НАЦ�ОНАЛЬНОСТЬ: ЕД�Н�ЦА.

«Но я-то вас слушал. Мы-то вас слушали, мы вам внимали»
(Прилепин. Стесняться своих отцов. По поводу всего»).
«Пусть я мразь, но что делать с людьми, которые выбрали Сталина — именем России…»
(Там же, автору, назвавшему его мразью).

Лет 30 назад я впервые в своей жизни пошел в синагогу, ну вот такой я не очень благоверный еврей. Был какой-то праздник. Ноябрь, холодина. Собралось довольно много людей, человек пятьсот, но обстановка была не очень праздничная. Люди пришли не столько, чтобы повеселиться, сколько в протест тому государственному антисемитизму, который в те годы царил в стране, и который сегодня принято отрицать

Я пробыл недолго. Когда стал подыматься к улице Богдана Хмельницкого (тоже забавное совпадение — соседство синагоги и улицы, названной в честь главного гонителя евреев), заметил майора-милиционера, который с кем-то переговаривался по рации. Я прислушался (он меня не видел).

МАЙОР. Седьмой, Седьмой, я Десятый! Ну, у нас тут все в порядке, все пока спокойно. Внизу возле объекта я вижу примерно пятьсот единиц.

…� вот читаю я «Письмо товарищу Сталину» Прилепина. Начинает он с Бориса Слуцкого: «Социализм был выстроен. Поселим в нём людей». Мы поселились в твоём социализме». Это, вроде бы, эпиграф, зачин, ключ к чему-то дальнейшему. Правда, пока не очень врубаюсь: к чему? Мысленно отмечаю: правильно, был построен якобы социализм (так нам всем вдалбливали) и мы в нем жили. Но кто — мы? — задаю я, как читатель, себе вопрос. От имени кого пишет автор и к кому он обращается? � тут же сам себе отвечаю: МЫ ВСЕ. В том числе, надо думать и сам Прилепин, если ему больше 22-х лет.

Далее, у Прилепина: «Мы заработали миллионы на заводах, построенных твоими рабами и твоими учёными. Мы обанкротили возведённые тобой предприятия, и увели полученные деньги за кордон, где построили себе дворцы.» Опять — мы! Я опускаюсь с литературных эмпирей на грешную землю: верно, кто-то заработал, кто-то чего-то обанкротил. «Мы» — говорит Прилепин, но вряд ли он сам. Я? Я никого не банкротил, у меня нет миллионов. Начинаю вспоминать злодеев, на которых намекает автор: Мордашов, Алекперов, Федун, Прохоров, Ковальчук… � тут, наконец, соображаю: это же литература, письмо понарошку, писательская фантазия, иносказание, эвфемизм. Наверняка имелись в виду не столько вышеперечисленные, сколько Абрамович, Фридман, Вексельберг. На этих фамилиях я настораживаюсь: пахнуло уже чем-то знакомым. � точно: «Ты сохранил жизнь нашему роду. Если бы не ты, наших дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решён. Ты положил в семь слоёв русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени».

Ну, конечно: опять про евреев! Ведь только они воевали «… в России, с Россией, на хребте русских людей»; только они придумывают альтернативную историю «в жанре мухлежа и шулерства, в жанре тупого вранья, в жанре восхитительной и подлой демагоги»; это евреи виноваты «в сегодняшнем семимильном, непрестанном исчезновении населения страны и народной аристократии,… в отмирании русского этноса…»

Вопрос: тогда зачем такая корявая форма предложена писателем, такая путаница? Некий автор письма от имени неких… теперь я понял: евреев, — пишет давно сгнившему в гробу персонажу, то ли желая выразить ему свою благодарность («Ты сохранил жизнь нашему роду»), то ли — выразить ненависть («усатая сука… оспяной урод… ненависть к тебе соразмерна только твоим делам»). Почему в понятном всем жанре публицистики или «открытого письма» прямо не сказать: да, ЕВРЕ� принесли страдания РУССКОМУ НАРОДУ, перечислить все те грехи представителей этой вредоносной нации, которые и впрямь могут рождать только ненависть: покрывают коррупцию и бандитов, «убили русскую деревню, русскую науку и низвели русскую интеллигенцию на уровень босяков и бастардов». � с Холокостом они уже всех задолбали. Примечателен еще один эвфемизм в письме — «Российская либеральная общественность». Теперь мы знаем, кто это! Но ведь сегодня, чтобы заклеймить евреев во всех смертных грехах, нет необходимости придумывать такой литературный выверт — писать «письмо товарищу Сталину» (С которым, кстати, Прилепин как писатель не очень справился). Предлагаю ему заглянуть в интернет: там несметное количество подобных обвинений в адрес евреев. Прямым текстом, без литературных изысков, эпитеты типа «мрази» почти самые изящные. Уничтожить, раздавить, выгнать! — сколько искренней страсти звучат в призывах этих авторов!

� это не мои догадки — в этом признался сам автор письма, уже пытаясь объясняться с теми, кто письмом был возмущен. Вот его текст: «Я вижу, что вам больно, и не радуюсь этому, но так было нужно: иначе вы ничего бы не услышали и в этот раз», — пытается он объяснить свой гражданский порыв. Неправда, МЫ слышим. � до Прилепина слышали, и, увы, после него еще не один раз услышим. � должен писателя разочаровать: не больно. Привыкли, не обращаем внимания. А, интересно, ему самому не больно за своих еврейских друзей? Ведь это их собираются уничтожать, давить, гнать в шею вон из страны. Не разбирая их заслуг, не считаясь с его симпатией к ним. Как уже неоднократно делалось такими же «борцами» за счастье русского народа.

Прилепину не нравятся деяния Троцкого и Френкеля — мне, признаться, тоже. Более того, моему еврейскому слуху куда приятнее, когда на самых разных языках и наречиях, не только по-русски, с уважением произносят имена Ньютона, Фрейда, Эйнштейна, Ландау, Ромма, и даже Шлагбаума, хотя я и не уверен, что он еврей, но хочется думать. К слову, «френкели» строили для сталинской страны не только концлагеря, но и те же заводы-пароходы, изобретали новые самолеты и ломали свои еврейские головы над созданием атомной бомбы

В эпиграф я вынес, на мой взгляд, ключевое место в письме. МЫ… ВАС. Есть некие МЫ носители добра и святости русского народа, и некие ОН� — кого гвоздит писатель Прилепин за то, что ОН� повинны в «отмирании русского этноса», стираются низвести его до «босяков и бастардов». ОН� — этакий распространенный эвфемизм слова «еврей». Еще совсем недавно в счастливой стране «детей разных народов» (ради объективности можно добавить: построенной товарищем Сталиным) слово «еврей» во рту было как жаренная картошка: и выплевывать неудобно, и глотать рано. Даже для многих евреев произнести вслух о своей национальной принадлежности было сродни общественному вызову. Наверно, русскому писателю Прилепину до сих пор непросто его произносить. Я ему дарю еще один эвфемизм этого обжигающего слова: ЕД�Н�ЦА. Призыв «Уничтожим шесть миллионов евреев!» — сегодня может быть наказуем; «Бей единицы, спасай Россию!» — иди, докажи, что имелось в виду. Стерильно, безымянно, бесплотно, и не придраться судам, которые, как говорят сведущие в этом специфическом вопросе люди, тоже схвачены этими самыми… ЕД�Н�ЦАМ�.

Наум БРОД, еврей.