В СП�СКЕ НЕ ЗНАЧ�Л�СЬ

�стория с публикацией «списка Магнитского» стала своего рода историей завышенных ожиданий. � сторонники и противники российских властей внутри России каждый на свой лад ждали публикации открытой части списка американскими властями. Противники власти ожидали увидеть в нем как минимум кого-то из представителей верховной бюрократии, что было бы решительным свидетельством, что «приличные страны» не хотят иметь дела с российской элитой, и самому «путинскому режиму» нанесен хоть и не смертельный, но весьма ощутимый удар.

Сторонники властей, да и сами политменеджеры полагали, что традиционно «англичанка подгадит» (в данном случае «американка»), и это даст моральное право использовать образ внешнего врага для решения внутренних вопросов — от борьбы с аппаратными конкурентами (по принципу известной «дачи в Майами») до сильного ситуативного аргумента против любой радикальной оппозиции и прочих агентов Госдепа. Проверки НКО и прочие «радости», что устраивали внутри России власти в последнее время были вполне в русле этой логики и новая «маленькая холодная войнушка» политическим управленцам и ответственным за идеологическое сопровождение не помешала бы. Опять-таки: отличный повод подкрепить тезис о «национализации элиты».

Были заготовлены дежурные аргументы — дата-то публикации известна, баррикады возведены и безо всякого списка вовсе, грех не подготовиться. � тут американцы подвели. В открытой части их списка оказалось всего 18 человек, из которых большинство входило в ранее публиковавшийся «список Кардина» и непосредственно имеет отношение к смерти в С�ЗО юриста Сергея Магнитского. Плюс пара чеченских полицейских, один из которых обвинялся в убийстве журналиста Пола Хлебникова. � никакого тебе «сеанса черной магии с полным разоблачением». Слабоватенький вышел, как модно нынче выражаться, coming out.

Потому внутри России (в США отчасти тоже, но там тема «акта Магнитского», да и тема России с ее делами вообще центральной в повестке никак не значится) открытие списка многих озадачило или даже разочаровало. Ладно бы в списке был условно Сечин или Бортников, тогда можно было бы говорить, что таким изощренным способом США пытаются навязать нам свою волю и поставить Россию на колени. Они же еще и спонсируют своих агентов в НКО на миллиард долларов каждые четыре месяца (какой идиот посоветовал Путину озвучить эту абсурдную сумму на международной арене — остается только диву даваться), с этой же примерно целью. Но как запрет на въезд в США судьи Тверского суда Алексея Криворучко поставит на колени всю Россию — тут объяснение категорически не выходит. Ну или выходит не вполне убедительным.

Значительная часть граждан и без того убеждена, что от Америки все беды (в опросе «Левада-центра» в октябре 2012 года почти две трети россиян сказали, у России есть враги, и из них 56 процентов в таком качестве назвали США), но иллюстрация «актом Магнитского» выходит слабая даже при медиа-поддержке центрального телевидения.

Потому дежурные, заранее заготовленные комментарии официальных лиц о зловредной Америке кажутся вымученными и неискренними. � когда официальный представитель М�Да Андрей Лукашевич говорит, что «под давлением русофобски настроенных членов Конгресса США нанесен сильный удар по двусторонним отношениям и взаимному доверию», это звучит несколько странно.

Все-таки в открытой части «списка Магнитского» оказались по преимуществу люди даже не третьего ряда и потенциально виновные во вполне конкретных вещах. Даже ответный список, который тут же предъявила российская сторона, более представителен. Там все-таки все начальство тюрьмы в Гуантаномо во главе с руководителем аппарата бывшего вице-президента Чейни Дэвидом Эддингтоном. Ну и для симметрии — граждане США, что занимались в различных инстанциях «торговцем смертью» Виктором Бутом.

Если для М�Да реакция еще вполне объяснима, то бурную реакцию публичных политиков иначе как неудачной домашней заготовкой объяснить сложно. «Так называемое дело Магнитского вообще не должно обсуждаться где-то за пределами России, это недопустимо для нас, и мы никогда с этим не согласимся», — заявляет пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков в телеэфире (не понятно, как это часто бывает в последнее время с пресс-секретарями, он от своего имени говорит, транслирует согласованную позицию президента или вообще выдает некий средний вариант). Принцип «мы сами у себя разберемся» может и неплох — оставим на совести Пескова игнорирование того факта, что наниматель Магнитского Hermitage Capital и ее владелец Уильям Браудер не являются «россиянами» ну ни разу — но реакция выглядит искусственно раздутой.

Не отстали от пресс-секретаря Путина и единороссы. Реакция была массовой, что бывает в случаях, когда из Кремля или от иных высоких партийных менеджеров дается приказ отрабатывать тему. Опять-таки: дата известна, загадка лишь в персональном составе. � кажется, перестроиться на менее воинственный лад, увидев фигурантов списка, успели далеко не все партийцы. Владимир Бурматов похоронил перезагрузку, член высшего совета партии Николай Булаев увидел в решении происки антироссийского лобби, вернее, так ему рассказали «большинство россиян, с которыми удалось пообщаться», Алена Аршинова посчитала список механизмом политического давления, а Дмитрий Вяткин и вовсе «шантажом».

Единоросс Андрей �саев оценил публикацию списка, как отступление США от принципов правового государства. На тему списков высказались еще единороссы Александр Карелин, Вячеслав Тимченко, Вячеслав Никонов (единственный среди всех специалист-американист), Ольга Баталина, глава профильного комитета Алексей Пушков. Последний, правда, заметил еще и то, что администрация Обамы не стала идти на эскалацию конфликта с Москвой. А вице-спикер ЕР Сергей Железняк и вовсе отметился великолепной фразой о том, что18 фамилий из списка подтверждают «абсурдность такой политики, потому что эти люди мало кому известны в мире и в России». 11 единороссов (это по партийному сайту), при том, что говорящих голов у фракции всего человек 30, поспешили высказаться в духе «не забудем, не простим».

Вообще-то, и единоросс Железняк аккуратно высказал эту мысль, на данном примере условному электорату сложно объяснить, чем «акт Магнитского» и «список Магнитского» опасны для него, почему необходимо защитить, скажем, следователя Олега Сильченко силами всей российской дипломатии и зачем на его защиту требуется весь российский парламент.

Это ни разу за последнее время не удавалось — ни в защите «таджикских летчиков», ни в деле Виктора Бута: пропаганды много, эффекта чуть. Наиболее показательно это было накануне выборов в Госдуму, когда ни тема несправедливо замученных таджиками летчиков (один, правда, был гражданином Эстонии), ни объявленная Медведевым едва ли не война НАТО (объявляли специально, отдельным обращением президента к нации — как Сталин почти с его «братья и сестры») не помогли переключить внимание на внешнюю политику и приподнять пробивающий исторические минимумы рейтинг «Единой России». В результате неудачных и несвоевременных игрищ во внешнюю политику политические менеджеры кампании единороссов получили беспрецедентное внимание к процессам внутриполитическим и «болотный кризис», последствия которого для власти не преодолены до их пор.

«Мягкий» вариант «списка Магнитского» просто вынудил сторонников теорий заговора рассуждать о закрытой части списка: будто туда уже включен кто-то из российских топов. � сразу всплыла фамилия «Кадыров». Реакция из серии «ну хоть что-то». Ведь и впрямь не могла зловредная Америка, что так долго пытается нам навредить, вообще никого из реальных политиков не обидеть. Такой разворот, впрочем, серьезности позиции «США хотят поставить Россию на колени» не добавил, привнеся в истерику известную долю комичности, как если бы в списке Магнитского оказался почетный мордвин и житель Грозного Жерар Депардье.

На выходе вместо эпического полотна получился слабо годный у потреблению мелкий дипломатический скандал, на котором по-хорошему и заостряться бы не стоило, оставив всю работу М�Ду (М�Д, кстати, наверняка и отработал заранее, убеждая американских коллег не вносить в список всех, кого только можно). Но градус напряженности по внутриполитической линии (за Магнитского/против Магнитского воспринимается едва ли не как за Путина/против Путина, особенно вкупе с ужасной и идиотской антисиротской поправкой в антимагнитский закон) был таков, что деликатно обойти тему не получилось. В результате опять все медиа и вся политическая элита вынуждены выстраивать позицию относительно слабо интересного и мелкого дипломатического казуса.

В этом, кажется, кроется главная ошибка нынешних кремлевских политических менеджеров: они продолжают пользоваться тактикой времен второго путинского срока и эпохи «подморозки». Тогда на фоне практически полного отсутствия политической повестки в Кремле выдумывали темы-фейки и вбрасывали их последовательно в информационное пространство, заполняя отсутствие реальной политической повестки или корректируя его в зависимости от обстоятельств. Такая информационная политика до сих пор работает, но с известными ограничениями и даже систематическими сбоями. Столичные протесты все еще остаются фактором в федеральной политической повестке, и тут Кремль со своими фейками ухитряется проигрывать даже безупречные информационные партии.

На том же Магнитском уже прокололись с сиротами, когда безо всяких агентов Госдепа, Кремль лично вывел на митинг против антимагнитского «антисиротского» закона десятки тысяч людей (информационное поле тут качественно не подкорректируешь даже в телевизоре), позволив перехватить свою фейковую повестку и сотворив из нее реальный политический кризис — небольшой, но неприятный. �з всего пафосного заседания Общероссийского народного фронта продвинутым потребителям информации запомнился лишь скандал с журналистской Екатериной Винокуровой. Большинству населения, дай Бог, запала в душу инициатива с возвращением школьной формы. Сам фронт не запомнился никому: по крайней мере, незадолго до конференции фронта, согласно опросу «Левада-центра», о нем впервые слышали от социологов 57 процентов, еще 40 «что-то слышали» ранее.

Ограниченность возможностей использования пропагандистских трюков и фейковых угроз в условиях реальных политических процессов была продемонстирована, казалось бы, еще в декабре 2011 года. Однако тактика власти всерьез скорректирована не была. Это порождает и сомнения в эффективности реакции верховных властей на реальные угрозы (неважно, внутренние или внешние). Если тряхнет всерьез, то происками Америки затруднительно будет объяснять собственные провалы. � это, пожалуй, наиболее интересное обстоятельство во всей истории со «списком Магнитского».


Михаил ЗАХАРОВ, polit.ru