КАННСК�Й К�НОФЕСТ�ВАЛЬ — СЕКС, ПРАВДА � В�ДЕО

После завершения кинофорума проявился метасюжет, который сложили в конкурсной программе арт-директор фестиваля Тьерри Фремо и его отборщики. Канны-66 обнаружили новые тенденции авторского кино, его героев, а заодно выявили болевые симптомы не столько самого кинематографа, сколько мира, в нем отраженного.

«Синева иных начал»
Сегодня ведущие кинокритики мира аплодируют иконе зрительского кино Стивену Спилбергу, председателю жюри, принявшему трудное, но оправданное, и бескомпромиссное решение. «Золотая Пальма» отдана «Жизни Адель», новаторскому, самому чувственному, шокирующему и незабываемому фильму Каннской программы. Картину показали ближе к финалу, и сделалось очевидным, что у нее нет конкурентов. Оставалось лишь угадывать: решиться ли Спилберг поощрить столь одиозную работу. Но не слушайте завзятых ортодоксов, художественная картина Абделатифа Кешиша, хотя и повествует о любви двух девушек, начисто лишена привкуса порнографии, подглядывания в замочную скважину, душка порочности как в фильмах Катрин Брейя. При этом да — в фильме есть и выстроенные живописно, фраппирующие постельные сцены (одна из них длится радикально долго и снята максимально честно). Но не муссирование однополой любви в основе сюжета. Главное достижение Кешиша в том, что историю «нетрадиционной связи» он рассказывает просто как историю любви, в которой язык тела так же важен, как язык слов. �сторию любви, которую может разрушить несовпадение социальных миров. Кешиш не уводит действие на привычную колею «отстаивания прав», противостояние консервативному миру. Хотя где-то на втором плане все это есть, как есть в фильме насыщенная социальными проблемами жизнь сегодняшней Франции. Есть ироническое сопоставление разных слоев: бюргерского сознания родителей юной Адели и родителей ее взрослой подруги художницы с синими волосами — представителей богемы. В одном доме едят исключительно питательные спагетти-болонезе, в другом — устрицы с шампанским. В одном девушкам желают как можно скорей найти карьерного мужа и заняться делом, в другом цитируют Сартра. Новаторство режиссера в том, насколько документально существуют актрисы. Звезда современного французского кино Леа Сейду в роли синеволосой искусительницы и главное открытие Каннского кинофестиваля Адель Эксаршопулос, чье имя и стало именем героини. Камера влюблена в Адель, она не может оторваться от ее обыденного простодушного существования, дыхания; того, как она ест, спит, плачет, смеется, любит, болтает с одноклассницами, занимается с детьми в детском саду. � если камера с помощью хитроумного монтажа переключает внимание, то лишь за тем, чтобы проследить за взглядом Адели и увидеть мир ее глазами. В конце концов и зритель, загипнотизированный нескончаемым сверхкрупными планами, влюбляется в это детское лицо с пухлыми губами, влюбляется в Адель. Готов следить за ее будничной жизнью, за ее взрослением, как следят за речным потоком, за прихотливыми изгибами пламени.

Пятый и безусловно лучший фильм Кешиша наполнен воздухом современной Франции. Кстати, Каннская программа отчасти стала иллюстрацией официального разрешения во Франции однополых браков (Закон подписан Франсуа Олландом 18 мая). Думаю, подобная картина и могла появиться только в «стране Сезанна и пармезана», стране, молящейся богу любви.

Среди характерных моментов нынешнего фестиваля — игра со стереотипами, неожиданные авторские новации, как вариации на темы устоявшихся жанров. «Жизнь Адели» снята по популярному во Франции комиксу «Синий — самый теплый цвет». Джармуш в «Выживут только любовники» играет в поддавки с вампирским романом, Корэ-эда Хирокадзу — превращает в «Каков отец, таков и сын» сериальные штамп о подмене младенцев в магнетическое исследование нематериальной территории чувств, на которой и обретается подлинное родство (Специальный приз жюри).

Лузеры рулят
Не знаю, насколько затянувшийся мировой кризис влияет на замыслы художников, но самым частым гостем на Каннском экране оказался аутсайдер, лузер. В центре всех четырех новел фильма «Прикосновение греха» Чжан Ке Цзя (Приз за лучший сценарий) — проигравшие жизнь. Поднебесная столь стремительно взлетает из феодальной архаики в индустриальное будущее, что ей некогда обращать внимание на летящие во все стороны «щепки» отдельных судеб, рвущиеся человеческие связи, стертые с лица земли деревни с их укладом. Единственным выходом из круга нерешаемых проблем для всех героев фильма оказывается смерть или убийство. В центр своего камерного блюзового роуд-муви «Внутри Льюина Дэвиса» (Гран-при жюри) братья Коэны ставят талантливого музыканта, который никогда не пробьется к популярности как у Боба Дилана. Но и у Дэвиса есть выбор. Остаться собой или ради успеха, пожертвовать собственным стилем, предать талант (как говорят в фильме Джармуша: «Она слишком талантлива для того, чтобы прославиться»). Коэны уважают выбор своего героя. В мексиканском «Хели» буквально все персонажи оказываются проигравшими, жертвами мира насилия, узаконившего собственные «неконституционные» правила в стране, когда даже полиция не может ни защитить, ни остановить машину наркотраффика (режиссер фильм Амат Эскаланте назван лучшим в профессии). В черно-белой трагикомедии «Небраска» Александра Пейна престарелый отец вынуждает занятого сына отправиться в дальнее путешествие — старик надеется получить выигрыш в лотерею. Вместо миллиона Вуди Грант (сыгравший его Брюс Дерн удостоен приза за Лучшую мужскую роль) получит бейсболку с надписью «Победитель». А въевшаяся в поры каждого американца история успеха вывернется наизнанку.

Увы, священные чудовища, мега-режиссеры становятся достоянием истории. Об этом напомнила «Великая красота» Паоло Сорретинино: посвященная Феллини и открыто цитирующая кинотитанов. Пожалуй, из всей конкурсной программы лишь Джима Джармуша можно отнести к «священным коровам», которых некогда так пестовал главный форум мира.

�з Танжера… в Танжер
Новый фильм Джармуша «Выживут только любовники» назначили последним в программе, понятно, почему. Фильм не без иронии подводит предварительные итоги развития мировой культуры (будет ли она развиваться дальше — большой вопрос). Это крайне медленное, медитативное полистилистическое погружение в жизнь вампиров-интеллектуалов Адама и Евы (Том Хиддлстоун и Тильда Суинтон). Готический облик Адама списан с рок-музыканта Джека Уайта, дом которого Адам покажет Еве, примчавшейся к любимому в Детройт из Танжера, чтобы в финале увезти его в Танжер. Вся их жизнь — кружение виниловой пластинки, под которую они готовы заниматься «вечной любовью» и пить кровь. Вампиры-«вегетарианцы», живущие уже столетья, давно не убивают людей (кровь достают из-под полы в аптеке, пьют ее из тонкого стекла или едят в виде мороженого), но главное их питание — хаотичная энергия культуры. Миссия вампиров — защитить истинные ценности от варварских зомби, распространяющих вирус инквизиции во все века, травящих Галилея, Пифагора, Фибоначчи, Теслу. Для библиофилки Евы и верующего в музыку Адама (некогда именно он подсказал Шуберту его лучшие темы, сейчас он собирает старинные гитары, и осознает, что последнее пристанище культуры — рок) сами творцы и их творения равно сосуществуют. С Байроном Адам играл в шашки, Шекспир и Марло составляют его «дружеский кружок», в который вхож и учитель Стивен Дедал из «Улисса». «Отпуск без конца» вечноживущих любовников — восхитительно бесцельное и осмысленное путешествие на сдувающемся воздушном шаре умирающей культуры. �нтеллектуальная арабеска Джармуша, в чем-то перекликающаяся недавними «Святыми моторами» Каракса, — подлинное интеллектуальное удовольствие. К примеру, в фильме мерцает связь с грандиозной английской эпопеей Набокова «Ада» (вспомним, что Джармуш — бакалавр по английской литературе). � у Джармуша, и у Набокова любовная страсть связана с библиофильской. � Набоков, и Джармуш — чистые синестэтики. Для них сигналы, поступающие из разных интеллектуальных зон смешиваются на чувственном уровне. В финале Адам и Ева увидят влюбленных на скамейке, переглянувшись, подойдут и подарят с «вампирским поцелуем» шанс на вечную жизнь еще одной паре любовников.

Джармуш, как и Соррентино, не получил наград жюри. Но его кино давно уже не нуждается в поощрении, а его поклонники во всем мире с неостывающим ожиданием ждут очередного экстатического пиршества. � они не будут разочарованы.


«Новая газета» — «Континент»