ТОЧКА В МОРЕ

Владимир БЕККЕР, Тверия

4 ноября 2001 над самым синим в мире Чёрным морем произошла авиационная катастрофа. Её следует считать самой необычной катастрофой в истории гражданской авиации мира, настолько необычной, что иногда приходит в голову мысль, что она была тщательно подготовлена. Что такое катастрофа?

Это когда не считаются с законами аэродинамики, когда отказываются работать двигатели, когда грубо нарушаются наставления по производству полётов, когда метеоусловия роковым образом смыкаются так, что нет возможности их преодолеть или от них скрыться. Ничего этого в данном случае не было. А что было? Произвели запуск недостаточно умной ракеты, которая старательно обошла предназначенную для неё мишень и поразила самолёт с пассажирами. Не будем задаваться вопросом, против кого украинские и российские военные, собравшись на крымском ракетном полигоне, отрабатывали ракетные запуски. Назовём вещи своими именами. Это акт вандализма, это массовое убийство. Мы вероятное всего никогда не узнаем умышленное это убийство или непредумышленное, но по уголовному кодексу непредумышленное убийство тоже подлежит наказанию, пусть и менее строгому, чем умышленное. Виновники этого убийства и через 10 лет после события никак не наказаны (нельзя же считать, что освобождение от занимаемой должности наказанием за убийство такого количества людей, которым не было никакого дела до ракетных проблем Украины). Даже и не извинились.

Поводом для моих заметок послужила статья Тимура Боярского «Честное генеральское» (http://www.kontinent.org/article_rus_4d87d6e63cd47.html). Автор — профессионал, 40 лет проработавший в гражданской авиации, авиационный штурман по первой авиационной профессии, то есть мой коллега. Автор назвал своими именами всех причастных к событию людей — от генерала до командира ракетного дивизиона. Главная мысль статьи Тимура Боярского заключается в том, что чем выше находится генерал на служебной лестнице, тем меньше степень его правдивости.

Это единственный момент, против которого я решил возразить. Мне известен, по крайней мере, один генерал, тоже причастный к этому событию, который сказал правду и благодаря которому мы эту правду знаем.

�так, краткая хроника события. Ясным солнечным утром из аэропорта Бен Гурион вылетел самолёт Ту-154М российской авиакомпании «Сибирь» и взял курс на север. Самолёт выполнял рейс Тель-Авив — Новосибирск. Всё было, как обычно, ничего не предвещало беды. Над Чёрным морем экипаж закончил связь с турецким диспетчером, установил её с симферопольским, развернулся на восток, на так называемую «точку в море», находящуюся на траверзе города Керчь в 120 километрах от берега и в 195 километрах от Сочи. Эта точка — рубеж передачи управления от симферопольского диспетчера адлерскому. В этой самой точке связь с самолётом была утрачена. Навсегда. Эта точка осталась в моей памяти в связи с одним авиационным событием, в котором я непосредственно участвовал. Тогда я летал на самолёте Ан-24, и в данном случае выполнял рейс Одесса — Батуми. В то время этот рейс был очень популярным у моряков и их жён. На борту было 50 пассажиров, то есть полная загрузка. Была осень, погода осенью то и дело преподносит сюрпризы. Мы долго пробивались сквозь облачность, раскачиваясь и подпрыгивая в болтанке, пока на высоте 6000 метров не оказались над облаками. Душа возликовала — спокойствие, голубое небо, внизу ватное одеяло. Взяли курс на восток в сторону Адлера.
Но душа ликовала недолго. Верхний край облачности постепенно стал подниматься, и самолёт то и дело окунался в её протуберанцы. Попросил у диспетчера разрешения занять эшелон 6600. Для Ан-24 это почти предел. Но облачность всё равно угрожающе приближается. Радиолокатор показывает, что справа и слева ещё хуже, то есть обойти невозможно. Запрашиваю у симферопольского диспетчера разрешения занять 7200. Мужик в Симферополе попался толковый, разрешил без разговоров и проинформировал, что встречных и попутных бортов нет. Натужно набираем высоту метр за метром, но и 7200 оказалось маловато. В кабине стало прохладно. В висках зашумело. Решил закурить, но спички не зажигаются. Слабеньким движкам на такой высоте не хватает мощности, чтобы накачать в кабину достаточное количество воздуха. Зашла стюардесса, глянула на высотомер, всё поняла без вопросов, сказала, что пассажиры надели на себя всё, что могли, и теперь спят. Устанавливаю связь с адлерским диспетчером, стараясь не сосредотачивать внимания на нашем эшелоне. Он долго молчит, потом сообщает, что нас не видит, потому что в нашем районе атмосферные засветки. Через две минуты снова выходит на связь и паническим голосом сообщает: «Вы на 60 километров южнее трассы, срочно доворачивайте влево для выхода на трассу». Автоматически отвечаю: «Вас понял, выполняю», хотя отчётливо вижу в локаторе, что иду точно по трассе. Что такое в те годы уклониться от трассы на 60 километров в сторону капиталистической страны можно не объяснять. Это в лучшем случае отстранение от работы, а в худшем - встреча с компетентными органами, которые обязательно сделали бы поправку на величину моей 5-й графы. Остап Бендер мог переквалифицироваться в управдомы, а меня бы после этого даже вахтёром не приняли бы, как неблагонадёжного. Командиром экипажа был Шота Кемулария, который сказал: «Не волнуйся, Володя, передачи мы тебе организуем». Подтекст тут такой. По утрам из батумского аэропорта всегда взлетают в сторону гор. Потому что взлетать следует против ветра, а в это время суток ветер всегда с гор к морю. После взлёта разворот на минимальной высоте, и после выхода из разворота самолёт низменно оказывался над внутренним двором батумской тюрьмы. При этом мы считали своим долгом приоткрыть форточку и бросить туда 2-3 пачки сигарет «Прима». Правда, на этот раз я подобной участи избежал, потому что после долгих препирательств диспетчер признал, что он ошибся. А к этому времени облачность исчезла, и мы заняли законный эшелон. Если вы думаете, что диспетчер извинился, то вы слишком хорошего мнения о его воспитанности. Кстати говоря, в городе Кирьят-Ата живёт Саша Каменский, который в этом рейсе был бортмехаником, так что, когда мы встречаемся, у нас есть что вспомнить.

Прошу простить меня за это лирическое отступление, но эту точку в море я слишком хорошо знал, и поэтому более чем наглядно мог представить себе последствия, связанные с шальным запуском украинской ракеты. Кроме того, мы с женой уже начали готовиться к репатриации, и нам предстояло в очередной раз пролететь через точку в море, при этом не вызвав протеста со стороны украинских средств ПВО. Но и это не всё. Мы с женой прилетели 2 октября на прощальный отдых в Сочи, потому что Сочи — город нашего детства. 3 октября отдых начался, а 4 октября его следует считать законченным, потому что, Украина, Россия и �зраиль пришли в шоковое состояние из-за гибели российского самолёта с израильтянами на борту. �з сообщений телевидения, радио и газет, где комментаторы ссылались на государственных деятелей и генералов, ничего невозможно было понять. В Сочи прибыла правительственная комиссия во главе с секретарём Совета безопасности России генералом Владимиром Борисовичем Рушайло. Ей в помощь прибыла группа специалистов из �зраиля, включая людей в ортодоксальных одеждах, которые должны были организовать похороны погибших. В холлах и коридорах гостиницы «Москва» стали преобладать люди в траурных одеждах — здесь расселили родственников погибших. �х сопровождали и поддерживали в них жизнь раввины. С одним из них я поговорил. Правда, по-русски он говорил примерно на таком же уровне, как я на иврите. Но мы друг друга поняли. Я ему сказал, что я штурман, 10 лет летал именно на этом типе самолёта и мог бы помочь в расследовании событий. С его подачи направился в гостиницу «Астория», с трудом пробился сквозь охрану и встретился в холле гостиницы с говорящим по-русски израильским авиационным инженером. Он на всякий случай записал мои координаты, и в заключение беседы сказал: «Не волнуйтесь, Владимир, они делают всё правильно, и даже израильское присутствие здесь носит, в основном, протокольный характер».

В ближайшие дни все журналисты всех изданий стали сходиться на одной главной версии — теракт. Об экипаже армянского самолёта Ан-24, который находился не так далеко, и видел момент трагедии, больше никто не упоминал. Какой-то журналист, выполняя совсем невероятный заказ, рассказывал сказку об истребителе с иностранными опознавательными знаками. В вечернем выпуске российских теленовостей выступили президенты двух стран. Если обмен их мнениями свести к сухому остатку, то президент Украины Леонид Данилович Кучма, оценивая ракетную версию, сказал: «Чушь собачья», а президент России Владимир Владимирович Путин с эти безоговорочно согласился, заявив: «У меня нет оснований не доверять Леониду Даниловичу». Стало ясно, что на высшем уровне власти уже достигнута договорённость правду скрыть, и виновников под удар не подставлять. Кстати говоря, Леонид Данилович до президентской деятельности долгое время работал в Днепропетровске генеральным директором объединения «Южный машиностроительный завод». Основная продукция завода, как говорят знатоки, была как раз ракеты, поэтому он мог без экспертов и референтов сам оценить, могла ракета сбить самолёт или не могла. Генерал Рушайло, которого призвали к ответу в прямом эфире, уклончиво сказал: « Работа идёт», не отдав предпочтение ни одной из версий, и поморщился при слове «Теракт». Конечно, мог быть и теракт, но, зная о жестких порядках посадки в самолёт в аэропорту Бен-Гурион, в это можно было поверить только в последнюю очередь. Достаточно сказать, что экипажи зарубежных авиакомпаний за пределы лётного поля не выпускались, а когда я вылетал из Тель-Авива в качестве пассажира, моё международное пилотское удостоверение не произвело на службу безопасности ни малейшего впечатления.

Запаковать это дело в сундук, приготовленный президентами двух стран, не представляло никакого труда. Обломки самолёта, разбросанные на большой площади, лежали на дне моря, дно которого сильно заилено. Можно было написать акт с обтекаемыми формулировками и перечнем возможных и невозможных версий, выразить соболезнование, которое, президент Украины почему-то не счёл возможным выразить,
и разъехаться по домам с чувством глубокого удовлетворения. Но генерал Рушайло поступил с точностью до наоборот. Он собрал со всего черноморского побережья глубоководные тралы, и тралы подняли на поверхность почти все самолётные обломки. Ещё вчера украинские и российские генералы соревновались, кто из них соврёт более убедительно, но выступил генерал Рушайло и заявил: «Работа комиссии завершена. Самолёт поражён ракетой, запущенной с украинского полигона». А для убедительности крупным планом показали фрагмент обшивки фюзеляжа с загнутыми внутрь зазубринами, и металлические шарики, извлечённые из пассажирских кресел. Сказать нечего, боевая часть ракеты была изготовлена на совесть.

Своим коротким сообщением генерал Рушайло за одну секунду превратил в мелкие осколки стоящую на курьих ножках конструкцию, которую второпях построили два дружественных президента.

Но я бы вопрос о возможности теракта не снимал по следующей причине: за два месяца до события в Киев приезжал гроссмейстер авиационного терроризма Ясир Арафат. Конечно, считается, что он приезжал для укрепления дружбы украинского и палестинского народа, но может быть, не только для этого? Кто знает, тот не скажет, а кто не знает, тот не догадается.

А генерал Рушайло сразу попал в немилость. Через непродолжительное время он попал в автокатастрофу на Камчатке, сибирские врачи вытянули его с того света для того, чтобы крикливый депутат Госдумы Хинштейн совершенно случайно обнаружил у генерала дачу (может быть, эта дача находилась рядом с дачей самого Хинштейна?)
Сейчас генерал Рушайло представляет в Совете Федерации Архангельскую область. Это называется отодвинуть в тень.

Может быть, вы тоже заметили? Порядочные люди всегда находятся в тени.