КАЗУС С�ЛЬМАНА

Эти строки писались в то самое время, когда врачи больницы "�хилов" вели борьбу за жизнь Моше Сильмана, оценивая свои шансы на успех как почти нулевые. При этом все понимали, что на самом деле Сильман должен находиться не в "�хилов", а в Ожоговом центре больницы "Шиба", но — очередная гримаса израильской жизни — там сейчас нет свободных мест... Увы, в пятницу Сильман скончался и в воскресенье был похоронен на Холонском кладбище. В воскресенье же сжег себя 45-летний инвалид ЦАХАЛа Акива Мафиани. Волна самосожжений отчаявшихся людей продолжается...

После самосожжения Сильмана по стране прокатилась новая волна акций протеста. Было зафиксировано еще несколько попыток самосожжения и угроз предпринять такие попытки. Стало ясно, что случившееся вывело протестное движение за социальную справедливость на принципиально новую ступень, а Моше Сильман отныне надолго станет символом этого движения. Символом, которого борцам за социальную справедливость так не хватало.

Автор далек от того чтобы обвинить организаторов субботней демонстрации в Тель-Авиве в том, что они знали о планируемом Сильманом самосожжении и ничего не предприняли, чтобы остановить его. Да, он действительно не раз говорил, что следует предпринять то, от чего вздрогнет вся страна, но понять, что стоит за его словами, было невозможно. Так что почти наверняка эта жуткая акция стала неожиданностью для участников демонстрации и их шок и слезы в связи с произошедшим совершенно искренни. � вместе с тем, повторю, именно после самосожжения Моше Сильмана протестное движение обрело тот символ и те конкретные цели, которых ему так недоставало. Цели эти, кстати, оказались довольно далеки от тех, которые изначально имели в виду Дафна Лиф и ее сподвижники, но зато они отвечают интересам куда более широким кругам населения.

Что самое любопытное и грустное — судьба Моше Сильмана действительно несет в себе некий знаковый характер. Это типично еврейская и типично израильская фигура, которую явно не отнесешь к баловням судьбы. Скорее наоборот, вслед за �бн-Эзрой он мог бы сказать о себе: "Если ты, человек, начнешь продавать свечи, то солнце встанет в небе, как тумба, и никогда не закатится. А если ты, человек, захочешь продавать саваны, люди перестанут умирать!".

�з биографии Моше Сильмана становится понятно, что жизнь никогда его не баловала, хотя, вероятно, в чем-то правы и те, кто считает, что он сам был причиной многих своих несчастий. Сильман родился в 1955 году в семье людей, переживших Катастрофу. В 14 лет он сбежал из дома и фактически жил на улице. В 18 был призван в ряды ЦАХАЛа, но по каким-то причинам, опять-таки никому неведомым, был демобилизован раньше времени. Правда, затем Сильман добился, чтобы его вернули в армию, и до 46 лет исправно являлся на резервистские сборы.

Судя по всему, главной мечтой в его жизни было стать пусть не крупным, но твердо стоящим на ногах бизнесменом. Попробовав себя на разных работах в �зраиле, Сильман перебрался в США и спустя какое-то время создал там компанию по экстренной доставке грузов. В какой-то момент его родственникам показалось, что он сумел реализовать свою мечту: компания вроде бы процветала, а Моше вел жизнь вполне обеспеченного по американским понятиям человека. Однако спустя несколько лет компания неожиданно была объявлена банкротом, и на Сильмане повисли огромные долги.

�менно тогда он предпринял первую попытку самоубийства, но она оказалась неудачной. Вернувшись в �зраиль, Сильман попытался создать предприятие по производству цветочных горшков из пластика, но снова потерпел неудачу. По следам этого своего провала он подал в суд на одну из крупных компаний по производству пластика, требуя от нее миллионной компенсации, так как она якобы не выполнила своих партнерских обязательств, что и стало, как он утверждал, причиной крушения его бизнеса. Однако суд отверг его претензии, придя к выводу, что подлинной причиной крушения бизнеса стало то, что Сильман взялся за дело, в котором ничего не понимал и для ведения которого не имел необходимого инженерного и экономического образования.

Однако даже после этого он не сдался и в конце 90-х годов организовал новую компанию — по грузовым перевозкам. Парк этой компании в лучшие времена насчитывал 4 грузовика. Родным вновь в какой-то момент показалось, что Моше вот-вот начнет процветать. По словам самого Сильмана, все его неприятности начались в 2000 году, когда �нститут национального страхования "Битуах леуми" потребовал от него уплатить долг в размере 15 тысяч шекелей. Сильман стал оспаривать сумму долга, и "Битуах леуми" наложил арест на один из его грузовиков. Бизнесмен обратился в суд, и тот для начала обязал его выплатить "Битуах леуми" 5 тысяч шекелей. �менно такую сумму, по мнению самого Сильмана, он задолжал этому ведомству. Деньги он заплатил, но когда пришел в "Битуах леуми" с требованием освободить его машину из-под залога, выяснилось, что работники этого ведомства бастуют и им нет никакого дела до его проблем. Затем, когда забастовка закончилась, возникли какие-то новые бюрократические препоны с освобождением этого грузовика. От Сильмана стали требовать, чтобы он оплатил буксировку и время пребывания автомобиля на штрафной стоянке, а он настаивал на том, что это должен сделать "Битуах леуми"... Словом, когда вроде бы все наконец уладилось, выяснилось, что… грузовик продан с аукциона.

С этого момента жизнь Моше снова покатилась под откос. Компания по перевозкам была закрыта, а грузовики распроданы за бесценок. Откуда-то вылезли огромные долги (включая долг в 600 тысяч шекелей все тому же "Битуах леуми", а также Налоговому управлению), для покрытия которых Сильман заложил яффскую квартиру своей больной матери. Сам он пересел в "фольксваген" и попытался стать водителем такси, но тут начались проблемы за здоровьем — один инсульт за другим, и Моше уже не мог работать, как прежде, а получить инвалидность и пособие от "Битуах леуми" оказалось не так просто, для этого надо было пройти через бесконечное множество медицинских и бюрократических процедур, на которые требовалось время.

В 2008 году Моше Сильман подал иск против "Битуах леуми", обвинив эту организацию в том, что она стала причиной развала его бизнеса и потребовав компенсацию в миллион шекелей. При этом в исковом заявлении он попросил освободить его от уплаты судебного сбора, указав, что из-за болезни в 2007 году его заработок составил чуть больше 5 тысяч шекелей.

Увы, и этот суд Сильман в итоге проиграл, а его апелляции сначала в Окружной, а затем и в Верховный суд были отклонены. Судьи сошлись во мнении, что требуемая Сильманом сумма компенсации чрезмерно завышена, и хотя "Битуах леуми", возможно, несет какую-то ответственность за его неприятности, подлинной причиной провала Сильмана стал опять-таки его непрофессионализм как менеджера.

А дальше неприятности стали нарастать как снежный ком. Мать умерла. Ее квартира была продана банком за долги. "Фольксваген" Моше вынужден был продать за 10 тысяч шекелей. Единственной хорошей новостью (если ее можно охарактеризовать именно так) на фоне всех этих событий было то, что "Битуах леуми", признав Сильмана 100-процентным инвалидом по состоянию здоровья и 50-процентным инвалидом по труду, согласился выплачивать ему пособие в размере 1800 шекелей. Позже оно было увеличено до 2300 шекелей, а совсем недавно, если верить "Битуах леуми", до 2500 шекелей.

Однако все попытки Сильмана доказать, что он является и 100-процентным инвалидом по труду, так как после перенесенных инсультов испытывает постоянные головокружения и не может работать, разбивались о бетонную стену недоверия чиновников. Его просьба о назначении пособия на съем жилья или предоставлении социального жилья также была отклонена — Сильман, дескать, не соответствовал установленным критериям.

Между тем, в 2010 году, после того как банк реквизировал квартиру матери, перед Сильманом возникла реальная угроза остаться без крыши над головой. Судя по всему, перспектива стать бомжом страшно пугала его, прежде всего, своей унизительностью, признанием того, что он, несмотря на все свои попытки, потерпел в жизни фиаско. "Никогда я не стану жить на улице. Лучше уж смерть", — сказал он тогда одному из своих приятелей. В поисках выхода Моше лег в психиатрическую клинику, но там быстро поняли, что никаких проблем с психикой у него нет, и попросили освободить койко-место. В конце концов кто-то из старых знакомых сжалился над Сильманом и разрешил ему временно пожить в своей пустующей однокомнатной квартире в Хайфе на Адаре.

После всего вышесказанного вряд ли следует удивляться тому, что Моше Сильман с первых же дней возникновения движения за социальную справедливость стал активным участником всех его акций. Ведь он был искренне убежден, что сам является жертвой несправедливости, полного пренебрежения со стороны государства к бедам и проблемам своих рядовых граждан. Более того, Сильман не раз говорил, что акции протеста должны носить более активный и даже насильственный характер по отношению к институтам власти. Как-то он обмолвился, что готов совершить самосожжение, но тогда этим словам никто не придал значения.

А тем временем над его головой сгущались новые тучи. Владелец квартиры, в которой жил Сильман, предупредил, что больше не может сдавать ее бесплатно, и попросил Моше освободить жилье в течение месяца. Призрак бесприютности, которого он так боялся, снова стал совершенно реальным, а ему по-прежнему отказывали в пособии на съем квартиры или предоставлении хоть какого-нибудь социального жилья…

� вечером в субботу, 14 июля, когда в Тель-Авиве проходила десятитысячная демонстрация социального протеста, Моше Сильман превратился в живой факел…

На следующий день многие израильские публицисты написали, что хотя они прекрасно понимают, что Сильман отказался в отчаянном положении, все равно это не повод для самоубийства и выбранный им метод протеста неприемлем. Дескать, всегда есть выход, человек не должен терять надежды и т.д.

Но это ложь!

Не отрицая, что самоубийство неприемлемо и является преступлением перед Богом и перед людьми, я все же возьму на себя смелость предположить, что эти люди просто никогда не стояли на грани отчаяния, когда неоткуда взять деньги ни на оплату квартиры, ни на кусок хлеба для детей, а мэрия, "Битуах леуми", Налоговое управление и все прочие выставляют тебе многотысячные счета. � наступает момент, когда кажется, что никакого выхода, кроме смерти, из этой ситуации нет…

Повторю, фигура Моше Сильмана при всей индивидуальности его судьбы типична и символична. �стория его жизни — это история многих мелких и средних израильских предпринимателей, которые до поры до времени исправно платили налоги все тем же "Битуах леуми" и Налоговому управлению, а затем были загнаны этими ведомствами в угол. Его история — это история беспредела чиновников названных ведомств по отношению к маленькому человеку, которого они нередко штрафуют непонятно за что, а затем, по мере просрочек с уплатой, штраф этот вырастает до астрономических размеров. �стория Моше Сильмана — это история того, как государство не подает руку своим гражданам, оказавшимся в беде, игнорирует их самые элементарные нужды, бросая на произвол судьбы… �стория Моше Сильмана — это еще и история о том, что на нынешние социальные пособия по старости и по инвалидности достойно существовать невозможно.

А потому, думается, только после этой трагедии стало более-менее ясно, что такое социальная справедливость, за которую надо бороться. Она заключается в создании в стране такой системы, при которой никому не придет в голову повторить страшный поступок Моше Сильмана. А это включает в себя и решение жилищной проблемы, и вопрос увеличения суммы всех социальных пособий, и повышение уровня социальной защиты мелких предпринимателей, и, что не менее важно, повышения уровня ответственности чиновников за хамство и равнодушие к людям, в то время как по должности им положено проявлять участие.

Так что, как ни страшно это признавать, своей цели Моше Сильман в определенном смысле добился: он не просто привлек к себе внимание, но и убедил страну, что дальше так продолжаться не может, что в области социальной политики действительно нужны перемены.

Будут ли они?

P.S.
Говоря о Моше Сильмане, нельзя вновь не удивиться системе двойных стандартов в израильских СМ�. Ведь его самосожжение отнюдь не первое в истории страны. В 2005 году такую же акцию совершила в знак протеста против одностороннего выхода из Газы Елена Босинова. Спустя несколько дней она скончалась от полученных ожогов, но тогда пресса почему-то предпочла не заметить эту акцию отчаяния женщины, болеющей за судьбу своего народа. Босинова не удостоилась и десятой доли того внимания, которое уделено Сильману.

� точно так же грустно и одновременно смешно читать целые полосы израильских газет, забитые возмущенными статьями и заметками по поводу проявленного полицией насилия при усмирении беспорядков, а также "незаконных" арестов сподвижников Дафны Лиф. А ведь в 2005 году полиция вела себя по отношению к 14-15 летним подросткам куда брутальнее. �х избивали до крови, их содержание под стражей затягивалось на месяцы, против них возбуждались уголовные дела, и это при том что они не били витрины банков и не оказывали сопротивления полиции. Но тогда речь шла о мальчиках в вязаных кипах и девочках в длинных юбках, придерживающихся неприемлемой для тель-авивской элиты идеологии, и потому по отношению к ним все было дозволено. Такая вот мораль…

Петр ЛЮК�МСОН, "Новости недели" — "Континент"