�ГОРЬ

�з цикла "Среда обитания"

Сергей АСР�ЯНЦ


�горь Алешенко был руководителем отдела рекламы в одной ташкентской газете, где я работал последние несколько лет перед отъездом в Москву. Он и его жена Любаня в конце 80-х здорово устроились в одной из восточноевропейских стран — в советско-польскую фирму, весь бизнес которой состоял в распродаже военного имущества покидающих эту страну войск СССР. Могу только представить, сколько поимели учредители фирмы и их заказчики, раз �горь с Любаней вернулись в Союз весьма состоятельными людьми. К счастью, они не стали иллюстрацией к поговорке «из грязи — в князи». Любаня отличалась весьма экспрессивным и при этом легким нравом, с ней было весело и приятно общаться. �горь тоже был хорошим парнем, правда, сторонящимся новых знакомств, чему здорово поспособствовало приобретенное материальное благополучие. Он ни с кем не сближался, держался обособленно, за что, естественно, поимел реноме «слегка того», однако всем своим видом показывал, что ему на это... Да и что ему было переживать — трешки и пятерки «до зарплаты» стрелять не было никакой надобности, а посему и полноправное членство в коллективе его мало интересовало.

Газета, где мы вместе трудились, была очень крупной — одной из крупнейших в Средней Азии, и это весьма облегчало нам жизнь. �горю рекламы несли столько, что трудно порой было найти ей место в очередном выпуске, но я находил почти всегда — кому как не ответсеку решать такие задачи. Вот на этой сугубо деловой почве мы и сошлись, стали общаться, а позже и в гости ходить друг к другу. Правда, всегда гостем был я, потому как с женой мы тогда жили врозь, и обитал я холостяком, в маминой квартире.

Много было в газете, как мы тогда выражались, «левых» персонажей. Они-то себя считали «правыми» — вместе бухали, играли в преф, волочились за легкодоступными девицами, недостатка в которых не испытывала, думаю, ни одна редакция в Союзе. �ногда я присоединялся к их компании, правда, весьма редко — главное увлечение жизни, музыка, группа, в которой играл, занимала все мысли и почти все нерабочее время. Были среди «левых» весьма талантливые журналисты, а одного из них вся эта компания превозносила до небес, считая чуть ли не гением.

Сережа был действительно весьма неплох в профессиональном смысле, но бухал очень крепко, поэтому те самые «трешки» и «пятерки» шибал постоянно. Не знаю, возвращал или нет, потому как меня этим вопросом никогда не беспокоил — стрелять деньги у «церковной мыши» бессмысленно. Но однажды дело дошло до того, что он обратился с этой просьбой к �горю. Видно, совсем приперло — поотказывали кругом, а трубы-то горят.

«�горь, займи пятёру? Через недельку отдам», — попросил Сережа �горя.
«Нет», — ответил �горь.
«Почему? — без тени возмущения или обиды спросил Сережа. — Может, сомневаешься, что отдам?»

«Нет, я просто думать даже об этом не хочу», — ответил �горь и этим ответом навсегда остался в памяти и моей, и всех тех, кто слышал или кому мы рассказывали об этой истории.

Но хотел я рассказать о другой истории, связанной с �горем.

В то время, о котором речь, на меня «запала» главный редактор — шестидесятислишним-летняя мадам совершенно омерзительного характера, запечатленного на ее лице как есть, без разночтений. Она напропалую кокетничала со мной, и вот однажды попросила меня помочь ей передвинуть дома телевизор. Это при живом-то великовозрастном сыне-балбесе! Совершенно ошалевший, я кое-как отмазался от этого «лестного» предложения, вылетел из кабинета и долго потом приходил в себя. До самого вечера, когда я поведал эту историю �горю и его помощнице, а по совместительству и жене заместителя главного, Гале. Мы сидели за бутылочкой, если мне не изменяет память, кьянти — презента от счастливого рекламодателя, которому «повезло» с размещением рекламы в пятничном номере, и я поведал им историю с неудавшимся съемом.

Ребята долго веселились, а мне было не до смеха — отказ помочь с телевизором мог иметь для меня неважные последствия, «девушка»-главный шутить не умела, и другим не позволяла. Гале было искренне жаль меня — ее муж был видным мужчиной, и она меня хорошо понимала. А вот �горь был сам не свой от счастья. Сначала он выспрашивал подробности нашего разговора с главным редактором, смеялся над каждым эпизодом, и все время уговаривал меня ответить взаимностью даме, приводя множество аргументов в пользу этого варианта, в основном производственного характера.

� главным из них был такой: «Сгорая сам, свети другим!».