Л�ТЕРАТУРНАЯ СТРАН�ЦА

Наш новый автор Нина Ротта — новосибирский прозаик. Шеф-редактор литературно-аналитического журнала «Рецензент». Ведущая литературной рубрики «МК — сетература» на сайте газеты «Московский комсомолец». Золотой судья международного конкурса «Согласование времён». Эстонка с румынскими корнями, считающая русский своим родным языком.
Семён КАМ�НСК�Й, newproza@gmail.com

МО� ГЛАЗА У ТАЙСКОЙ МАССАЖ�СТК�

— Адка, темная ты, как молдавские подвалы. БОриса своего крепче б держала, не отчалил с женой в Таиланд. Где я тебе мужика возьму на ночь глядя?!
— Ленок, пойми, мне сейчас любой подойдет: матерящийся, пьяный, пусть хоть чесноком от него разит. Но только срочно, сию минуту, хоть по тройной таксе…
— Ой, ой, ой. А потом губки надуем, пальчики растопырим. У тебя френдов что ли нет, раз так приспичило?!
— Лен, прими заказ. Я же одна. Был бы Боря в городе…
— Ариадна, значит так. Мастер придет завтра в десять утра и установит новый замок. Всего лишь ночь проведешь с открытой дверью. Не того ты, мать, боишься: например, от тайского массажа мэну твоему точно голову снесёт…

Ещё чуть-чуть и я начну орать на бывшую школьную подругу с ее дебильною фирмой «Муж на час», бросаться на дурацкую дверь с поломанным замком, проклинать Бориса и его жену, ощущая себя банановой кожурой, выброшенной под ноги за неимением урны. Все, хватит, надо глубоко вдохнуть и выдохнуть, еще разок — вдох, выдох, вдох.

Нет, Борька тоже хорош, преподнес подарок к Новому году: «Вот тебе, Ариночка, овчарёнок двухмесячный. Не скучай без меня, родная. Я в Таиланд ненадолго, к дочке на свадьбу слетаю». Слова подбирал ласковые, но сути не меняющие. Теперь он там, а я в незапертой квартире с его псиной: черной, шерстистой, с большими лапами, дермантиновым носом, мокрым, холодным, любопытным; нежным розовым животиком, беззащитным, как я.

А-аа-аа, мне так паршиво. А-аа-ааа, не истерить, соседи сбегутся. Где носовой платок? Не жалеть себя, не киснуть, еще вся ночь впереди. Ночь впереди, впереди ночь, думать, что делать, чем заняться, все равно не уснуть. Это только в кино можно быстренько над входом подвесить ведро с водой или гирю, петлю веревочную — наступил и повис вниз головой. Ага, садист просыпается во мне, в гламурненькой дамочке с фарфоровым личиком.

Перебираю длинными наманикюренными пальчиками «мышеловки» для хомо сапиенс, чтобы гремело, дребезжало, голосило, визжало, хохотало. Уже смеюсь, представляя себя в экшне «Один дома». Это лучше, чем расставлять пулеметы и капканы на крупного зверя.

А щенок Карайка забавный, во сне лапками перебирает, бежит малыш, несется за кем-то или от кого-то. Нахально как тявкнул сегодня, когда Скарлетт О’Хара неожиданно залетела к нам, а следом хозяин ее, сосед по лестничной площадке, смешно сказать, — начальник городской тюрьмы: не солдафон вроде, собак любит, только шуточки у него фривольные.

Карай рвет мне когтями колготки, вот я от большого ума решила чулки сеточку в подъезде снять. Все равно не заметят — в рабочее время никого дома не бывает. Первый чулок стянула — на пороге свой квартиры появился Александр со Скарлетт: «Простите, не утерпел, плохо в глазок видно. На бис не повторите, Ариночка?» Что тут скажешь, сама виновата.

Звонок телефонный, отлично, поболтаю, отвлекусь. Низкий мужской голос — чужой, тембр немного раздражающий — не вызывает никаких ассоциаций.
— Привет, кошечка. А я без тебя уже скучаю. Жди, скоро буду…
— Вы не туда попали!
— Позабыла, лапонька, а я нет. До сих пор торчу, как ты по мне грудью елозила…

Молча кладу трубку, идиотов везде хватает. Почитаю лучше. Купила вчера сборник рассказов «�бо прах ты», фраза на обложке в глаза сразу бросилась: «Людей пугают адом. Рисуют раскалённые сковородки с брызжущим маслом и казаны с кипящей водой. Это неправильно. Ад — всего-навсего крашеная дверь психушки и тишина коридоров, изредка прерываемая шарканьем больничных тапочек и поскрипыванием каталки». Автор мне незнаком, но слова его зацепили, понимаю — моё.

Ад всегда в самих людях: в их злобе друг к другу, разлуке, как сейчас, или невозможности полюбить. Зачем нам сцены нарочито драматические, когда есть повторяющаяся повседневность, с вязкой скукой погасшего огня и льдинками безразличия.

Опять звонок:
— Трубку зачем бросаешь? При исполнении обязанностей — исполняй: двойной тайский массаж хочу, как тогда.
— �звините, помочь не могу. Вы неправильно набрали номер.
— Неправильно, говоришь? Тогда сверяй адрес: Кропоткина, 183, квартирка 25. Гы, через часок буду. А пока в душ шагом марш, сладенькая.
— Подождите, вы ошиблись, у вас неправильные данные. Я не имею к этому никакого отношения…
— Вот и проверим; ишь, как встрепенулась, выходной захотела. А у нас кто не работает, тот не ест.
Ржет, гадости глумливо выплевывает. Откуда сей даун знает мой адрес? Тут еще входная дверь не закрывается…
Неспокойно на душе, зябко, некомфортно без Борьки, он столько раз вытаскивал меня из липкого вакуума; хотя чушь, вакуум не липкий — это ладони и волосы мокрые до корней, озноб по спине от уставившихся на тебя невидимых глаз.

Снова верещит телефон. Сижу на полу, сцепила руки на коленях, фаланги пальцев побелели. Пронзительные трели одна за другой, пауза, тишина, и все начинается вновь: звук тычется в темные углы, противно отдается в ушах, бьет в голову пульсирующей болью, высекая мелькающие вспышки света, зигзаги, спирали. Откуда взялась чертова линейка, разделившая череп пополам; чувствую прямую линию на губах, скулах, затылке — «микрания», кусочек от греческого слова гемикрания. Я сама теперь усечена, сил совсем нет, руки и ноги ватные, наваливается сонливость. Полежу пока на ковре возле Карайчика, овчаренка моего любимого. Мне уже все равно, тупо жду рассвета, а щенок лижет мои онемевшие соленые щеки и покалывающие от сотен иголочек ладони, постепенно утихомиривая боль и убаюкивая меня…

* * *
Она радостно взглянула на мужчину, курившего в постели:
— Шурка, вот это стоящая вещь, классно голос меняет. Молодцы братья-китайцы.
— Нашалилась, стервочка? — добродушно отозвался тот — Тогда живо в койку…
— Я ж легонько её царапнула, пусть моему любимому ножки в кружевных чулочках не показывает. А теперь с тобой поиграю, сладенький…

* * *
«…Как сообщает китайская газета South China Morning Post, «голосоизменитель» легок в обращении и требует только подключения к телефону. Журналисты газеты, озаботившись законностью использования подобных устройств, обратились с вопросом в Комитет по общественной безопасности, однако официальные лица Комитета ответили, что не видят в устройстве и его использовании ничего нелегального и угрожающего безопасности…»

ПРОМЫТОЕ СЕРДЦЕ ОТ ГАР� � ШЛАКА

Каждое утро чувствую себя Чеширским котом: вначале я ощущаю, как губы морщатся в улыбке, потом осознаю, что я проснулась, радуясь новому дню. Так бывает всегда, почти всегда, но явно не сегодня, потому что ждет меня встреча с бывшим мужем. Встреча тупая и тупиковая, ведь у «экса» молоденькая жена и свежерожденный сынишка, вечная нехватка денег в сочетании с полным нежеланием чем-либо помогать нам. «Ты получаешь больше меня», — я слышала это не раз, когда ещё наш брак был «союз нерушимый». Это была его индульгенция не думать о доме, расходах, ребенке. «Ты зарабатываешь достаточно» — значит, напрягайся и самостоятельно решай бытовые проблемы. Творческим людям, как птицам, деньги не нужны, им все равно, что клевать и носить. Но утром, после пылкой ночи, начинались разговоры о необходимости срочно отдать неизвестный мне долг или купить кисти и холсты. Подсознательно возникало гадостное чувство, я плачу за все, даже за любовь.

Лучше «я подумаю об этом завтра», а сейчас пора встать, принять душ, почистить перышки, делая упор на стиль и умение преподнести себя, раз гладенькие щечки не у нас. «Осень — время, когда каждый лист цветок» — успокаиваю себя. Ассиметричная длинная стрижка «боб» укладывается быстро, машина готова, мусор уложен в полиэтиленовый мешок, а затем в большой яркий пакет с витыми ручками из шнура в тон обивки авто. К тому же я бы нелепо смотрелась в короткой шубке из перфорированного песца, с шелковым бантом на талии вместо пояса и черным мешком в руках. Нет у нас в дачном посёлке мусорных баков. Соседи загадили ближайший лесок, выбрасывая всякую дрянь прямо из салонов автомобилей. Понастроили домов, маленькие дворцы, а вблизи обыкновенная быдлюжная свалка. А я красиво упаковываю не только себя, но и чертов мусор.

Хотя как бравурно начиналось: года три назад нашла работу в престижной фирме, шеф не домогается, зарплата нормальная, по статусу выдана моя первая в жизни Тoyota RAV-4 с округлыми крутыми бедрами, почти как у меня, без архитектурных излишеств. Я просто влюбилась в эту машину: велюровый салон, руль великолепный с трехспицевым хватом, кондиционер, обогрев зеркал. Панель напоминает спортивные модели, ничего лишнего. У «Матильды-1» — так я прозвала синюю очаровашку — еще и стекла тонированные. Мужа мои восторги забавляли, но не более... потом я приобрела «Матильду-2», цвета серебристый металлик, чем необдуманно наехала на мужское самолюбие, неосторожно пойдя на обгон. Помню, пыталась разминуться на сельской дороге со встречным транспортом, при обходе левое переднее колесо снесло в колею, авто накренилось, вырубился компьютер. Пытаюсь завести мотор, но неудачный наклон кроссовера включает сигнал об опасном положении машины, и — полная остановка. Так и у нас с Олежкой все работает, но возник перекос функций мужчина-женщина, и наша жизнь перестала заводиться. Зато мы заводились все больше и больше, пока не разбежались в разные стороны. Я не справилась с обидами инфантильного супруга, а его потянуло на девочек, с ними он будет долго состоятелен, пока очередное юное чудо не повзрослеет.

Теперь должна до совершеннолетия дочери просить нотариально заверенное разрешение на выезд у Олега, выслушивая его советы о пользе отдыха в России, а не в чуждой загранице. Так компенсируются мужские комплексы, а я, щадя его, выслушиваю разглагольствования, эдакую пародию на заботливого чадолюбивого папашу. Знаю, что за все надо платить: за глупость и нетерпение, неумение вовремя прогнуться и умаслить близкого человека, сохраняя семью. Что делать, не Душечка я рядом со слабым мужчиной и не стерва, мне просто не хватило любви. � это тоже моя вина.

Пользуюсь миниатюрностью серебристой «Матильды», паркую её почти перпендикулярно тротуару, поглядывая на ждущего меня Олежу. Время идет, Олег не молодеет, и самое обидное, не умнеет.

Выхожу из машины, разговор разворачивается по привычному шаблону: куда едете, зачем, ведь на Родине отдыхать полезней, когда вернетесь, зачем срываться перед Новым годом, девочке надо учиться готовить, а не балеты танцевать. Попутно мне сообщается масса полезной информации о том, какой забавный у него малыш, а уж умнее и разумнее Василька никого нет. Я слушаю поток слов в тихом нетерпении, но Олег вдруг прерывает себя каким-то бабьим выкликом: «Ой, держите, держите!»

Резко повернувшись, вижу, что с ярким ламинированным пакетом убегает чернявый парень. Как он умудрился открыть машину, или я забыла запереть? Впрочем, не важно, чистильщик делает свое дело исправно.
— Лесь, там был новогодний подарок для Васьки?
— Нет, Олежа, презент для тебя…