КАСТОВАЯ СИСТЕМА В РОССИИ
Виталий ЩИГЕЛЬСКИЙ
Демократия с полицейским лицом, избирательный либерализм, тяга к сильной руке, слабоумие сильной руки, разрушение социальной инфраструктуры, учреждение государственных корпораций, мракобесие и ЕГЭ откатили Россию на несколько столетий назад, сделав кастовым государством. Все необходимые условия — иерархия, замкнутость, эндогамность, наследственная передача профессии и рода занятий, невозможность легитимного перехода из группы в группу — полностью выполнены.
Основных каст четыре.
Каста воинов-силовиков, персонажей, обладающих правом (как законным, так и понятийным) ношения и применения оружия, правом причинения физического и иного вреда представителям нижестоящих групп, если этот вред приносит выгоду или доставляет удовольствие. Граница правоприменения описывается сложной геральдической символикой — удостоверениями, мигалками, спецпропусками, нашивками, нашлепками, наколками и переломанными носами. Полный геральдический кавалер, умещающий на себе весь набор символов, становится человеком во всех смыслах «в законе».
Каста торговцев. Нефтяников, газовиков, лесовиков, сетевиков, топ-менеджеров-родственников с племенной логикой и психологией. Эти персонажи, следуя инстинктам пращуров — собирателей пеньки, меда и воска — прячутся в лесах, топях, болотах, если чуют приближение силовиков, а доходы от пеньки хранят на западе.
Каста простолюдинов без определенного рода занятий и прав, без определенного даже названия. То ее называют патерналистски настроенной сектой алкоголиков и депрессантов. То лентяев, живущих на ренту (я хотел бы увидеть ту ренту). То великим народом. А то и народным фронтом. Периодически именуют электоратом. И только во времена лихолетья к ним обращаются «братья и сестры».
И наконец, верхний, очень тонкий и вязкий (как нефтяное пятно, вытекшее из танкера) слой интеллектуалов. Эти люди, довольно для них удачно, выдают себя за жрецов, оракулов и предсказателей, за представителей культуры и искусства, продюсеров, телеведущих, за медийных оппозиционеров, силиконовых чревовещательниц и других носителей «тайных» знаний (знание становится тайным, когда информация о знании искажается).
В существующей вертикальной системе субординации, распределения и контроля роль этой касты представляется наиболее важной.
Тасуя и жонглируя информацией, эта каста, с одной стороны, узаконивает верховенство воинов-силовиков и, с другой стороны, оболванивает простолюдинов.
Вся продукция отечественного телевидения, кино, книгопечатание, архитектура, музыкальная поп-индустрия — сливаются в один унылый танец с бубном, мантру потребления, от которой входят в ступор, деградируют и деревенеют и торговцы, и простолюдины.
Разговор (чаще всего монолог) интеллектуала с представителями «низших» каст — это либо разговор домохозяйки с чихуахуа, либо подвыпившего хозяина с какаду.
Есть такое мнение, что интеллектуалы прислуживают силовикам, их нашивкам, нашлепкам, свернутым носам и так далее. На самом деле интеллектуалы есть жрецы власти. Любой абсолютно власти во все времена. Династии таких интеллектуалов не прерываются никогда. Как по сообщающимся сосудам, они кочуют из одной культурной колбы в другую, затем возвращаются. С радио на телевидение, из кинопроизводства в рекламу, с проправительственного канала на оппозиционный сайт и обратно.
Их предки до смерти любили товарища Сталина, помогали растить кукурузу Никите Хрущеву, застойничали с дорогим Леонид Ильичем.
Затем, когда предки состарились, настал их черед перестраиваться к мягкому «г» Горбачева, попивать горькую с Борис Николаевичем, кое-кто даже пытался забраться на танки. Потом они также самозабвенно помогали скромному неброскому подполковнику в строительстве вертикали.
Их дети теперь критикуют эту же вертикаль. Иногда нежно, иногда страстно, потому что все их семейства, включая фамильные склепы, в вертикаль интегрированы.
При любой власти, при любых обстоятельствах интеллектуалы имеют как минимум на одну степень свободы больше, чем остальные. На одно слово, на один решающий шаг. Поэтому даже при критике власти в их голосах звучат нотки любви.
Власть может смениться бескровно, кроваво. А интеллектуалы останутся и опять будут стоять рядом с властью. И кровь на их рубашках будет чужой.
Они очень хорошо адаптируются, эти династии-неваляшки.
Я не критикую их. Я, скорее, поклоняюсь им.