НОВАЯ ЕВРОПА

Найэлл Фергюсон заглядывает в будущее Европы и видит греческих садовников, немецких курортников, а также новый фискальный союз. Добро пожаловать в Соединенные Штаты номер два

Добро пожаловать в Европу-2021. Прошло десять лет после большого кризиса 2010-11 годов, в результате которого рухнуло не менее десяти правительств, в том числе испанское и французское. Что-то осталось по-прежнему, но многое изменилось.

Евро продолжает ходить в обращении, хотя мало кто видит банкноты вживую (более того, легкость электронных платежей заставляет некоторых недоумевать, зачем вообще было создавать единую европейскую валюту). Но Брюссель перестал быть политической штаб-квартирой Европы. Ею стала Вена.

«Знаете, есть что-то в этом габсбургском наследии, — объясняет новый канцлер Австрии, энергичная Марша Радецки. — Многонациональная политика гораздо увлекательнее».

Нравятся новые расклады и немцам. «Почему-то мы никогда не чувствовали себя желанными гостями в Бельгии», — вспоминает канцлер Германии Рейнгольд Зигфрид фон Гота-Дэммерунг.

Жизнь по-прежнему нелегка на периферии Соединенных Штатов Европы (как теперь называется еврозона). В Греции, �талии, Португалии и �спании уровень безработицы взлетел до 20%. Но создание новой системы фискального федерализма в 2012 году обеспечило непрекращающееся поступление средств из североевропейского ядра.

Южные европейцы, как ранее и восточные немцы, привыкли к этой ситуации. Одну пятую населения их региона составляют люди старше 65 лет и еще одну пятую — безработные, поэтому у людей есть время на приятные занятия. Кроме того, в этой серой экономике можно неплохо заработать — ведь теперь у всех немцев есть по дому на солнечном юге, и всегда можно пойти к ним горничной или садовником.

Впрочем, некоторым в СШЕ повезло. Литва и Латвия все-таки осуществили план вступления в еврозону, последовав примеру соседней Эстонии. Так же поступила и Польша под динамичным руководством бывшего министра иностранных дел Радека Сикорского. Эти страны служат олицетворением новой Европы, привлекая немецкие инвестиции единой шкалой подоходного налога и относительно низкими зарплатами.
Но другие страны покинули ЕС.

Дэвид Кэмерон, у которого начинается четвертый премьерский срок, благодарит судьбу за то, что он, неохотно поддавшись давлению со стороны евроскептиков из собственной партии, рискнул провести референдум о членстве Великобритании в ЕС. Либеральные демократы, его партнеры по коалиции, совершили политическое самоубийство, приняв участие в катастрофической кампании лейбористов «Да Европе».

�збиратели, подогреваемые воинственными лондонскими таблоидами, проголосовали за выход из ЕС 59 процентами голосов против 41, после чего передали тори абсолютное большинство в Палате общин. Теперь Англия, освобожденная от бюрократических формальностей Брюсселя, стала главным европейским направлением прямых инвестиций Китая. А богатые китайцы обожают свои апартаменты в Челси, не говоря уже о великолепных охотничьих угодьях в Шотландии.

В каком-то смысле эта федеративная Европа могла бы порадовать родоначальников европейской интеграции. В центре нее — франко-германское партнерство, начало которому положили Жан Монне и Робер Шуман в 1950-е годы. Но СШЕ 2021 года сильно отличаются от Европейского Союза, распавшегося в 2011 году.

* * *
Довольно символично, что дезинтеграция ЕС началась с двух великих колыбелей западной цивилизации — Афин и Рима. Но Георгиос Папандреу и Сильвио Берлускони были далеко не первыми европейскими лидерами, ставшими жертвой того, что можно назвать проклятьем евро.

С тех пор как в июне 2010 года по еврозоне начал распространяться финансовый страх, пало не менее семи правительств других стран: в Нидерландах, Словакии, Бельгии, �рландии, Финляндии, Португалии и Словении. Примечателен уже тот факт, что менее чем за полтора года сменилось девять правительств, за которыми вскоре последовало еще одно.

Но евро стал не просто убийцей правительств. Он породил новое поколение популистских движений, подобных голландской Партии свободы и финской партии «Настоящие финны». Бельгия была на грани распада. Рушились сами структуры европейской политики.

Кому суждено было стать следующим? Ответ был очевиден. После выборов, состоявшихся 20 ноября 2011 года, своего поста лишился премьер-министр �спании Хосе-Луис Родригес Сапатеро. Его поражение было настолько предрешенным, что еще в апреле он решил не стремиться к переизбранию.

А после него? Очередным лидером, оказавшимся на прицеле, стал президент Франции Николя Саркози, которому в апреле предстояли новые выборы.

Тогда, в ноябре 2011 года, всех занимал вопрос о том, рухнет ли европейский валютный союз, с таким трудом созданный в 1990-е годы. Так считали многие уважаемые эксперты. Например, влиятельный экономист Нуриэль Рубини (Nouriel Roubini) из Нью-Йоркского университета утверждал, что еврозону должна покинуть — добровольно или принудительно — не только Греция, но и �талия.

Но если бы это произошло, у европейской валюты почти не осталось бы шансов на выживание. Спекулянты немедленно переключили бы внимание на банки следующего слабого звена (вероятно, �спании). Между тем, страны, покидающие еврозону, оказались бы в еще худшем положении. Все их банки и половина нефинансовых корпораций в одночасье стали бы неплатежеспособными, имея пассивы в евро, а активы — в драхмах или лирах.

Восстановление национальных валют стало бы исключительно дорогостоящей операцией притом, что дефицит уже имел хронический характер. Профинансировать новые заимствования можно было лишь путем дополнительной эмиссии. Вскоре эти страны оказались бы в инфляционном штопоре, который свел бы на нет все блага девальвации.

По этим причинам я никогда всерьез не ожидал распада еврозоны. Гораздо более вероятным мне казалось, что валюта выживет, но распадется Европейский Союз. В конце концов, не существовало правового механизма, позволяющего такой стране, как Греция, выйти из валютного союза. Но статья 50 Лиссабонского договора предусматривала, что государство-член может выйти из ЕС. �менно это сделали британцы.

* * *
Британии повезло. Случайно, из-за личной вражды между Тони Блэром и Гордоном Брауном, Великобритания не вступила в еврозону после прихода к власти лейбористов в 1997 году. В результате, когда разразился финансовый кризис, Великобритания избежала экономической катастрофы.

Поскольку ее фискальное положение было немногим лучше, чем у большинства стран Средиземноморья, а банковская система была гораздо крупнее, чем у любой другой европейской экономики, с евро Британия могла стать �рландией, помноженной на восемь. Вместо этого Банк Англии имел возможность проводить агрессивно экспансионистскую политику. Нулевая учетная ставка, увеличение денежной массы и девальвация значительно сгладили негативные последствия кризиса и позволили «железному канцлеру» Джорджу Осборну упредить рынки облигаций, введя меры экономии. Трудно было придумать лучшую рекламу преимуществ национальной автономии.

В начале премьерства Дэвида Кэмерона в 2010 году были опасения распада Соединенного Королевства. Но финансовый кризис снял вопрос о независимости Шотландии с повестки дня: малые страны оказались в катастрофическом положении. А в 2013 году история совершила такой поворот, о котором могли мечтать только закоренелые ольстерские унионисты: избиратели Республики �рландия предпочли европейским мерам жесткой экономии британское благосостояние. Забыв о прежних спорах, ирландцы отметили свое вхождение в состав Воссоединенного королевства Великобритании и �рландии лозунгом «Лучше британцы, чем брюссельцы».

Еще одно событие, которого никто не мог ожидать в 2011 году, произошло в Скандинавии. Шведы и датчане, никогда не вступавшие в еврозону и вдохновленные успехом «Настоящих финнов», отказались принимать предложение Германии о создании «трансфертного союза» для спасения Южной Европы. Когда норвежцы, богатые нефтью и газом, предложили создать Северную лигу из пяти стран, пригласив в нее �сландию, эта инициатива нашла отклик.

Говорят, что эта ситуация не очень нравится немцам. Но, в отличие от других стран — от Нидерландов до Венгрии — в Германии популистская политика по-прежнему «ферботен». Попытка создать партию «Настоящие немцы» (Die wahren Deutschen) закончилась пшиком — под обычным градом обвинений в неонацизме.

Поражение коалиции Ангелы Меркель в 2013 г. не стало неожиданностью после банковского кризиса в Германии годом ранее. Налогоплательщиков разъярило решение Меркель спасать Deutsche Bank, несмотря на то, что кредиты злополучному Европейскому фонду финансовой стабильности были выданы от имени ее правительства. Немецкой общественности просто надоело спасать банкиров. Движение «Захвати Франкфурт» одержало победу.

Однако оппозиционные социал-демократы, по сути, проводили ту же политику, что и раньше, только с большей верой в европейские идеалы. �менно СДПГ добилась внесения в Европейский договор положения о создании Европейского финансового ведомства (по сути, министерства финансов Европы) со штаб-квартирой в Вене.

�менно СДПГ приветствовала отделение этих странных британцев и скандинавов, убедив оставшуюся 21 страну образовать вместе с Германией федеративные Соединенные Штаты Европы, которые были учреждены в 2014 году Потсдамским договором. После присоединения к ним шести бывших югославских республик — Боснии, Хорватии, Косово, Македонии, Черногории и Сербии — общее число государств-членов СШЕ составило 28, на одно больше, чем в докризисном ЕС. После разделения Бельгии на Фландрию и Валлонию оно увеличилось до 29.

Самое главное, именно СДПГ оправдала действия Марио Драги, итальянского банкира, ставшего в ноябре 2011 года председателем Европейского центрального банка. Драги далеко вышел за пределы своих полномочий, ведя через посредников массированную скупку итальянских и испанских бондов, которая так драматично завершила кризис рынка облигаций всего за несколько недель до того, как он вступил в должность. По сути, он превратил ЕЦБ в кредитора последней надежды для правительств.

Но валютное стимулирование по методу Драги оказалось весьма эффективным. Расширение баланса ЕЦБ позволило стабилизировать цены активов и восстановило доверие ко всей европейской финансовой системе — почти как в США в 2009 году. Как сказал сам Драги в интервью, данном в декабре 2011 года: «Спасти евро может только печатный станок».

�так, европейский валютный союз не распался, несмотря на мрачные предсказания экспертов в конце 2011 года. Напротив, в 2021 году евро используется большим числом стран, чем до кризиса.

Начинаются переговоры о вступлении Украины, и немецкие чиновники возбужденно говорят о будущем Ялтинском договоре, предусматривающем новый раздел Восточной Европы на сферы влияния России и Европы. Как пошутил на прошлой неделе один источник, близкий к канцлеру Гота-Дэммерунгу: «Мы не против того, чтобы у русских были трубопроводы, пока черноморские пляжи в наших руках».

* * *
Пожалуй, все-таки неплохо, что евро удалось спасти. Полная дезинтеграция еврозоны со всем тем монетарным хаосом, который бы за ней последовал, могла бы иметь довольно неприятные непредвиденные последствия. На фоне тех лихорадочных махинаций, которые привели к отставке Папандреу и Берлускони, легко было забыть о том, что на другом берегу Средиземного моря разворачивались еще более драматичные события.

Тогда, в 2011 году, некоторые еще полагали, что Северная Африка и Ближний Восток вступают в новую светлую эпоху демократии. Но, оглядываясь назад из 2021 года, можно явственно увидеть, что такой оптимизм был почти непостижимым.

События 2012 года потрясли не только Европу, но и весь мир. Авиаудары израильтян по ядерным объектам �рана стали зажженной спичкой, брошенной в пороховой погреб «арабской весны». �ран контратаковал при помощи своих союзников в Секторе Газа и Ливане.

США, не сумев предотвратить израильскую операцию, вновь заняли заднее сиденье — предложили минимальную помощь и тщетно пытались не допустить перекрытия Ормузского пролива без применения силы. (Когда бойцы Корпуса стражей исламской революции взяли в плен весь экипаж американского боевого корабля, ничтожные шансы президента Обамы на переизбрание окончательно улетучились).

Воспользовавшись моментом, Турция встала на сторону �рана, одновременно покончив с введенным Ататюрком отделением государства от ислама. В Египте движение «Братья-мусульмане», воодушевленное победой на выборах, взяло в свои руки бразды правления и вышло из мирного договора с �зраилем. Королю �ордании оставалось лишь последовать их примеру. Саудовцы кипели от злости, но им совсем не хотелось выглядеть союзниками �зраиля, хотя и перспектива �рана, обладающего ядерным оружием, была им совсем не по нраву.

�зраиль оказался в полной изоляции. У США были другие заботы — президент Митт Ромни занимался «реструктурированием» баланса федерального правительства в духе своей компании Bain Capital.

Но в ситуацию быстро вмешались Соединенные Штаты Европы, дабы не допустить сценария, которого особенно боялись немцы: применения ядерного оружия �зраилем. Давая интервью «Аль-Джазире» в новом стильном здании министерства иностранных дел СШЕ на Рингштрассе, президент Европы Карл фон Габсбург объяснял: «Во-первых, нас беспокоит то как евроочередное повышение цен на нефть воздействует на наш дорогой евро. Но больше всего мы опасаемся попадания радиоактивных осадков на наши любимые курорты».

Оглядываясь на предыдущее десятилетие, г-н фон Габсбург — которого в кругу ближайших сподвижников продолжают звать эрцерцогом Карлом — мог по праву испытывать гордость. Так получилось, что через сто лет после свержения его деда империя Габсбургов была восстановлена в виде Соединенных Штатов Европы.

Неудивительно, что между собой британцы и скандинавы называют их четвертым рейхом.

Найэлл Фергюсон (Niall Ferguson) — профессор истории Гарвардского университета и автор книги «Цивилизация: Запад и остальные» (Civilization: The West and the Rest), вышедшей в этом месяце в издательстве Penguin Press