О ПАСПОРТЕ (ко Дню памяти павших в войнах �зраиля и жертв террора Йом Ха-Зикарон)

Алекс ТАРН


Эпиграф:
…«Когда у меня закончился срок действия израильского загранпаспорта, я пошел в Москве в посольство его менять на новый. А мне говорят: мы вам не дадим паспорт. «Почему?» — «Потому что вы не живете в �зраиле». — «Но я и не обещал переехать! Почему вы от американских евреев не требуете переезда в �зраиль, а спокойно выдаете им паспорта? Что за дискриминация такая?» В результате мне пришлось ехать в �зраиль и там уже получать новый паспорт с помощью знакомых. � так каждый раз — как только приходит пора продлять паспорт, начинаются препоны».
(из интервью с господином Геннадием Хазановым)


Шестого июня 1982 года началась Первая Ливанская война. Танк рядового Юваля Харэля входил в состав группы, которой было поручено нанести начальный удар по объединенным силам террористов, сирийцев и армии Ливана. 8 июня во время боя в переулках деревни Эйн-эль-Хилуа на подступах к Сидону в танк попала противотанковая ракета. Юваль погиб на месте, остальным удалось выбраться из горящей машины.

9-го числа эта горькая весть пришла в дом Мириам и Ехезкеля Харэлей, жителей иерусалимского района Тальпиот. Похороны состоялись назавтра, в шестой день недели, на военном кладбище Хар-Герцль, рядом с Яд Вашем.

Принимая соболезнования собравшихся, родители погибшего обратили внимание на группу незнакомых ребят. Надписи на лентах принесенных ими венков не соответствовали ни одному этапу короткого жизненного пути убитого мальчика. Сын Харэлей никогда не жил в кибуце Эльром и не принимал участия в традиционном «гибуше» (совместных до-армейских тренировках) пехотной бригады Нахаль. В ответ на расспросы ребята отвечали, что пришли на похороны своего товарища Юваля Харэля из Тальпиота, бойца Нахаля, с которым сдружились во время гибуша. О его смерти они прочитали в газетах.

В сердцах родителей вспыхнула надежда: а вдруг и в самом деле произошла ошибка? По понятным причинам им не показали тела сына: обгоревший кусок человеческой плоти не подлежал визуальному опознанию. Прямо с похорон они бросились в комендатуру (израильский аналог российского военкомата). Там их усадили, налили воды и со всей возможной деликатностью заверили в том, что ошибки нет. �х девятнадцатилетний сын мертв, окончательно и бесповоротно. А другой мальчик, его ровесник, носящий точно то же имя и ту же фамилию, жив. Юваль Харэль — весьма распространенное сочетание. А то, что обе семьи проживают в одном и том же районе и даже на одной и той же улице, только в разных её концах, — воля случая. Бывает.

Мириам и Ехезкель вернулись к себе в Тальпиот и сели на пол, сидеть шиву по сыну. А на другом конце улицы младший брат другого Юваля Харэля увидел в окно идущих по улице военных в парадной форме и сказал матери:
— Смотри, мама, еще кто-то погиб.

В �зраиле принято извещать родных о гибели солдата лицом к лицу. Это непросто. Нелегко смотреть в лицо, перед которым разверзлась бездна. В глаза таких матерей, жен, отцов смотрят специально обученные люди. Во время войны их опознают издалека, этих страшных вестников.

Мать подошла к окну. Ее звали Хая Харэль. Военные шагали, стараясь не смотреть на окна. Один подъезд, другой, третий — мимо, мимо, мимо. Потом они свернули на их дорожку. Значит, не повезло кому-то из этого подъезда. Сейчас в чьей-то квартире раздастся звонок интеркома. Да, вот и звонок.

— Мама, это к нам, — сказал младший брат второго Юваля.
— Это ошибка, — ответила Хая. — На нашей улице есть… вернее, был еще один Юваль Харэль. Его сегодня хоронят.
То же самое она повторила и офицеру-психологу, который вошел в квартиру известить ее о гибели сына:
— Это ошибка! Вам следует быть внимательней с такими делами в этой вашей комендатуре.

— Ошибка? – офицер покачал головой. — Хотел бы я, чтобы это было ошибкой…

К ночи из Ливана приехал муж, офицер военной разведки, он уже знал. 10-го июня 1982 года было самым тяжелым днем Первой Ливанской войны: 80 убитых. Многие из них погибли в результате ошибки: израильские самолеты приняли свою колонну за вражескую. Боец Нахаля Юваль Харэль из Тальпиота был, как видно, одной из жертв «стрельбы по своим». В современной войне, где исход боя решает быстрота реакции, это случается и даже довольно часто.

Когда Йоси Харэль подъехал к дому, улица уже была забита машинами друзей и близких. Первыми пришли соседи, семья Башар, Мэгги и Шломи. �х сын Сефи был ближайшим другом Юваля. Ребята росли бок о бок, учились в одном классе, а затем вместе пошли в Нахаль. Они буквально не расставались. Мэгги сразу сказала, что не верит в смерть Юваля: ведь мальчишки могли погибнуть только вместе. � если жив Сефи — а он таки жив! — то ничего страшного не произошло и с Ювалем. На войне сплошь и рядом бывают ошибки такого рода. Погодите отпевать парня: завтра же выяснится, что он жив и здоров.

Йоси вышел в спальню и набрал номер коменданта, своего хорошего знакомого. Тот выслушал и вздохнул: рядовой Йосеф Башар тоже числился в списке погибших, но из-за проблем в опознании тела военный рабанут задерживал разрешение оповестить близких. Разрешения не было получено и на следующий день, в субботу. Все уже знали, что Сефи мертв, — все, кроме его родителей. Мэгги и Шломи по-прежнему утешали соседей, козыряя своим «неопровержимым» доводом, а те молчали, не имея ни права, ни душевных сил рассказать им страшную правду.

Похороны второго Юваля Харэля из Тальпиота были назначены на утро, 12 июня, все там же, на Хар-Герцль. Утром позвонил комендант. �з рабанута получено наконец подтверждение по поводу Сефи, но Мэгги и Шломи нет дома, так что извещать некого. А сделать это надо как можно скорее, потому что одна из газет поторопилась и напечатала имя Йосефа Башара в списке погибших. Не дай Б-г, узнают из газеты…

— Сегодня в 11 они будут на похоронах моего сына, — сказал Йоси. — Пусть группа оповещения приезжает прямо на Хар-Герцль.

На военном кладбище Мэгги и Шломи Башаров отвели в сторонку. Потом Йоси скажет, что никогда не забудет, как закричала Мэгги, услышав тяжкую весть. Впрочем, то же рассказывают и о нем самом сослуживцы, известившие его в Ливане о гибели сына. Сам он ничего такого не помнит; наверно, и Мэгги тоже.

Офицер хотел сразу увезти Башаров домой, но те отказались. В тот день там было вырыто 16 могил. Обычно на Хар-Герцль хоронят подряд — если, конечно, речь не идет о хавере Клинтона. Но в данном случае Харэли и Башары попросили сделать исключение и оставить незанятой могилу рядом с местом последнего успокоения Юваля. Она простояла пустой ровно одни сутки. Юваль Харэль и Сефи Башар остались неразлучными и после смерти.

Вот такая обычная израильская история. Всё в ней обыкновенно — и имена, и поведение людей. Ни одного подвига. Вы спросите, при чем тут паспорт? Я мог бы рассказать, но не стану. Как говорила одна надменная тетя, если надо объяснять, то не надо объяснять. Лучше посмотрите на двух Ювалей Харэлей, на лица и на могилы. Да будет благословенна их память. Амен.


club.berkovich-zametki.com