ОТКРЫТОЕ П�СЬМО ГРАЖДАНК� БЕЛАРУС� КОМАРОВСКОЙ ОЛЬГ� АЛЕКСАНДРОВНЫ

В редакцию поступил крик о помощи из Беларуси. Несмотря на то, что письмо очень личное мы не могли пройти мимо и опубликовали его с некоторыми сокращениями.
(Полный текст см. на сайте www. vsenovosti.in.ua).

Сегодня мир шокирован сценами, происходящими в Беларуси. Страна с миролюбивым и трудолюбивым народом переживает страшные времена. Лучшие сыновья и дочери страны, в том числе бывшие кандидаты в президенты, подвергаются репрессиям и пыткам.

Основным принципом существования белорусского режима являются репрессии. Весь цивилизованный мир считает белорусскую власть аморальной и незаконной. Поэтому для этой страны не является парадоксом, как обычная история переросла в политическую. �нициатором излагаемых событий является мой бывший супруг, преподаватель Белгосуниверситета Комаровский М.Е. Он создал в семье жестокую атмосферу, из-за чего ребёнок тяжело и часто болел, стал заикаться. Поэтому моя мама — врач-реабилитолог, за год до школы взяла к себе внука и оздоровила его. Мужу всегда было безразлично, как живёт его сын. В конце 2006 г. Комаровский без моего ведома публикует материалы моей кандидатской диссертации в виде своей монографии и угрожает нам расправой при помощи властных структур. 16 апреля 2007 г. муж втайне меняет замки в квартире и не пускает нас домой. Мои заявления во Фрунзенское управление милиции г. Минска оказались безрезультатными, и я обратилась в МВД. Поступил приказ составить протокол о самоуправстве Комаровского. Впоследствии в МВД отказались от ранее принятого ими решения. Но так как протокол из милиции находился в суде, 27 ноября 2007 г. судья Колубако П.П. не мог не признать самоуправство, но от защиты права малолетнего сына отказался. Тогда стало очевидным, что на МВД и суд оказано давление.

К тому времени в суде находились иски Комаровского: о расторжении брака от 18 апреля 2007 г. и о нашем выселении от 8 мая 2007 г. В первый иск Комаровский и адвокат Брикет Ю.С. внесли статью 37 Кодекса о браке и семье, на основании которой они просили расторгнуть брак. Это — особая статья, и применяется она в особых случаях в отношении лиц, безвестно отсутствующих, недееспособных вследствие душевной болезни и осужденных на срок более трёх лет. Закон запрещает включать в иск особую статью без подтверждающих документов. Судья Леонович Е.В., принявшая иск в обход закона, стала в этой истории первой в череде приспешников-судей, которые переступили закон, нормы нравственности, показав, что им позволено всё. Даже нанятые мной адвокаты Орлевич С.П., а затем и Шабанова �.А. предали меня после посещения ими суда. Применяя ложь и клевету, суд во главе с Михонским �.�., органы прокуратуры, юстиции, администрация президента изначально лишили меня справедливого суда.

7 июня 2007 г. за несколько минут до начала судебного заседания на площадке у входа в суд на меня был совершён наезд автомобиля. Время, место, обстоятельства и личность водителя Печко Д.Г., отказ властей провести расследование, а также ход судебного разбирательства, свидетельствовали о том, что данное происшествие было не случайным. Я чудом осталась жива. Против меня обманным путём пыталась применить карательную психиатрию, но коллегия Минского городского суда вынуждена была это решение отменить. Дело о ДТП оставили без решения.

8 января 2008 г. суд без моего участия: расторг брак и оставил ребёнка со мной. В 2007 г. я устроилась на работу в СШ №157, в которой учился сын. Но на работе начались гонения, меня пытались уволить по статье за сфабрикованные задним числом сразу три обвинения. Мне удалось доказать свою невиновность и грубые нарушения закона администрацией школы, после чего я уволилась. Опасаясь преследований, в дальнейшем я скрывала от суда место работы.

В борьбе с системой меня и сына более всех защищала моя мама, за что, по частному обвинению Комаровского (ст.153 УК РБ), против неё тоже было сфабриковано дело. Судья Ленинского суда г. Минска Кривая В.Д. 6 сентября 2007 г. вынесла маме обвинительный приговор: месяц тюрьмы и $700 штрафа в пользу Комаровского. Но даже назначенный судьёй в процессе суда адвокат Агеев О.В., заявил, что «вина обвиняемой не нашла своего подтверждения в ходе судебного следствия, не подтверждается ни материалами дела, ни вещественными доказательствами», и просил суд «оправдать подзащитную». (Адвоката Агеева, защищавшего кандидата в президенты после декабрьских событий 2010 г. лишили права заниматься адвокатской деятельностью постановлением Минюста от 14.02.2011 г.)

12 февраля 2008 г., когда я с сыном по вызову находилась в суде, произошла встреча с судьей Кривой, которая спровоцировала конфликт. Она продержала нас с сыном в суде 2 часа, угрожая арестовать меня, а ребёнка сдать в детприёмник, затем вызвала вооружённый отряд милиции. ОМОН действовал грубо, причинив мне телесные повреждения, напугав ребенка. Нас доставили в отделение милиции, продержав там ещё более 2-х часов и в 22.30 отпустили. В результате сын получил психологическую травму, тяжело заболел и снова стал заикаться. По заявлению Кривой от 12 февраля 2008 г., против меня было заведено административное дело (ст.9.3). Мой отец, возмущённый беспределом в судах и особенно бесчеловечным отношением Кривой к его внуку и дочери, обратился к президенту РБ. Но в администрации, выслушав отца, от комментариев отказались. Затем 20 марта 2008 г. по команде из Министерства юстиции административное дело по ст.9.3 было переквалифицировано следователем Фрунзенской прокуратуры Такун Р.А. в уголовное по ст. 391 (оскорбление судьи — срок до 3-х лет). Кроме того, из отписок Министерства юстиции и Генеральной прокуратуры я узнала, что в деле появились свидетели судьи, а судмедэксперт оформил мои телесные повреждения при задержании так, как будто они были нанесены за два дня до ареста. Подобная практика лжесвидетельств в судах носит в Беларуси массовый характер.

В силу сложившихся обстоятельств я вынуждена была защищать себя и сына и за это подверглась издевательствам и преследованиям тоталитарной властью. Уже два года мы с сыном находимся в статусе соискателей убежища в Украине. Я обращаюсь к украинским властям с просьбой наконец утвердить наш статус беженцев.