ОД�ССЕЯ «ФЕДОРА ФЕДОРЫЧА» ТОМАСА:

от глухого угла Миссисипи до Москвы и до смерти в долговой тюрьме Стамбула (1872-1928)

В Москве 8 ноября 1912 г. по адресу Большая Дмитровка, 17, с помпой и наплывом толпы гостей открылся ресторан «Максим». Не было бы в этом событии вековой давности ничего особенного, если бы не одна деталь: отцом-основателем нового заведения и его владельцем был 40-летний чернокожий американец, сын бывших рабов из глухого угла в штате Миссисипи Фредерик Брюс Томас, известный завсегдатаям легендарных «Яра» и «Аквариума как «Федор Федорович». Согласитесь, от устья великой американской реки до среднего течения Москвы-реки — дистанция огромного размера и уже одно это обстоятельство способно разбудить наше любопытство, не говоря уже об иных перипетиях жизни этого удивительного и жизнерадостного афроамериканца, как теперь принято политкорректно говорить. Вот пунктирно: мальчик на посылках в отелях Сент-Луиса и Чикаго, официант в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Остенде, Каннах, Милане, метрдотель в «Яре» и «Аквариуме», владелец «Максима» и того же «Аквариума» в Москве, ставший там миллионером и купцом первой гильдии, беглец от революции в России, повторивший предпринимательский успех в Константинополе и безвременно, в 55 лет, скончавшийся там же в турецкой долговой тюрьме ...Его знали и уважительно приветствовали Федор Шаляпин и Александр Вертинский. «Федор Федорыч», по некоторым утверждением, первым познакомил московскую публику с экзотическим танцем «танго» и уж совершенно точно — с только что начинавшим завоевывать мир американским джазом...

Про все это и множество других интереснейших вещей разузнал и рассказал в книге «Чернокожий русский» (The Black Russian) г-н Владимир Александров, профессор кафедры славянских языков и литературы в Йельском университете, автор авторитетных исследований о творчестве Андрея Белого и Владимира Набокова. Как он мне сказал, все началось с одной строчки в воспоминаниях Вертинского... «Я бросился, как теперь принято к «Гуглу», — вспоминает профессор, — но никаких результатов по Фредерику Брюсу или «Федору Федоровичу» Томасу не обнаружилось». Теперь ситуация иная и «Гугл» вам выдаст не менее десятка линков. Тем не менее, так или иначе, каждый из них все равно отсылает к первоисточнику — самой книге. Она потребовала от ученого академического отпуска и двух лет напряженной работы в архивах — от американского глубокого юга, где в Coahoma County, MS, родился Фредерик Брюс Томас, через промежуточные этапы его длинного пути до конечной точки — крупнейшего города Турции Стамбула. Получился поразительный гибрид. Совершенно согласен с отзывом Энн Эплбаум: «Восхитительный рассказ о столкновениях культур и исторических переменах, исследованный с энергией и написанный со страстью». От себя добавлю — с одной стороны, это — основательное и документированное биографическое произведение, с другой — настоящий исторический триллер из-за колоритности, экзотичности и неповторимости образа главного героя...

...Необычная одиссея началась, когда Фредерику Брюсу Томасу едва исполнилось 18. Его отец был зверски убит другим чернокожим собратом и юноше пришлось самому позаботиться о своей судьбе. Притягательным местом в 1890-м г. был Сент-Луис, где вовсю шла подготовка к Всемирной выставке... А редкой сферой, где могли взять на работу чернокожего, была «сфера услуг» — гостиницы, рестораны, салуны. В одном из отелей устроился «прислугой за все», по термину Остапа Бендера, и этот молодой сын юга. Видимо, была в нем природная склонность к работе, так сказать, с людьми, улыбчивость, обаяние, сообразительность, способность и готовность учиться на ходу... В Чикаго он тоже был мальчиком на побегушках, но в Нью-Йорке уже стал успешным официантом. Ему хотелось стать музыкантом и в 1894 г. Фредерик пустился морским путем в Лондон, ибо в не освободившейся от расовых предрассудков Америке «ниггеру», как тогда говорили, рассчитывать на серьезное образование не приходилось. Учеба, однако, не очень заладилась, и студент со все большим интересом погружался в шумную, бестолковую, но так милую его сердцу ресторанную жизнь, продолжая работать официантом. К тому же, в условиях европейской свободы и отсутствия дискриминации по цвету кожи, в нем проснулась «охота к перемене мест», прямо как у Онегина. В Париже он работал в известном на всю Европу ресторане «Максим», который позже примет за образец для своего московского заведения. Оказалось, что и языки ему даются сравнительно легко, по крайней мере, в тех пределах, которые совершенно не мешали ему исполнять свои профессиональные обязанности, а затем и вести собственный бизнес. Объездивши чуть ли не всю Европу — Остенде, Канны, Милан, Монте-Карло, Берлин, Вена, Венеция — и это далеко не полный список — Фредерик Томас в 1899 г. оказался в Москве в качестве слуги некоего высокопоставленного вельможи, еще не подозревая, что пробудет в ней почти два десятилетия, пока революция и «шариковы» не вынудят его эмигрировать .

Чернокожих в «белокаменной» тогда было немного, но в пестрой Москве, полной лиц самых разных цветов и форм, черный американец не испытал никакого дискомфорта, скоро найдя себе солидные должности, сначала в ресторане «Яр», а потом и в развлекательном саду «Аквариум». У него был дар быстро определять, пишет В. Александров, «где на лестнице известности стоит клиент, как много денег он собирается потратить», а также запоминать «какая еда и какие напитки ему понравились в предыдущие посещения» — это не могло не приводить в восторг всех, кого «Федор Федорыч» встречал и провожал к столу или в отдельные кабинеты, опять же не забывая, у кого какой был любимым. «Особенно, — вспоминает один современник, — без ума от него были дамы».

Кстати, о дамах. Любовная его жизнь тоже била ключом на матушке-Москве. Он был женат трижды. Первая супруга Хедвига родила ему троих детей и скончалась от заражения крови при рождении младшей девочки �рмы. Второй стала дама прибалтийского происхождения Валли, бывшая гувернанткой в его доме, так сказать брак по расчету, оказавшийся не слишком долговечным. �бо скоро процветающий предприниматель влюбился в одну из исполнительниц в его заведениях — немку Эльвиру Юнгман, и она ответила ему взаимностью. Потом они поженятся, и она с ним будет до конца его дней, которые оказались тяжкими для них обоих: в эмиграции в Турции.

Но в 1910-20-х гг. кто же мог предвидеть будущее России и миллионов ее граждан? Между прочим «Федор Федорыч» не только носил свое новое имя в угоду клиентам. Он подал прошение на высочайшее имя и ему было даровано российское гражданство. Затем он был возведен в почетное звание «купца первой гильдии», что давало уже определенные привилегии в царской России, в частности, освобождало от возможности телесного наказания. «Респект и уважуха», выражаясь нынешним российским интернет-жаргоном, были вполне заслуженные. Уже немногим через год после открытия «Максима» его капитализация составляла, по консервативным оценкам, 650 тысяч тогдашних рублей, или 12 млн. нынешних долларов. Богатство «нового русского» росло как на дрожжах, несмотря на бушующую Первую мировую войну. В феврале 1917 г. он подписал документы на покупку полудюжины зданий в Каретном ряду, заплатив 425 тысяч рублей, или 7 млн. долл. по сегодняшнему курсу. � тут не обошлось без исторического резонанса — одним из прежних владельцев зданий был граф М.М. Сперанский, женатый на Джулии Дент — внучке Улисса Гранта, командующего армией Севера в гражданской войне 1861-1865 гг. и 18-го президента США.

Ну а далее — была революция, ноябрьские бои в Москве, попытки ужиться с новой властью, потеря богатств и состояния, авантюрное бегство в Одессу, оккупированную сначала немцами, потом французами, подобное чуду попадание на последний корабль, тот самый «�мператор Николай», который «застыл как стрела» в песне Александра Малинина, увозивший тысячи эмигрантов в неизвестность и обреченность, прибытие в Константинополь практически без средств... � вопреки отчаянию и трудностям — становление с нуля нового бизнеса — развлекательного клуба, ностальгически названного «Максимом». Может быть, терпение, оптимизм и неуемное желание работать и позволили бы Фредерику Брюсу как-то подняться и обеспечить себе и семье сколько-нибудь сносное существование, если бы не новый удар — еще одна революция, на этот раз в Турции, которая вынудила покинуть Константинополь, ставший к тому времени Стамбулом, основную клиентуру ресторатора — офицеров союзнических оккупационных войск Франции и Великобритании. Он увяз в долгах и разборках с мошенниками, поехал за правдой в новую столицу Турции Анкару, но оказался там в долговой тюрьме, потом был переведен в тюрьму в Стамбуле, где заболел и 12 июня 1928 г. умер в возрасте 55 лет. Так печально и скорбно окончилась эта удивительная жизнь, но обретшая себя вновь усилиями упорного и умного исследователя.

P.S. Потомки Фредерика Брюса Томаса живут во Франции — его сын от первого брака Михаил и внук Брюс, женатый на известном дизайнере женской одежды и белья Шанталь Томасс (так она адаптировала к местным вкусам свою фамилию). «Эта фамилия живет в названии ее головного магазина на улице Сэн-Оноре, одной из самой знаменитых торговых улиц Парижа, а также в названиях ее бутиков в модных точках и городах по всему миру, — заключает свою историю профессор Александров. — Фредерик Брюс Томас был бы доволен и приятно удивлен».


Николай Зимин, Вашингтон

На фото: Фредерик Брюс Томас. Фото из личной коллекции проф. Александрова