интересов как историка или когда встречаю русских, занимающих государственные посты. Русские - очень личностные люди, которым никогда не удавалось перевести свои теплые человеческие чувства в неличностные отношения, необходимые для эффективного функционирования социальных и политических институтов. Поэтому им требуется сильная рука, чтобы регулировать их общественную жизнь: контроль по вертикали вместо отсутствующих горизонтальных связей, которые так хорошо развиты в западных обществах. Мне не нравится эта черта российской жизни и не нравятся люди, которые ее осуществляют. Не испытываю симпатии к русскому национализму и антизападничеству, которые связывают власть и необразованную массу. Кстати, моя позиция по отношению к Соединенным Штатам прямо противоположна: я испытываю высочайшее уважение к их общественной жизни, но гораздо меньше к их культуре. Все это не имеет ничего общего с русофобией. Я бы не мог посвятить свою жизнь изучению людей, к которым испытываю неприязнь".

Полагаю, что такая прямота и открытость историка Пайпса в обосновании своих позиций достойны уважения. Чувствуя запросы общества, изменения в его настроениях, он не меняет своих позиций, руководствуясь лишь конъюнктурой. Он на многих фактах показывает, что жизнь сорвала романтические покровы с революции. Она предстает призывными и многообещающими лозунгами и одновременно забрызганной кровью насилием и диктатурой.

Пайпс не ограничивается изучением истории России в тиши архивов и библиотек. Один их разделов книги назван "Лицом к лицу с Россией".

* * *
Новый приезд Пайпса в Россию стал возможен весной 1957 г. через 12 лет после окончания войны, и прибыл он через Хельсинки в советский Выборг. Но, пишет Пайпс, там не было ни одного объекта, радующего глаз. Еще хуже выглядели люди, будто вышедшие из подвалов, некоторые несли ведра с водой. Тягостное впечатление произвел на него тогда и Ленинград, где "остатки того, что было прекрасной имперской столицей, усиливали впечатление запущенности. Я провел два дня, гуляя по улицам, часто со слезами на глазах".

Пайпс неоднократно приезжал в СССР в 50-80-е годы и не единожды после распада Советского Союза и падения коммунистического режима.

За откровенно антисоветскую позицию Пайпс заслужил титул бойца холодной войны, который выделялся особняком в современной американской русистике. Но это его не смущало.

Небезынтересен обобщенный Пайпсом портрет своих оппонентов в науке. Он упрекает тех американских историков, которые в середине 50-х под влиянием успехов советской космонавтики увидели у СССР потенциальные системы вооружений против безопасности США и поспешили занять примиренческую позицию. Эти историки упрощенно выделяли позитивные черты в странах коммунистического блока, которые интерпретировали в самом благоприятном свете. Минимизировались коренные различия между тоталитарным и демократическим обществом и акцентировалось внимание на сходстве. Пайпс с удивлением узнавал, что американские ученые консультировали советские делегации на предмет того, как обмануть правительство США. Он не мог примириться с тем, что ни поездки в Советский Союз, ни оказавшиеся на Западе десятки тысяч еврейских отказников не повлияли на позиции этих ученых.

Такое положение он объясняет тем, что в данном случае "наука совпала с корыстными интересами". Правомерны его замечания в адрес представителей этого сообщества, почему ни один из них не задавался вопросом: если в коммунистических странах все нормально и стабильно, то почему их правительства препятствовали своим гражданам свободно ездить за границу? Почему они настаивали на единодушие общественного мнения.

На эти и подобные вопросы оппоненты Пайпса ответа не давали.

В трудах американских историков-ревизионистов Пайпс видит отражение основных положений, которые отстаивают советские историки послесталинского периода. В них присутствует отстоявшаяся схема, но совершенно отсутствует обобщающий взгляд на российскую историю. Пайпс вопрошает: "Почему, имея дело с нацизмом, историки не колеблются проклинать его, и это правильно, тогда почему они делают исключение для коммунизма, который потребовал даже больше человеческих жертв?"

Поскольку все написанное Пайпсом о российской истории подчинено его главной теме - истории русской революции, он высказывает свое убеждение, что "без борьбы большевиков за власть в 1917 году в России послевоенный мир рано или поздно вернулся бы к нормальному состоянию. Нацисты вряд бы захватили бы Германию, не будь у Гитлера вдохновляющего примера, который в то же время служил ему пугалом для немецкого населения".

Пайпс полагает, что советский режим и режим нацистов в Германии - фундаментально родственные политические режимы, которые проводили похожую внутреннюю и внешнюю политику, и на определенном этапе активно сотрудничали между собой. Между прочим, эту мысль впоследствии разделял один из отцов перестройки Александр Яковлев.

"Без согласия Москвы на нацистское вторжение в Польшу не было бы и Второй мировой войны. Что касается послевоенной эры, то ее доминант - холодная война - это продукт Октября 1917 г".

В разделе "Россия под властью большевистского режима" не оставляет равнодушным мысль Пайпса:

"Еврейская катастрофа стала одной из непредвиденных и неожиданных последствий российской революции".

* * *
Не скрывая своего неприятия коммунизма, Пайпс не отказался от появившейся возможности личного участия и воздействия на формирование американской внешней политики по отношению к СССР, войдя в состав Совета Безопасности при президенте Рональде Рейгане. �м отстаивались предложения о взаимном провозглашении принципов открытости, сокращения вооружений, требований к странам коммунистического блока о соблюдении прав человека.

Не обходит Пайпс и вопрос об �зраиле. Вступление израильских войск в Ливан Пайпс считал справедливым актом, направленным в свое время на то, чтобы противостоять и положить конец палестинским атакам на �зраиль с ливанской территории. Он осуждал выступления Москвы о якобы имевшей место "агрессии" �зраиля и угрозы их южным границам.

Пайпс помогал Рейгану в составлении деликатного ответа Леониду Брежневу, в котором содержалось напоминание о неоправданном вмешательстве и негативном влиянии Москвы на палестинские и сирийские силы в Ливане.

Пайпс критиковал Буша-старшего за недостаточное понимание израильской позиции.

Постоянно изучая положение в СССР, Пайпс видит крушение этой страны "прежде всего из-за внутренних причин, из-за неспособности коммунистов заложить прочные основания для режима, который подавлял все свойственные человеческой природе и социальные отношения". Пайпс выказывал поддержку зародившемуся в бывшем СССР диссидентскому движению, уважительно отзывался о А.Амальрике, А.Сахарове, С.Ковалеве и др. Он особенно выделял академика Сахарова, видя в его поведении "сверхчеловеческое и гражданское мужество". А вот Солженицын ему не нравился, потому что видел в нем националиста, который был в действительности не за демократию, а за самодержавие.

Решительный противник коммунизма и нацизма, Пайпс отвергает упреки в том, что он проводит параллели между этими режимами. Он пишет, что большевистский режим оказал большое влияние на нацизм как позитивно, так и негативно: "позитивно, потому что обеспечил нацистов однопартийной диктатурой, а негативно - потому что способствовал устрашению призраком коммунизма населения. Страх привел к покорности".

* * *
С июля 1996 г. почетный профессор Гарварда не читает курсов, но продолжает следить за развитием сегодняшней России. С 1999 г. он принимает участие в семинарах Московской школы политических исследований. Ему задают много вопросов, и ни один он не оставляет без ответа. При этом он не скрывает, что освобожденная Россия приводит его в уныние:

"Очевидно, несмотря на всю мою репутацию бойца холодной войны, я недооценивал ущерб, нанесенный стране и психологии людей семью десятилетиями коммунистического правления".

Мне удалось ознакомиться с его относительно новыми статьями в газетах "New York Times" и "Московские новости", а также в журнале "Foreign Affairs". Об актуальности поднятых вопросах в них можно судить по заголовкам. "Бегство от свободы. Что русские думают и чего хотят" - так называется статья в журнале с анализом результатов опросов общественного мнения в различных регионах России в последние годы.

В "New York Times" статья была озаглавлена "Отдайте чеченцам их собственную землю". Автор касается не только вековых проблем между Чечней и центральной властью, но и говорит о своей боли в связи с трагическими событиями в Беслане. В статье приводится любопытное замечание:

"Россия - самая большая страна на земле и могла бы себе разрешить отдать маленькую часть, освободив Чечню от колониальной зависимости. � сделать это должна без промедления".

В телепередаче, подготовленной радиостанцией "Эхо Москвы" 21 июня 2009 г. прозвучал вопрос: существует ли сейчас в России демократия или что он думает по поводу нового термина "суверенная демократия" как о некой особой форме? Пайпс ответил:

- Демократия или есть, или ее нет. Демократия означает власть народа - или есть власть народа, или нет власти народа.

Что касается названия "суверенная", то гость деликатно сказал: это очень хорошее название, но думает, что в России половина демократии. Коснувшись национального вопроса, Пайпс высказал свое видение этой проблемы:

"Я не понимаю, почему не дать независимость Северному Кавказу. Я разговаривал с одним из ваших вождей, и он сказал, что если мы дадим свободу Чечне или Дагестану, тогда что же, и башкиры пожелают независимости? Думаю, что нет, потому что они окружены русскими. Башкирия и Татарстан не могут быть независимыми, мне кажется..."

Пайпсу был задан вопрос об отношении к возрождению популярности культа Сталина. Последовал весьма однозначный ответ:

"Мне кажется, это ужасно. Немцы имели Гитлера, но они избавились от Гитлера, там никто не говорит о Гитлере хорошо. Там есть биография Гитлера, но улиц имени Гитлера там нет. У вас появляется Сталин, потому что Ленин везде остался. Ленин - учитель Сталина. Он не был таким тираном, каким был Сталин, но идеи Сталин получил от Ленина - я хорошо знаю его историю и то, что Ленин был интеллигентом, хорошим человеком, это неверно".

�зумление Пайпса вызывает то, что Ленинград поменяли на Санкт-Петербург, но область по-прежнему называется Ленинградской. То же самое в Екатеринбурге - область Свердловская:

"Народу все равно. Во многих городах, не говоря о маленьких, - все улицы еще советские".

В рецензии Р.Пайпса на книгу американских историков "Между диктатурой и демократией" он отмечает, что в сравнении с советской эпохой прогресс, достигнутый к настоящему времени Россией впечатляет, однако, с точки зрения ожиданий, вызванных демократическим энтузиазмом начала 1990-х годов, разочаровывает:

"Хотя сегодня Россия уже не является диктатурой, она движется в направлении автократии. Демократия в России выглядит некрасиво".

Не согласен Пайпс с высказыванием руководителя администрации России Владислава Суркова, который в интервью журналу "�тоги" заявил, что важно не перепутать либеральное, демократическое общество с хаосом и беспорядком. Пайпс указывает, что в этой идее нет ничего нового. Он не согласен с тем, что России демократия противопоказана и не считает, что для России либерализация губительна. Если в стране появится сильное руководство, это позволит даже лет за 20 создать демократические институты. Для России губительна не идея демократии, а идея губительности демократии.

�нтересен ответ Пайпса на вопрос о прогнозе развития России - лучшем и худшем сценарии. По мнению Пайпса, это зависит от самих россиян.

Лучший вариант: авторитарное государство, уважающее закон. Оно не убивает интеллигенцию, не отбирает собственность, выпускает Ходорковского... Свобода СМ� все же ограничена. Такой режим принято называть полудемократическим.

Худший вариант: возврат к тому режиму, который был в Советском Союзе. При таком сценарии в России не будет ни свободы слова, ни частной собственности. Это будет новое издание неправого государства.

"Конечно, демократические институты не построишь за один день. Демократия, свободы и гражданские права - это то, что должно входить в культуру понимания народа. Это очень медленный процесс, и меня не удивляет, что после семидесяти лет коммунизма вы не сделали демократию за один день. Очень многое зависит от того, кто правит: Путин, Медведев или кто еще. Медведев - ученик Путина. Они просто думают одинаково.

Опросы общественного мнения показывают, что так думает большинство населения. К двоевластию в России не привыкли - всегда требовался один человек, который отвечал за все.

Медведев хорошо говорит о гражданских правах, о власти закона, о свободе и т.д., но что-либо действительно осуществить в этом направлении он не может. Во всяком случае, до сих пор в России нет настоящей демократии и уважения к закону".

Характеризуя Путина, Пайпс отмечает:

"С экономической точки зрения он хорош. Он за торговлю и за капитализм. Но политически он против демократии - он в нее не верит".

Весьма примечательна оценка Пайпса имеющих место в некоторых российских кругах высказываний относительно возможного избрания Путина на новый срок президентства и поисков параллелей между Путиным и Рузвельтом. В радиопрограмме "Время свободы" Пайпс подчеркнул, что само сравнение Путина и Рузвельта является абсурдным. Прежде всего, Франклин Рузвельт, хотя и был сильным лидером, всегда оставался демократом. Он не пытался сконцентрировать всю власть в своих руках. Путин и его партия полностью контролируют Законодательное собрание России и могут провести любой закон, который он захочет. У Рузвельта этого не было. Путин фактически контролирует средства массовой информации, особенно телевидение, и манипулирует общественным мнением. У Рузвельта этого не было. Американские средства информации - радио и газеты очень жестко критиковали Рузвельта. Тогда большинство СМ� были в руках республиканцев. Рузвельт уважал право частной собственности. В отличие от Путина, при котором правительство практически контролирует источники энергии - основу сегодняшней российской экономики. Нечто подобное тому, что Путин сделал с Ходорковским, совершенно немыслимо было при Рузвельте. Рузвельт проводил свои реформы и вытягивал страну из кризиса исключительно законным и демократическим путем. � при Рузвельте государство, бывало, вмешивалось в экономику и критиковало коррумпированных чиновников, но он никогда не экспроприировал частные предприятия. Ходорковский руководил очень эффективной нефтяной компанией, он был богатейшим человеком в России. Не помнится, чтобы Рузвельт посадил в тюрьму Рокфеллера и отнял у него корпорацию. На нелюбовь американских миллиардеров Рузвельт отвечал им тем же, но не мог экспроприировать их имущество. А Путин это сделал.

Что касается избрания Рузвельта на четыре срока, то во избежание появления диктаторства после его смерти в Конституцию Америки была внесена поправка, запрещающая занимать президентский пост более двух 4-летних сроков. Хотя Рузвельт никогда не был диктатором".

В сентябре 2010 г. в Сочи состоялась встреча участников VII заседания международного дискуссионного клуба "Валдай" с премьер-министром России Владимиром Путиным. Помимо политологов и историков из России в нем приняли участие представители 18 стран. Темой заседания была "�стория и будущее развитие: как они между собой связаны". В заседании клуба принимал участие и выступил с докладом Ричард Пайпс. Отмечалось, что на проявляемый российский национализм Европейский Союз и США должны отвечать продолжением диалога с Москвой по всем вопросам, но с учетом того, что западные страны должны защищать свои стратегические и экономические интересы и вести конструктивную дискуссию в рамках международных институтов, над которыми Москва хотела бы установить строгий контроль.

* * *
Сегодня историку Ричарду Пайпсу 88 лет. Но он продолжает активную деятельность, посвятив всю жизнь изучению России. Одна из последних его работ "Русский консерватизм и его критики" (2008). Рецензент Цэфир Рэш рекомендует ее как "обязательное чтение всей российской политической элите".

Делясь своими планами, Пайпс подчеркивает:

"Русская история - это так интересно! Я честно изучал историю России".

Думается, что все, кто ознакомится с мемуарами Р.Пайпса, все, кому близки описанные им советские и постсоветские времена, выделят автора в числе немногих зарубежных ученых, кто проявил способность понимать историю России, и по достоинству оценят его взгляд на ее нынешнее состояние.

Еженедельник "Секрет" (velelens.livejournal.com)