НЕФТЯНОЙ ФАКТОР ЕВРОПЕЙСКОГО КРИЗИСА
Если до последнего времени события в мировой экономики развивались большей частью стихийно, под влиянием новостей с фондовых рынков — в основном, конечно, плохих, то теперь можно сказать, что в некоторых событиях наблюдается определенная взаимозависимость или даже системность. Хотя сами новости от этого, честно говоря, лучше не стали.
Например, внезапное падение цен на нефть, которое, вроде бы было вызвано очередной порцией негативных новостей с европейского долгового рынка, судя по некоторым данным, является вполне рукотворным событием: крупнейший мировой производитель нефти — Саудовская Аравия — значительно нарастил добычу в мае и, таким образом, вызвал обвал.
Напомним, что страны ОПЕК и, в частности, Саудовская Аравия, постоянно используют сокращение или увеличение добычи нефти для поддержания тех цен, которые они считают нужными на данный момент. Похоже, сейчас руководители нефтедобывающих стран, входящих в эту организацию, решили прийти на помощь бьющейся в тисках долгового кризиса Европе, которая полностью зависит от импорта нефти, и произвели необходимые действия по снижению цен.
Хотя благотворный эффект этой меры налицо — потребители снизят расходы на топливо, а производители снизят издержки производства — цены на нефть должны быть относительно низкими достаточно длительный интервал времени, чтобы эффект их снижения успел разойтись по всей европейской экономике.
Если же кратковременное снижение цен сменится ростом, от подобной политики пользы будет немного.
До сих пор динамика цен на нефть носила волнообразный характер, с пиками и провалами. За 2011 год можно насчитать как минимум пять таких ценовых волн, причем в трех случаях цены падали с уровня $125 до $103-$104-$105 за баррель. Естественно, на такие колебания относительно тяжеловесная европейская экономика реагировать не может и развивается по наихудшему варианту.
Если ОПЕК сможет удержать нефтяные цены на подходящем для основных групп потребителей уровне (называют цену в $100 за баррель) достаточно длительное время, можно будет сказать, что Организация оказала существенную поддержку экономическому восстановлению Европы.
Однако, к сожалению, Европа своими действиями может погасить положительный эффект низких нефтяных цен. Мы, прежде всего, имеем в виду начавшуюся девальвацию евро относительно доллара и иены. Пока падали нефтяные цены, евро тоже упало: по отношению к доллару до уровня ?1=$1,24, а к иене снизилось с локального максимума ?1=¥110 до уровня ?1=¥96 к концу прошедшей недели.
Политика девальвации евро (если это действительно политика, а не случайное стечение обстоятельств), на первый взгляд, является вполне оправданной. Курс европейской валюты, завышенный относительно валют стран - основных конкурентов, не давал европейскому хозяйству развиваться с использованием всех его возможностей. Производственный потенциал использовался не на полную мощность, создавая все условия для стагнации. И если в те времена, когда европейским государствам охотно давали в долг внешние инвесторы, поддерживая уровень доходов европейцев выше реального уровня, со слабым использованием производственных факторов можно было как-то мириться, то теперь, когда в долг дают крайне неохотно или вообще не дают, повышение производственной нагрузки становиться жизненной необходимостью.
Ну, а для решения этой задачи девальвация евро — самый лучший способ. Не только потому, что удешевит продукцию европейских предприятий относительно иностранных конкурентов, но и по причине возможности произвести это удешевление за счет эмиссионного финансирования дефицитов государственных бюджетов стран зоны евро.
Правда, для проведения подобной политики нужно внести изменения в бюджетное законодательство ЕС и отменить существующие ограничения на размеры дефицита и государственного долга. Политические предпосылки для этого решения уже, кажется, появились, особенно после избрания президентом Франции социалиста Франсуа Олланда.
Но, несмотря на видимые преимущества от девальвации евро для европейской экономики, обесценение валюты сводит на нет весь эффект от удешевления нефти. Простой пример это хорошо показывает. Предположим, что цена тонны нефти равна $500/баррель, а курс ?1=$1,4. То есть, выраженная в евро тонна нефти стоит ?357. Теперь ситуация меняется, долларовая цена нефти снижается, и ее тонна стоит уже $400/баррель. Тогда в евро, при прежнем курсе, тонна нефти стоила бы ?286. Но если курс евро относительно доллара начнет снижаться, как это и происходит в нашем случае, цена нефти, выраженная в евро, снижается не так сильно. Например, если курс евро понижается до ?1 =$1,25, то цена нефти становиться равной ?320. И эффект от падения долларовых цен на нефть почти полностью пропадает.
Здесь, кстати, надо сделать ремарку относительно положения российского нефтегазового сектора и российского государственного бюджета. Почему-то считается, что падение цен на нефть (которые выражаются в долларах) приводит к падению доходов экспортеров энергоресурсов и, соответственно, доходов госбюджета. Но это мнение может считаться правильным, если только не учитывать движения валютных курсов, о котором мы только что говорили. А вот если его учитывать, то сразу становится ясно, что для российских экспортеров углеводородов колебания долларовых цен на нефть не так страшны, как кажется на первый взгляд.
Например, когда цена нефти была $125/баррель, соотношение между европейской и американской валютой составляло ?1=$1,336. То есть, российский экспортер за каждый баррель нефти получал 94 евро. Теперь, когда цена нефти составляет $100/ баррель, а курс евро к доллару опустился до 1,24, российский экспортер за каждый баррель нефти будет получать 81 евро. Тоже падение, но не такое сильное. Долларовая цена нефти снизилась на 25%, а вот цена, выраженная в евро — на 16%.
Конечно, говорить о том, что долларовая цена нефть и курсы основных валют вышли на новые равновесные уровни, еще рановато. Но, в любом случае, механизм смягчения колебания долларовых цен существует, и поэтому шок для российской экономики будет не очень сильным.
Но это наши дела, а вот что касается европейского хозяйства, то оно находится в очень жестких рамках, которые ограничивают его дальнейшее развитие. И как оно будет выбираться из сложившейся ситуации, судя по всему, не понимают даже руководители европейских стран.
Григорий ГРИЦЕНКО, polit.ru