РОД�ТЬСЯ ПРАВЫМ

Полемические заметки
Аркадий КРАС�ЛЬЩ�КОВ

Здесь, в конечном счете, лексикология виновата, а не какие-то идеологические предпочтения. В слове «правый» множество чудных смыслов: «правда», «правота», «прямота», «право». Где-то в глубине этого слова прячется упрямство пружины и премия за твердость характера. В слове «левый» ничего такого симпатичного не наблюдаю: одна слабость левой руки, да и самой буквы «л», и какие-то подозрительные, незаконные «левые» делишки. От поэта революции проклятое: «Левой! Левой! Левой!» Кому, значит, удобно с правой маршировать — тот и не человек вовсе, и его надо сразу «в расход». К левому приклеилась кличка «левак», будто склонность к левизне подозрительна в криминальном смысле. А вот клички, что симптоматично, «правак» не существует.

Что еще? Праворукость — норма, левша — противен природе. Был, правда, замечательный герой в литературе, талантливый мастер: Левша — Николая Лескова, но и этот кузнец блохи плохо кончил: погиб от белой горячки. Нормально, что «сексуальные меньшинства» тяготеют к «левым» слоям общества, но нормальны ли сами эти меньшинства? В спорте леворукость и левоногость ценится и приветствуется. А почему? Все ждут обычного удара справа, а тебя левой, левой, левой.

Перейдем от «физики» к политике. Вспомним Мюнхен, сделку с Гитлером Невилла Чемберлена. Вроде бы консерватор — правый по партийной принадлежности, а нанес предательский удар слева. Тут и братание левых сил Гитлера и Сталина — спускового крючка Второй мировой войны.

То же и с коварным, внезапным соглашением в Осло. Мало кто ждал этого удара левой в челюсть по �зраилю.

Один из последних примеров коварства левизны — Ариэль Шарон — талантливый, отважный полководец создатель поселений, лидер правой партии «Ликуд» — вдруг резко уходит влево, отдавая террору территории для ракетного обстрела своего собственного государства.

Слова, кстати, могут обворовывать друг друга. Почему левая партия большевиков назвала свою лживую газету «Правдой» — непонятно. Чистое воровство, если не грабеж среди бела дня.

В слове «правый» есть особая незыблемость, жесткость, ясность. Слово «левый» изменчиво и коварно. Здесь и гремящая сталь прежних, кровавых идей, и трусливое желе нынешних. В общем, в расшифровке корневой сути слова есть его тайная разгадка, по крайней мере, в русском языке. � никуда нам от этого не деться.

Но здесь начинается. В нынешней желеобразности понятия «левый» тоже есть множество прельстительных моментов. Слабый гнется, слабый уступает, слабый находит компромисс, где этого компромисса и быть не может. Слабый трусливо уходит от драки, так как в глубине души уверен в своем поражении. Слабый живет мифом о себе и о мире вокруг, он готов лгать, не признавать очевидного, только бы сегодня, сейчас спастись от правды правоты, боли и травмы. Слабому безразлично, что такая позиция — тяжкий приговор на всем, что случится с ним и его страной завтра.

В «левизне» обычно ищут некий бунтующий, революционный интеллект, страсть к авангарду и ниспровержению догм. Вижу здесь прямую подтасовку понятий, достаточно вспомнить «полезных идиотов» — армию интеллектуалов-«леваков», славословивших палача — Сталина.

Подлинные знания, опыт и мудрость с левыми идеями не дружат и никогда не дружили. �ной раз интеллектуалы просто вынуждены нести левую чушь.

Обмолвился словом «трусливо», а потому приведу недавний живой пример. Весь тот день и ночь выли сирены воздушной тревоги, мелкие землетрясение от взрывов мин и ракет сотрясали землю. Но утром отправился бегать трусцой в нашу парковую аллею. Ковыляю в тщетной попытке бороться с излишним весом. Рядом, на травке, совершают променад две свободно гуляющие собаки: черная и белая. Тут как завоет истошно близкая сирена. Спрятаться негде, плетусь дальше и вижу, что собаки под вой повели себя разно. Черной псине, похоже, плевать на дикие, непонятные звуки: вынюхивает спокойно что-то вкусное из травки. Белая — в ужасе, бежит ко мне, к человеку чужому, к левой ноге жмется, вся дрожит от носа до кончика хвоста. Я ее, конечно, пожалел, за ушами потрепал, утешил словами — собака все-таки, но все мои симпатии были на стороне черной дворняги. Понимала она своим собачьим умом, что трус умирает дважды, струсивший уже наполовину мертв.

Нравится мне, что в слове «правый» есть сила противостояния, сила правоты одиночества и презрение к толпе. Мне всегда казалось, что только слабые люди ищут и находят в единении силу, способную, как правило, творить зло. Вспомним, что фашизм — это связка, пучок, объединение. Фашизм — связка левых маргиналов, изображающих себя правыми, слабых, завистливых, мстительных, озлобленных людей. Неизбежная логика фашизма — национал-социализм.

Слушал на днях журналистку Юлию Латынину. Она в Москве живет, а мыслит о наших делах в тысячу раз честней и смелей, чем целая армия журналистов �зраиля: «Если шестилетние палестинские дети говорят, что нужно убить всех евреев — это говорит народ».

Чистая правда! Ну, по крайней мере, не все 100 процентов, а, согласно опросам, 80% так называемых палестинцев. �зраиль противостоит не отдельным боевикам из ХАМАСа или «Хизбаллы», а несчастной, больной ненавистью части арабского народа. Ничего страшного. В прошлом веке он противостоял немецкому, польскому, английскому, эстонскому, литовскому и ряду других народов. Жертвы были огромны, но выжил безоружный, преданный всеми народ Торы. Ныне мы вооружены до зубов и стоим на своей, а не чужой земле. Чего уж так трястись, жаться к левой ноге и просить, чтобы чесали за ушами. Опаснейшая ложь, что возможные переговоры мы ведем с отдельными лидерами и арабскими кланами. Наши правительства безуспешно пробуют договориться с народом, который с малых лет только и думает, как загнать евреев �зраиля в новый Холокост. �меет ли смысл искать мир с публикой, больной массовым психозом? Кормить ее, ублажать, уступать свои, и без того не обширные, наделы? Нет — конечно. Прежде должны пройти годы попыток излечения. В школах, университетах, мечетях наших соседей следует начать пропаганду любви и терпимости и забыть о воплях мести и ненависти. Процесс этот еще не начался, и вряд ли начнется в ближайшее время, а потому и любые договора с тяжело больным населением автономии не имеют смысла. Пусть лечатся, а мы подождем. Евреи — народ древний и терпеливый. Только ожидание это не должно быть пассивным. Словесный понос мало что стоит. На каждый реальный акт агрессии ответ должен быть совсем не соразмерным, а сокрушительным. Подобный ответ — тоже лекарство. В прошлом веке, в ходе войн �зраиля с соседями, оно помогало исправно. � в этом поможет, если «болезнь левизны» не поразила окончательно наш, уставший от сытости и разных превратностей, организм нации.

Мои пальцы правой руки колотят по клавиатуре компьютера гораздо чаще, чем пальцы левой руки. Правая рука водит «мышкой», берется за чашку, ложку и нож... Я не стал «правым» в �зраиле. Я им родился.

Еженедельник «Секрет» (velelens.livejournal.com)