ВЕТЕРАН ПОДРАЗДЕЛЕН�Я ОСОБОГО Р�СКА

Наша справка.
Ефим Маркович Райхлин — военный инженер-строитель, проживал в Ленинграде с 1931 по 1997 год. С 1942 по 1966 работал на разных военных объектах, в том числе и зонах особого риска (Семипалатинск). Ушёл в отставку по состоянию здоровья в чине инженера-подполковника. У Ефима Марковича — 5 внуков и три правнука. Переехал с женой и дочерью в Германию в 1997 году. �меет множество правительственных наград.

В течение 5 часов почти непрерывно, Ефим Маркович рассказывает о своей жизни, причём с потрясающим знанием хронологии, фамилий, отчеств и воинских званий людей, с которыми ему приходилось на фронте.

На мой вопрос, как же ему удалось так сохранить память к 88 годам, он ответил, что в молодости играл неплохо в шахматы, а потом прочитал, что для тренировки памяти и мозговой деятельности рекомендуется решать не менее 5 шахматных задачи, что он и делает ежедневно уже много лет. Он встаёт рано, ест немного, гуляет, ходит в магазины, и вообще соблюдает режим, за которым строго следит его жена Мира Григорьевна (их браку — 35 лет). Он сам переводит с немецкого языка письма, которые получает из различных учреждений. Но помимо всего, несколько часов в день, держа лупу в одной руке, — пишет свои военные мемуары. Жалуется, что зрение подкачало: без увеличительной лупы не может ни читать, ни писать, а вот когда пишет, то буквально захлёбывается от воспоминаний.

На мой вопрос, как же ему удалось так сохранить память к 88 годам, он ответил, что в молодости играл неплохо в шахматы, а потом прочитал, что для тренировки памяти и мозговой деятельности рекомендуется решать не менее 5 шахматных задачи, что он и делает ежедневно уже много лет.

Райхлин вспоминает, как после окончания школы в 1939 году в Ленинграде поступал в Высшее инженерно-техническое училище ВМФ, куда нужно было сдавать 16 (!) экзаменов. После экзаменов адмирал Рыбалтовский вызвал его и спросил: не пугает ли Райхлина жёсткая военная дисциплина, на что тот ответил: «Никак нет, товарищ адмирал». Такой ответ подкупил адмирала, и его приняли в училище. «Этот ответ по существу и явился моим жизненным девизом: дисциплина и работа. � всю мою жизнь я не гнушался никакой работы», — говорит Ефим Маркович.

Он рассказывает о наиболее ярких эпизодах из своей курсантской и военно-строительной службы.

1941 год Ефим Маркович считает самым трудным в своей жизни. Прежде всего — это тяжёлая болезнь, а затем и смерть отца, которого он очень любил.

Ефим Маркович вспоминает о своём первом серьёзном ранении: «Я стоял на вахте в училище. Вдруг прогремел страшный взрыв, я был ранен осколком гранаты, после чего получил сотрясение мозга и полностью утратил слух». Как оказалось враг рвался к Ленинграду: один немецкий бомбардировщик прорвался в Ленинград и советский лётчик Пётр Харитонов его таранил и сбил над самым Таврическим садом, Оба самолёта упали и взорвались прямо в Таврическом саду рядом с училищем, где стоял на вахте Райхлин. Летчик Харитонов остался жив и впоследствии за свои подвиги получил звание Героя Советского Союза. Этот эпизод начала войны упоминается во многих исторических источниках.

Ефим Маркович вспоминает:
«В начале сентября 1941 года в училище начались усиленные тренировки по высадке десанта. Ленинград уже во всю бомбили. После окончания одной из тренировок взорвалась зажигательная бомба, и осколок попал мне на одежду. На мне была сумка с бутылками с зажигательной смесью, и на морском поясе висели гранаты и патроны. Я мгновенно с себя сбросил всё вооружение и стал кататься по траве, а потом потерял сознание. Очнулся уже на носилках, моё лицо было закрыто бескозыркой. Женщина, проходящая мимо, спросила: «Где убили?», ребята ответили: «На набережной». Я вновь очнулся в госпитале на операционном столе. Помню, как молоденькая медсестра выбирала пинцетом из моего тела сгоревшую одежду и вынимала её вместе со сгоревшей кожей, от боли я терял сознание. � вновь я очнулся уже в другом госпитале, где было, включая меня, 20 человек: 19 из них были десантники на �ваньковских порогах на Неве (их было 240 человек, все они погибли). Госпиталь отчаянно бомбили, раненые уходили в укрытие, но я оставался на месте, так как лежал голый из-за обширных ожогов на теле и совсем не мог передвигаться. Представляете — этот ужас, лежать и ждать, что в тебя сейчас попадёт снаряд, я ведь был тогда 19-летним пацаном»

Как известно, что наиболее тяжким периодом для ленинградской блокады был ноябрь и декабрь 1941 года. В ночь с 23декабря 1941 года училище эвакуировали. До Ладоги курсантов училища довезли поездом, а потом они шли пешком по льду , таща с собой имущество. Нужно было были пройти 32 км на морозе 26 градусов до села Кабоны. В одном месте Ефим провалился в воду в воронку от бомбы. Его нога была повреждена, а затем наступило обморожение. Он отстал от колонны, потерял её из виду и долго- долго шёл, куда глаза глядят по направлению ветра, испытывая сильнейшие боли в ноге. Один раз наткнулся на огромное число замороженных трупов, разбросанных по льду. Вдруг он услышал и увидел едущую лошадь и людей в санях, и, собрав все силы, бросился к саням, схватившись за рёбра саней. « Мне дали спирту, налили спирт на раны и сняли ботинок вместе с кожей ноги, которая была отморожена. Я помню, что жутко кричал. Я бы в этот раз точно погиб, если бы меня не спасли эти люди».

Перед посадкой в вагон Райхлин им сказал: «Кто хочет, может бежать прямо сейчас...».

Райхлин окончил военное училище в 1946 году в звании старшего лейтенанта. В 1947 году ему поручили ( вместе с одним сержантом) перевезти в Астрахань группу штрафников — 60 отпетых парней-солдат, что ещё «почище» дисциплинарников. Ехали грузовыми вагонами недели три, была страшная жара и антисанитария. Перед посадкой в вагон Райхлин им сказал: «Кто хочет, может бежать прямо сейчас». Они просто остолбенели от такой «команды», но никто не убежал: они знали, что их всё равно поймают и будет — тюрьма. За время пути штрафники совершали разные дисциплинарные проступки, за которые Райхлину на командировочном предписании комендантами станций было наложено взыскание — 23 суток ареста. Когда же он доставил 60 штрафников, целых и невредимых в конечный пункт, то ему 23 суток ареста на 23 дня отпуска. Командование сочло просто геройством привезти на место целыми и невредимыми 60 штрафников.

С 1947 года служба военного строителя Райхлина проходила в городе Семипалатинск, где, как известно, в сентябре 1949 года было проведено первое испытание советской атомной бомбы. В 1950 году он был направлен в должности главного инженера в зону повышенного риска, то есть место , где проходили испытания атомного оружия. Там он проработал один год, никто их не предупреждал о последствиях на организм человека радиации.

Наша справка. (Википедия, свободная энциклопедия):
«С 1949 по 1989 год на Семипалатинском ядерном полигоне было произведено не менее 468 ядерных испытаний, в которых было взорвано не менее 616 ядерных и термоядерных устройств. Суммарная мощность ядерных зарядов испытанных за период 1949-63 годы на Семипалатинском полигоне в 2500 раз превысила мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. За пределы полигона вышли радиоактивные облака 55 воздушных и наземных взрывов и газовая фракция 169 подземных испытаний».
«Согласно классификации территорий, подвергшихся воздействию радиоактивных осадков при проведении ядерных испытаний на Семипалатинском испытательном ядерном полигоне, Семипалатинск относится к зоне повышенного радиационного риска»

На мой вопрос: когда же они узнали, что подразделения особого риска имеют право на льготы и могут получать повышенную пенсию, Райхлин ответил: «Только после того, как чернобыльцы стали получать некоторые льготы». Он написал письмо в соответствующую организацию Семипалатинска для подтверждения того, что он там проходил службу, но ему ответили отказом, то есть он там не значился. Такие же отказы получили и его сослуживцы. Эти сведения были очень засекречены. � лишь много лет спустя, в 1996 году, обратившись в Главный архив Советской армии (гор. Подольск ) , он, наконец, получил подтверждение, что работал в Семипалатинске. После обращения в московскую организацию, ответственную за подразделения особого риска ему прислали подтверждение, что он является участником испытания ядерного оружия — группы 1-а (самая большая радиация). Для получения удостоверения «Ветеран подразделения «особого риска» необходимо было подать заявление в Управление подразделений особого риска и пройти медкомиссию. Только в 1997 году Райхлин получил это удостоверение, и ему была назначена соответствующая надбавка к пенсии.

«Всё, что я сделал в жизни, меня удовлетворяет, — говорит он, — даже, несмотря на то, что я вроде бы косвенно участвовал в испытаниях атомного и ракетного оружия».

Несмотря на все трудности жизни и воинской службы Ефим Маркович чувствует себя счастливым человеком. « Всё, что я сделал в жизни, меня удовлетворяет, — говорит он, — даже, несмотря на то, что я вроде бы косвенно участвовал в испытаниях атомного и ракетного оружия».

Ефим Маркович Райхлин счастлив, что дожил до 90 лет. Правда огорчен, что его любимая жена перенесла инсульт (после болезни она понемногу выздоравливает).
Ефима Марковича постоянно опекает дочь Галина Содоловская и ее муж Борис. Галина при всей своей занятости (она — доцент ганноверской Академии моды и дизайна) постоянно редактирует мемуары, которые пишет отец. Он радуется, что сохранил память, ежедневно работает по несколько часов за письменным столом , держа в руках очень сильную лупу ( говорит, что его зрение немного подкачало), однако надеется, что закончит свои мемуары о войне, а семья дочки поможет их издать книгой, которую будет читать молодое поколение.

Беседу с Райхлиным вела Анна Циприс.