СВЕТЛЫЙ ПУТЬ
Недавний «Кинотавр» пытался зафиксировать поворот российского кино к мейнстриму. Зафиксировал
Главные призы основного и продюсерского жюри были известны заранее. Или почти известны. Надо же делать поправку на судейскую неадекватность. Оба жюри оказались вполне адекватными и назвали лучшим фильмом конкурса «Географ глобус пропил» Александра Велединского по мотивам романа Александра Иванова. «Географ… » — в отличие от многих отечественных картин являет собой не полуфабрикат, а фильм — законченное, драматургически выстроенное, осмысленное произведение. Кроме того, это образец того самого мейнстрима, о котором так долго говорили «меньшевики». Как известно, правящие «большевики», отвечающие за киноиндустрию, требуют кино «более лучше» отвечающего целям и задачам партии и правительства, направленного на поднятие патриотического духа молодого поколения.
«Географ…» — книжный и экранный — свободен от зовущего к победам державного пафоса, напротив, это история аутсайдера. Хуже того, пьяницы (пьянство — живая реакция на тотальную хмарь и беспросветность провинциального бытия). С учениками дистанции не держащего. Ведущего неблаговидный образ жизни. Прыгающего из одних женских объятий в другие, как переходный вымпел ударника комтруда. Изначально готового на уступки. Отдающего жену карьерному товарищу — была бы счастлива жена родная и нету других забот. Застрявшего в социальном лифте на этаже «ноль».
Велединский сдвигает события романа из чумовых 90-х в современность, из тридцатилетних героев делает сорокалетних; и снимает кино морального беспокойства, продолжая разговор, ведшийся когда-то асановскими «Пацанами», «Утиной охотой», «Полетами во сне и наяву». Не боится откровенных цитат. По сути, весь фильм сшит по лекалам советского авторского кино с видимыми вкраплениями чеховских интонаций. Но в отличие от напряженных и безнадежных драм Зилова, Макарова, история учителя Служкина пронизана непобедимым, хотя и неочевидным оптимизмом. И этот внутренний непреклонный позитив отличает героя Константина Хабенского (сыгравшего свою лучшую кинороль, что и было справедливо замечено жюри). От безысходности и душноты герой Янковского зарывался в сено, Зилов хоронил себя заживо. — От ощущения пустоты и бессмысленности герой книжки Иванова выходил в финале на балкон и перед ним сияла пустыня одиночества. Герой Хабенского на балконе курит самокрутки с чаем, миролюбиво сносит истерики жены, продолжая существования «бивня» — белой вороны, живущей в коконе своей «неправильности», дурашливости, вне социализации, общепринятых норм. Он не надорван существованием на краю жизни, как Зилов или Макаров, рискующие в любой момент сорваться. Он просто живет себе «с краю», сам прописал себя «на обочине». Его придурь, юродство, фрондерство — броня, под которой уязвимость, добросердечная нежность. Во всем густонаселенном пространстве, может быть он один — не силится, а умеет быть счастливым, жить в согласии с собою. Отличаясь от романа (в частности, в кино нет детских воспоминаний героя), более светлый фильм все же хранит его атмосферу, а главное держит нерв отношений неправильного учителя Служкина со своими трудными учениками. Юмор спасает комедийную драму про несуразного учителя от патетики. Причем юмор особого свойства. Не шутки в кадре, вроде комедиклабных гэгов. Велединский закладывает иронию в отыгрыши актеров, психологические реакции, комическое возникает в точных монтажных склейках.
«Географ…» не прорывная, но действительно хорошая картина. По идее таких фильмов должно быть много. Тогда и у зрителю поубавится скепсиса в отношении к родному кино.
Мне кажется, любопытна новая тенденция в нашем кино — несколько осветлять, так сказать, оптимизировать литературные источники. Особенно это заметно в экранизации «Жажды» Андрея Геласимова (диплом жюри). Режиссер-дебютант в игровом кино, как сказали бы советские рецензенты, «впустил свет» в мрачноватое повествование о поствоенной травме, о друзьях, вместе горевших в БТРе, о герое с сожженным лицом, глушащем водкой и рисунками тоску. В фильме Дмитрия Тюрина у героя лицо, как у двуликого Януса располовинено: с одной стороны — страшный ожег, с другой — милые черты. И окружающие его вовсе не пугаются, он нравится чудесной соседке и ее ребенку, он дружит с новой женой отца, даже сам отец, из-за которого жизнь сына исковеркана, вызывает сочувствие.
Решение жюри, признаюсь, на сто процентов совпало с моим субъективным лауреатским списком. Безусловно, «Интимные места» при всех драматургических шероховатостях — лучший дебют конкурса. В нем отвага авторов и актеров говорить про тайное, скрытое от общественного зрения. Впрочем, в своем вердикте жюри постаралось заметить разные направления в развитии российского кино: не только жанровое, но и авторское.
«Небесные жены луговых Мари» Алексея Федорченко, фильм прозванный авторами марийским «Декамероном». Хоровод из 23 новеллы ведут женщины разного возраста. Кинопоэзия, замешанная на эротизме, этносказка, сотканная из откровенных языческих преданий, фольклор, разлитый в цветных витражах магических ритуалов (оператор Шандор Бекеши назван лучшим). Стихия — любовный партнер «марийских жен». Одна девушка занимается любовью с ветром, другая невольно обидела березу. Селянки заманивают любовь, вымазавшись киселем, пышнотелая тетя делится с худосочной племянницей своими щедрыми формами. Экзотическая птица застревает в лоне ревнивой жены. Эрос правит бал в магической трагикомедии, но временами в мифологические любовные пляски пускается сам Танатос. И тогда берегись! Фильм, создан на основе сборника фольклориста Дениса Осокина. Его поэтическая фантазия по мотивам языческих преданий смонтирована Федорченко как орнамент из древних ритуалов, просочившихся в современную жизнь мари. Но увы, этот магический кубик-рубика вряд ли будет разгадывать широкий зритель.
На него — «широкого», очень рассчитывала программа «Кино на площади». И не ошиблась. Зрители пораньше занимали места и до глубокой ночи под открытым небом смотрели «Метро», «Легенду №17», «Перевал Дятлова»… Но только показанный после церемонии закрытия «Брат» Алексея Балабанова можно назвать по-настоящему народным хитом. Фильмом, показавшим растерянного, не приживающегося в «мирной жизни», противоречивого героя своего времени, с которым у зрителя возникла «кровная связь».
А вот конкурсный «Иван сын Амира» Максима Панфилова ужасно хотел зрителю понравиться. Ретро красиво снято, в нем красивые артисты (сама красавица Каролина Грушка играет героиню) и повествует о сложном треугольнике. Бегущая из горящего Севастополя женщина с двумя детьми в узбекском кишлаке находит себе защиту и мужа Амира. Став ему третьей женой и родив сына, она узнает, что ее родной муж-герой Черноморского флота (Дмитрий Дюжев) жив. В мирной жизни «большая семья» пытается разобраться друг с другом и с местом жительства. В одном фильме уместилось серий шесть телевизионного кино. Может и не самого плохого, но телевизионного. Зато очень обнадеживающего, разукрашенного солнечной экзотикой и плясками «кишлачного» быта, суровыми морскими пейзажами с маяком и рыбаками. Как тут не вспомнить «Светлый путь» про стахановку Таню Морозову. Там тоже станки, борьба с вредителями, прекрасные дворцы — лишь антураж истории про советскую золушку. И поучительно замечательные диалоги: «Вот образец дамской ткани. Сельскохозяйственная тематика: трактора. — А нет ли у вас чего-нибудь поиндустриальнее? Вот есть нефтяные вышки. По талии можно фабрики пустить, заводы. — Нет, дыму маловато!»
Лариса МАЛЮКОВА, «Новая газета» — «Континент»