ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ:
Елена Литинская родилась и выросла в Москве. Окончила славянское отделение филологического факультета МГУ. Занималась поэтическим переводом с чешского. В 1979-м эмигрировала в США. Вернулась к поэзии в конце 80-х. Издала 4 книги стихов и прозы: «Монолог последнего снега» (Нью-Йорк, 1992), «В поисках себя» (Москва, 2002), «На канале» (Москва, 2008), «Сквозь временную отдаленность» (Бостон, 2011). Стихи, переводы, рассказы и очерки Елены можно найти в периодических изданиях, сборниках и альманахах Москвы, Нью-Йорка, Бостона, Калифорнии и Филадельфии, а также в Интернете. Елена живет в Нью-Йорке. Она член редколлегии сетевого литературного журнала «Гостиная», основатель и президент Бруклинского клуба русских поэтов, а также вице-президент Объединения русских литераторов Америки (ОРЛИТА).
Семён Каминский, newproza@gmail.com
Елена Литинская
ИЗБРАННЫЕ СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
ПОЕЗДКА В МЕКСИКУ
Хвала магическому пульту!
Лечу в июль из января.
И таю маленькой сосулькой
Под щедрым солнцем Акапулько,
И говорю ему: «Hola!»
В тени спасительного тента
Лелею тело. Взгляд ленив.
Он на какие-то моменты
Влачится за дорожной лентой
И упирается в залив.
Не описать! Увы, бессильно
Мое убогое перо.
Для подражанья этой сини
Нужна мне новая красильня.
«Лазурь» и «бирюза» - старо.
Вот смуглокожие торговки,
От малолеток до старух,
Снуют. От долгой тренировки
Сильны, но, словно овцы, робки.
И вечный голод – их пастух.
И янки не без интереса
Глядят на груды серебра.
И побороть не в силах беса,
Меняют доллары на песо –
Туристов древняя игра.
Куплю изящную висюльку,
Кольцо, браслет, с опалом брошь.
Но вот попробуй упакуй-ка
Кусочек неба Акапулько
И вод серебряную дрожь.
* * *
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу...
Анна Ахматова.
Когда спешишь, все падает из рук.
Спешила жить – и жизнь из рук упала.
Любить спешила – и тебя, мой друг,
в метели заплутав, я растеряла.
Остановить свой вечный бег пора.
Хранитель-ангел, наступи на пятки.
И, может быть, тогда из-под пера
любви и жизни выглянут остатки.
Не поздно научиться мудро жить,
смотреть на небо и молиться Богу.
И листьями сухими дорожить,
что пригнаны к домашнему порогу.
Привычке старой отдавая дань –
на подоконнике подобье сада
разбить. Алоэ, кактус и герань.
Кому пустая блажь, кому отрада.
Настало время камни собирать.
В подсвечнике, начищенном до блеска,
горит свеча. Захлопнута тетрадь –
бесповоротно, радостно и резко.
К…
Зимою нам ниспослано так мало
Тепла и света. Долог путь к весне.
Я знаю, что кого-то заменяла
тебе. Ты заменял кого-то мне.
Движеньем быстрым повернуть к стене
портрет того, кого вчера не стало.
Смахнуть слезою жертвенность весталок
и замереть, запутавшись в тене-
тах рук твоих. Я жадно согревала
себя тобою. Краткий миг провала
в блаженство. Одиночество на дне
его. А там на крутизне
перед паденьем Солнце танцевало
насмешливо. Мы близились к весне.
ЧУЖАЯ ЖЕНЩИНА
В чужом окне чужая женщина не спит...
Юрий Левитанский.
В чужом окне чужая женщина не спит.
Ты ей служил, как юный паж, своей царице.
Как пес дворовый, в дождь и в холод на цепи.
И охранял ее покой, как верный рыцарь.
Она звездой тебе мигала вдалеке.
И пьедестал ее был недоступно прочен.
Устал от службы ты. И дрогнул меч в руке.
Ты женщину нашел, с которой было проще.
Судьба – ваш поводырь. Покорные, за ней
В доверии слепом прошли вы лет немало.
Чужая женщина не спит в чужом окне.
Ей горько, что твоей она не стала.
ПРОЩАЛЬНАЯ ГРОЗА
Осенняя прощальная гроза
Ветрами, как волками, завывает.
И ветками опавшими стучит
По беззащитной хрупкости окон.
А я, любимый мой, твои глаза
И руки постепенно забываю.
Крещением в сентябрьской ночи
Омытая, распалась связь времен.
Осенняя прощальная гроза
Дарует долгожданную прохладу.
Крылатою судьбою залетит
В гостиную сквозь битое стекло.
И буреломной ярости, что за
Окном, я, проливая слезы, рада.
Прости меня и просто отпусти
Из ночи в день. Светает... Рассвело.
ЧЕРЕЗ СНЕГА…
Когда дороги скроются в снега,
мы предадим друг друга. Чрез сугробы
на лыжах разве... Разучились оба.
До ручейков, до осени, до гроба...
Упрячем память нежности в стога,
чтоб коли рыться там, то впредь без толку.
Обманемся! Ах, ложе было колко!
Романы! Место им на книжной полке.
И переплетов серебро – фольга.
А память, словно птица пустельга:
впивается когтями. Спасу нету.
Наперекор зарокам и обетам,
несет добычу из метели в лето,
когда дороги скроются в снега.
ОТВЕТ МАЯКОВСКОМУ
«Улица провалилась, как нос сифилитика».
Сюр малюете, товарищ поэт!
Попробуй на эту улицу выйди-ка.
Заразу подхватишь. Любви – привет.
Неужели в Вашем словарном запасе
метафоры получше не нашлось, Сэр?
Столько меду на поэтической пасеке!
А Вы – в венерический диспансер.
Под маской прячетесь: грубый якобы,
будто сродни молоткастая власть.
А сами длинноногую Татьяну Яковлеву
вместе с Парижем грозились украсть.
Вы так возвышенно писали «Про это».
Аж облако надели вместо брюк.
Таким заоблачно-нежным поэтом
любила, наверно, Вас Лиля Брик....
Вы были моим целебным источником.
и я до сих пор этот юный бред
играю на собственном позвоночнике,
вывернув шею сквозь бремя лет.
Д.И.
Неужели все это было?
Дрожь. И зуб норовил на зуб
Не попасть. Упрямо любила,
Вопреки всему, что разум.
Вопреки советам подружек,
И твоим загульным заходам.
Вопреки боязни: не сдюжу.
Лезла в воду, не зная броду.
Через Лету камнями, топью.
Перевозчик? Его обхитрила,
На сей раз. Кровоточили стопы.
И откуда-то снова - сила.
Сна и яви грань. Дожидалась:
Скрипнет дверь вот-вот. Слава Богу!
Спрятать слезы. Такая малость,
Чтоб вернулся живой к порогу.
Чтобы глаз твоих темные вишни
Целовать, ни о чем не скорбя.
Я нарушила заповедь: ближнего
Возлюбила больше себя.
РАССВЕТ
Чуть слышны чаек голоса.
Рассвет, как паутинка, тонок.
И солнце – ласковый ребенок –
На мир из облаков-пеленок
Таращит желтые глаза.
Касаньем легким холодит
ступни песок, остывший за ночь.
Стальной красавец Верразано
меж берегов завис тарзанно.
За горизонт ушли дожди.
Вчерашнего костра зола –
пикник, размытый океаном.
«Две тысячи десятый anno».
Звучит значительно и странно.
Кто б мог подумать! Дожила.
Бреду вдоль берега. Волна
игриво дразнит. Вспоминаю
прогулки в том далеком мае.
Своею волею Даная
в минувшее заточена...
СТАРЫЙ ДОМ
Вот дом, который построил Джек...
Роберт Бернс.
Вот дом, в котором мы жили тогда.
Отдаю себя былому в дань я.
Мой рай потерянный, моя звезда,
безымянная в мирозданье.
А вот подъезд. За десятки лет
перевидал немало ног он.
Третий этаж. Чужой свет
уютом дразнит из моих окон.
А вот skylight, откуда Бог
завидовал нашей любви безбожно.
Зависть – смертный грех и порок.
Он – Всевышний. Ему можно.
А вот задний двор, где ты привечал
гостей пивком и гитарной дрожью.
Одни прочный нашли причал.
Других уж нет, и тебя тоже.
А я осталась. Живу пока,
urbi et orbi малознакома.
И гонит, гонит меня тоска
в зыбкое прошлое к старому дому.
* * *
Друзей моих прекрасные черты...
Белла Ахмадулина.
Друзей прекрасные черты
Все реже память мне дарует.
В объятьях цепких суеты
Проходят дни. Я жизнь вторую
С иною плотью – дежавю –
Не прожила, не проживу.
Настала ночь в моем окне.
И не зашторить эту темень.
Луна подмигивает мне
Ехидно, в точку, в строку, в тему.
«Не жди чудес. Живешь – живи.
Падет звезда – лети, лови».
Найти приют у темноты,
Раскрыв окно. Ожогом – воздух.
Друзей прекрасные черты
Увидеть, вглядываясь в звезды.
Пусть ухмыляется Луна.
Я во Вселенной не одна.
ПОД ДОЖДЕМ
Маленький – плетется он по лужицам
За своей единственною Той.
И в глазах смесь мужества и ужаса
Перед неизбежной мокротой.
«Что за путь ты выбрала, любимая?
То дыра в асфальте, то ухаб.
И куда бредешь, дождем гонимая?
Я – твой друг и молчаливый раб.
Я устал. Возьми меня ты на руки –
отдохнуть, обсохнуть на груди.
Не успела ты привить мне навыки
долгого и трудного пути.
Заболею – ты со мной намаешься.
Без страховки нам болеть – не fun.
От дождя зонтом ты прикрываешься.
Заверни меня хоть в целлофан.
Обернись! Мои глаза на уровне
обожаемых изящных ног.
Приласкай! Эх, ма! Какую дуру мне
Бог в хозяйки дал», – сказал щенок.
В ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕ...
Пораньше встать аж через силу до,
Свою судьбину злую проклина.
В кондиции почти полубредо
Не опоздать ни в коем разе на.
Обслуживать клиентов, улыба,
Без раздраженья и без предрассуд,
Без промедленья и не ошиба,
Чтоб сервис получился very good.
О, Интернет, всесильный и безбреж,
Запуталась в твоей я картоте.
Со всех сторон галдеж и ад кромеш
В публичной Sheepshead Bay би-бли-о-те.
Народ голодный жаждет информа.
И очередь уж выстроилась за.
Кто по-английски мало понима,
На пальцах мне чего-то показа.
А я, хоть и стараюсь, не вруба.
Ведь я еще пока не яснови.
Security кого-то вышиба.
И целый день такая «се ля ви».
До ланча далеко, тем паче до
Закрытия. Читатель-супоста
В кондиции почти полубредо
С компьютером расправиться мечта...