ВРЕМЯ �ГРАЕТ ПРОТ�В АСАДА

Лидеры сирийской оппозиции отказались поддержать правительственную инициативу по началу «национального диалога». Оппозиция заявила, что не сядет за один стол с правящей партией БААС до тех пор, пока режим продолжает жестоко подавлять протесты. О том, что ждет Сирию, рассказывает директор Центра ближневосточных исследований Университета Оклахомы (США), автор популярного блога Syria Comment Джошуа Лэндис (Joshua Landis).

— На какой стадии находится восстание в Сирии? На улицы поддержать протестующих вышли послы Франции и США, в ответ сторонники режима напали на здания посольств. Похоже, что дело начинает принимать серьезный оборот...
— В начале этого года в Сирии было замешательство в связи с «арабской весной». Правительство чувствовало себя сбитым с толку. Когда «весна» дошла и до Сирии, то режим стал экспериментировать, пытаясь понять, как можно контролировать протесты, как их подавить. � можно уверенно заявить, что у него ничего не получилось. Последний пример — Хама: режим решился на эксперимент и оставил город, надеясь, что это приведет к окончанию протеста. Все получилось наоборот: в город приехало еще больше людей. В результате правительство было вынуждено воспользоваться «старыми» методами — применить силу и подавить восстание.
В связи с этим ситуация осложнилась еще больше. Правительство по-прежнему пытается выиграть время. Режим верит, что если он успеет провести реформы, то сможет спастись. Президент попросил, чтобы ему дали еще шесть месяцев. �менно это он заявил делегации влиятельных американцев сирийского происхождения, которые встречались с ним около десяти дней назад. Он сказал, что он будет проводить реформы, но ему нужно время.

— Насколько искренним является желание Асада проводить реформы?
— Этого не знает никто, даже правительство. Я уверен, что на самом верху у людей есть самые разные точки зрения по этому поводу. Наверняка есть те, кто настаивает на проведении реформ, и те, кто выступает за силовое решение. Президент пытается получить больше времени, однако протестующие считают, что нельзя давать ему это время, потому что оно будет использовано для того, чтобы ликвидировать протесты. Здесь, однако, вопрос заключается в том, может ли он вообще подавить протесты. Неспособность режима остановить восстание сильно нервирует членов правительства, потому что количество его участников продолжает расти с каждым днем, акции протеста распространяются по всей территории страны. Позиции правительства также подрывают экономические проблемы: по мере того, как экономика будет становиться все слабее, правительству будет все сложнее стоять на ногах.

— Вместе с тем, Башар Асад все-таки сильно отличается от других ближневосточных правителей: он обещает реформы, встречается с делегацией американцев сирийского происхождения — многие другие лидеры региона не способны даже на это...
— Башар Асад — это не Саддам Хусейн и не Муаммар Каддафи. Сирия отличается от стран региона, и ее президент тоже. Многие дипломаты считают Асада разумным, вменяемым, умным человеком, а некоторые даже находят его очаровательным, но это не гарантирует того, что Сирия будет постепенно смещаться в сторону реформ. Однако многим сирийцам импонирует идея того, что государство и режим способны меняться. Они надеются, что удастся избежать гражданской войны и добиться изменений в рамках современной системы. Они смотрят на �рак, на Ливию и понимают, что они не хотят повторять их ошибок. Большинство сирийцев все-таки не хотят революции. Они надеются, что Асад сможет найти компромисс с протестующими.

— Сирия, как и многие государства Ближнего Востока, является многонациональной и многоконфессиональной страной. �грают ли какую-то роль в данной ситуации противоречия между различными этническими и религиозными группами?
— До настоящего момент оппозиции удавалось придерживаться идей, которые близки представителям всех групп. Конфликт внутри Сирии не имеет религиозного измерения. Протестующие требуют достоинства, свободы и демократии. Это не значит, что в стране нет напряжения между различными религиозными группами. Оно есть. Есть меньшинства, которые не поддерживают режим, но большинство меньшинств все-таки ведет себя очень тихо, демонстрируя лояльность. Раскол внутри суннитов сильнее, но большинство протестующих являются суннитами. Костяк протеста составляет суннитская молодежь. Вероятно, можно проследить, что какие-то религиозные линии раскола совпадают с расколом в отношении режима, но далеко не все, и они не играют такой роли, как другие факторы.

— «Амнести �нтернешнл» заявила, что у нее есть доказательства преступлений против человечества, которые сирийский режим совершил в поселении Талкалах. Как вы думаете, если эта история получит развитие, может ли это толкнуть международное сообщество на то, чтобы вмешаться?
— Может. Но это будет очень нескоро. Сирия — очень большая страна, которая находится на грани гражданской войны. Никто не хочет вмешиваться в такую ситуацию. В мире продолжается экономический кризис, а единственная страна, которая могла бы сделать что-нибудь в данной ситуации — США. Но там сейчас серьезный бюджетный кризис, и ни республиканцы, ни демократы не пойдут на то, чтобы увязнуть в еще одной дорогой войне. Начиная с 11 сентября 2001 г., США потратили больше $4 трлн. на войны за рубежом. Это очень большие деньги, которых больше нет. Никто не хочет тратить огромные суммы в Сирии. Это первый момент.

Второй — никто не хочет увеличивать количество беженцев в регионе. �з �рака бежали два миллиона человек. Если из Сирии будет столько же беженцев, то большинство из них окажутся в Турции и Европе, потому что больше бежать некуда. Европе это совсем не нужно. Теоретически в ситуацию в Сирии могут вмешаться Турция, НАТО или США, но на практике никто из них этого делать не хочет. Россия же выступает щитом для сирийского режима в рамках ООН и других международных организаций.
Пока сложно оценить, решится ли режим на повсеместное использование силы. Президент может осознать, что единственным выходом, если он хочет сохранить страну, являются реформы. Он может не понимать этого сегодня, но он поймет это завтра, потому что время играет против него. Возможно, что сегодня он по-прежнему думает, что может подавить волнения. Но через три месяца он, скорее всего, поменяет точку зрения.
Беседовала Юлия НЕТЕСОВА
Rosbalt.ru