«ЦАР�ЦА ЖЕСТА»

«Танец: Высший Разум в Свободнейшем из тел»
Айседора Дункан

Айседора Дункан прожила сравнительно короткую, полную драматизма, но яркую жизнь. Насыщенная страстями, но неудавшаяся личная жизнь, страшная гибель детей, трагический финал, — всё это могло бы исчерпать биографию этой женщины, если бы не её новаторский вклад в развитие танцевального искусства. Лишь благодаря этому она заняла достойное место в летописи истории мира.

Любовь и желание танцевать у неё проявились в раннем возрасте. Стремясь подчеркнуть это, Айседора в своих воспоминаниях писала, что начала танцевать ещё в утробе матери. Принимая это высказывание в качестве гиперболы, приведём неоспоримый факт: сверхактивность движений проявилась у неё сразу же после появления на свет. Очевидно и другое: она вызывала восторг у близких и их друзей, когда, стоя в центре стола, в распашонке, танцевала под любую мелодию.

Благодаря сложившимся семейным обстоятельствам: безотцовщине, отсутствии у матери возможности уделять постоянное внимание своим четырём детям, — Айседора росла самостоятельным, рано повзрослевшим ребёнком. В ней бурно развивались врожденные — склонность к фантазиям, тонкая чувствительность, обострённое восприятие окружающего мира. Вначале подсознательное, а затем осмысленное понимание значения движений, данных ей от природы, трансформировалось не только в безудержное желание танцевать, но и, в конечном счёте, в новаторскую концепцию танца. Айседора писала в своей книге «My life»: «Моя жизнь и моё искусство рождены морем… Я могла одна бродить у моря и отдаваться собственным фантазиям… Этой дикой и ничем не стесняемой жизнью моего детства я обязана вдохновению танца, который создала и который был лишь выражением свободы…». Ей доставляло истинное наслаждение танцевать на природе, то ли среди деревьев в лесу, то ли на берегу моря. Эти незабываемые мгновения жизни много позже были отражены в её воспоминаниях: «� я танцевала там. Я чувствовала, что моя обувь и моя одежда только мешают мне. Моя обувь была подобна оковам, а моя одежда казалась мне тюрьмой. Поэтому я сбрасывала всё с себя. �, оставаясь одна, зная, что за мной никто не наблюдает, я танцевала раздетая у моря. � мне казалось, что море и все деревья танцевали вместе со мной».

Прибавив год к истинному возрасту Айседоры, мать отдала её в школу раньше времени, когда дочери исполнилось 5 лет. Ребёнку с самого начала обучения не понравилось школьное образование. Со временем, по её собственному признанию, она воспринимала школу в качестве бесполезного учреждения, ограничивающего свободу учащихся. �менно поэтому тринадцатилетней она окончательно рассталась со школой. Настоящее образование девочка получила дома. Как ни занята была мать добыванием средств для достойной жизни семьи, она по вечерам играла для детей произведения Бетховена, Моцарта, Шопена, Шумана, Шуберта… Дети росли на произведениях Бёрнса, Китса, Шелли, Уитмена, Теккерея, Шекспира, которые мать им читала вслух. Удивительно ли после этого, что Айседора, впитывающая музыку, прозу и поэзию, как губка, в возрасте 6 лет привела в восторг слушателей, прочитав на школьном празднике «Призыв Антония к Клеопатре» Уильяма Литля. Шестилетняя малышка привела в изумление не только свою мать, но и соседей, тем, что собрала с десяток соседских детишек, ещё не умевших ходить, усадила их перед собой на пол и учила двигать руками. «Это моя школа», — сказала она матери. Любопытно, что эта школа стала популярной и ей суждено было довольно длительное существование. Это учебное заведение привлекало новых участниц, а их родители оплачивали обучение небольшими суммами. Преподавание увлекало Айседору до такой степени, что она отказывалась ходить в школу. К 10 годам, благо её высокий рост и внешний вид позволял это, она выдавала себя за шестнадцатилетнюю и стала вести классы для девочек вместе с сестрой. Они давали уроки в самых богатых семьях Сан-Франциско. При этом, у неё начисто отсутствовало чувство зависти по отношению к детям богатых людей. Ей было жалко их, но она сознавала, что, по сравнению с ними, во много раз богаче всем, ради чего стоит жить. У Айседоры, склонной к размышлениям, на их основе формировались неординарные умозаключения. Она была целеустремленна и способна на свершение решительных поступков. Стоит ли удивляться, что у неё ещё в подростковом возрасте сложились собственные представления о несправедливом отношении к женщине. Любопытно высказывание 12-летнего подростка по этому поводу. «…решила, что буду жить, чтобы бороться против брака, за эмансипацию женщин и воевать за право каждой женщины иметь одного или несколько детей по своему желанию и воевать за свои права и добродетель». � ещё, вспоминала она, что уже в те времена у неё возникали сомнения в исключительности классического балета и всё больше её внимание привлекали особенности танцевального искусства Древней Греции. �скусство — это искренность, экспрессия жизни, воображение и душа, но ни в коем случае не тело, мыслила Айседора, будучи уверена в том, что если тело движется, то только потому, что душа побуждает его к этому. Она настойчиво совершенствовала движения, проявившиеся у неё ещё в раннем детстве, и постепенно они стали её второй натурой. По воспоминаниям брата, Августина, творя ту или иную позу, сестра делала это безошибочно. Будучи амбициозной, она, услышав как-то высочайшую похвалу в свой адрес, стала мечтать о том, что станет знаменитой танцовщицей. Айседора отдавала много сил и энергии, участвуя в постановках театра, организованного её братом Августином. Поскольку театр приобрёл популярность, они с успехом гастролировали по небольшим городам побережья Калифорнии. Воспользовавшись рекомендацией, она встретилась с известным в Сан-Франциско балетмейстером. Начавшиеся занятия с ним продолжались недолго. Поскольку её собственные представления о танце и учителя кардинально отличались друг от друга, ей почти сразу же пришлось отказаться от занятий с ним. К этому времени Айседора поняла, что ей не добиться желаемой цели в Сан-Франциско. В возникшей ситуации она оказалась наиболее смелой решительной и инициативной в семье: Айседора настояла на том, чтобы уехать вместе с матерью в Чикаго, надеясь осуществить задуманное в этом городе. На деле же всё оказалось значительно сложнее, чем она ожидала. Настойчивые попытки 16-летней девушки заинтересовать антрепренёров неизменно заканчивались неудачей: они друг за другом отказывались принять её на работу, приговаривая, после демонстрации перед ними танца в тунике и босиком, «это прелестно, но не для театра». Лишь тогда, когда она и мать оказались на улице без гроша в кармане, владелец одного из кафе, за сравнительно небольшую плату, принял её для исполнения танца «с перцем» под вымышленной фамилией. Выступление понравилось публике, но не ей. Мало того, хореография танца вызывала у неё настолько негативные чувства, что Айседора решительно отказалась от его исполнения. В результате она осталась без работы. Неудачи, преследовавшие Айседору в Чикаго, не остановили её. Не Чикаго, так Нью-Йорк. Поводом для переезда послужило объявление о гастролях в Чикаго труппы, возглавляемой режиссёром А.Дейли. После неоднократных попыток встреча с ним всё-таки состоялась. Переговоры закончились подписанием контракта. В составе труппы она выступала на сценических площадках Нью-Йорка, гастролировала с ней по стране. Но Айседоре не был по душе театр и её амплуа в нём. Чашу терпения переполнил спектакль «Гейша», в котором средствами пантомимы она должна была воплотить образ певицы. Предназначенная для не притязательной публики, пьеса была до нельзя никчёмной, а роль полностью не отвечала устремлениям юной танцовщицы. Все соображения по этому поводу Айседора высказала режиссёру в состоянии аффекта. Через несколько дней она подала заявление об уходе. Августин Дейли был искушённым в творчестве человеком и поэтому для него не составляло большого труда распознать ещё не раскрывшийся полностью талант и мощный потенциал девушки. Сказанные им на прощание слова прозвучали пророчески: «Айседора, тебя ждёт великое будущее».

Уход от Дейли коренным образом повлиял на всю будущую судьбу девушки. Рискуя, она не могла предвидеть, что с этого момента для неё настанет период самостоятельного творчества, длившийся до самого конца жизни. Эти годы, вплоть до её трагической гибели в автокатастрофе в Ницце 14 сентября 1927 года, были посвящены (мы говорим о творческой составляющей) постоянному совершенствованию танца, созданию школ в ряде европейских стран, России, Греции…, преподаванию, основной задачей которого было обучение танцовщиц, в основу которого составляли разработанные ею концептуальные установки. Выступления Айседоры сопровождались неизменным восторгом зрителей США, стран Северной и Южной Америки, Англии, Франции, Германии, Венгрии, Греции. При этом, восхищённые ею люди, даже не подозревали, что за блестящими новаторскими воплощениями танцев, скрывается постоянный многочасовой тренинг. Среди многочисленных поклонников её таланта были знаменитые политики, писатели, поэты, художники, скульпторы… Айседору называли «Богиней танца», «Царицей жеста», основоположницей танца модерн. К тому же она тонко чувствовала искусство, была широко образована, начитана, владела тремя языками, обладала несомненным литературным талантом. Её отличали: непосредственность, щедрость, великодушие, и, как сказал К.С.Станиславский, «красота, простая, как природа». Восхищённый ею Огюст Роден писал: «Айседоре Дункан, похоже, не понадобилось больших усилий, чтобы стать живым скульптурным выражением чувств. От природы получила она ту силу, что называется не талантом, а гениальностью. Мисс Дункан в буквальном смысле слова объединяет жизнь и танец. На сцене она естественна, как это редко встречается. Танец её подчиняется рисунку, и она проста, как античное произведение, а это синоним Красоты. Гибкость и эмоциональность — вот великие качества, составляющие душу танца, это высочайшее и цельное искусство». В этом высказывании великого скульптора наиболее точно отражена сущность новаторского танцевального искусства Айседоры Дункан. Не напрасно, впоследствии, оно зачитывалось перед каждым выступлением «босоножки».

Айседору Дункан принято называть новатором и реформатором хореографии прежде всего потому, что в свои танцы, освобожденные от формалистических балетных канонов, она внесла свободную древнегреческую пластику. В дополнение: использовав одной из первых симфоническую музыку Бетховена, Глюка, Шуберта…, ей удалось одухотворить мелодиями пластическое содержание танца. Как сказано: «�менно поэтому она стала главной и единственной основоположницей всего танцевального модерна».

Айседора оставила незабываемый след в истории танцевального искусства. До сих пор существуют школы, ведомые её последователями. Память о ней увековечивает не только музей, но и общество её имени, фестивали, функционирующие на постоянной основе, а также спектакли, фильмы. О ней, как и прежде, продолжают писать. Во множестве статей, очерков, биографий, посвящённых этой легендарной женщине, её жизнь изложена в мельчайших деталях. Среди книг, без сомнения, выделяется биография, написанная Питером Куртом: «Isadora. A sensation life». Большой интерес представят для читателей также повествование Мориса Левера «Айседора Дункан. Роман одной жизни» и увлекательно и мастерски написанные ею самой книги «Моя жизнь» и «Моя исповедь». Помимо стихотворения С.А.Есенина, посвящённой Айседоре, известны ещё несколько. �з них, в заключение, приведём лишь одно, написанное Люси Куликовской, предназначенное для эстрадного исполнения:

ТАНЕЦ БУДУЩЕГО
(Айседоре Дункан посвящается)

Легка, как парусник, скользящий по воде,
Воздушна, словно луч в потоке света,
Ты отдаёшься танцу, он – тебе.
Босая, и едва одета.

Он юн и свеж, а ты как страсть сама.
Слились в одно восторженно и смело:
Букеты слов, фантазии ума,
Гармония души и тела.

Припев:
Балет не для тебя, язык души твой танец,
Ты – женщина, тебе хотелось так любить!
� на лице твоём играл, пылал румянец,
Жила, чтоб танцевать, любила, чтобы жить!

Надгробная плита усыпана цветами.
Они зовут, кричат: «Постой, не торопись!».
Трепещут на ветру, как шарф её, как знамя,
Танцуют для тебя на бис!

Последнее «Прости», и слышен скрип колёс.
� захлестнула боль, растопленною лавой,
� полоснула по сердцу без слёз.
<2012>

Виталий РОН�Н