С ЧЕГО НАЧ�НАЕТСЯ РОЙЗМАН

Ракеты взрываются на старте, спутники падают в океан – неудивительно, что и первый «единый день голосования» дал системный сбой.

В Москве Сергей Собянин с тяжким скрипом пролез сквозь неожиданно узкую щель простого большинства — вместо обещанных Путиным лёгких 60%. В Петрозаводске самовыдвиженка Галина Ширшина одержала убедительную победу над действующим мэром из ЕР. В городе-миллионнике Красноярске взяла верх над единороссами партия «Патриоты России», отделение которой поддерживает авторитетный предприниматель Анатолий Быков. Наконец, в Екатеринбурге, третьем по численности городе РФ, победил Евгений Ройзман, глава фонда «Город без наркотиков», выдвигавшийся от «Гражданской платформы».


Удачи непарламентской оппозиции сходны по форме, но различны по существу, и лишь одна из них не только уникальна, но и может привести к принципиальным изменениям в стране. Это победа Ройзмана. Власть – и федеральная, и региональная – это отлично знает (или чувствует) и будет пытаться любыми средствами «вернуть, как было». Но войти дважды в одну реку нельзя.

Почему Ройзман, а не Навальный, почему в столице Урала сломалась система, а в Москве пока всё пока идёт как надо? Это можно проследить даже по поведению админресурса.

Что-что, а беспечность – вот в чём нельзя заподозрить путинскую бюрократию.

Типичный российский функционер боится каждого встречного куста. Он бредит заговорами настолько, что при первой возможности пересаживается в бронекапсулу и пытается любыми средствами избавиться от подчинённых, хоть немного заподозренных в таланте. � чем выше этаж властной иерархии, тем тяжелее фобии.

В соответствии с данной клинической картиной и действовала власть на протяжении всех нулевых. Любые ростки оппозиции, в перспективе способные вырасти из формата избы-читальни или полубогемного салона, вырывали с корнем или заботливо накрывали колпаком.

После начала массовых протестов симптомы психоза только усилились – достаточно вспомнить фашизоидные законы и политические репрессии, посмотреть на параноидальный бред, льющийся с телеэкранов.

Логично, что сомневаются в оппозиционности Навального даже верные его сторонники. Почему агитация против него так скучна и бездарна, где легендарные зубры чёрного пиара с их расчётливо-буйной фантазией? Кировлес, неоткрытая черногорская фирма, связи с Госдепом, бытовая ксенофобия – разве подобные истории могут отвратить электорат от лидера сопротивления? Разве так выглядела реальная конкурентная борьба в конце 90-х?

Если не поддаваться конспирологическим искушениям, самое вероятное объяснение странной лояльности режима Навальному – его безопасность для правящего слоя в целом. На данный момент это идеальный фронтмен оппозиции, аккумулирующий протестную энергию столичного информалиата, в то время как части расколотой элиты пребывают в поисках путей самосохранения у власти.

�тоги выборов в Москве оказались лучшим вариантом для политической карьеры Навального. Выиграть второй тур он шансов не имел, а манипуляции админресурса на закрытых участках и в Новой Москве легитимировали его как официального лидера протеста – антипутинского, но не антисистемного. Ведь московским белым воротничкам изменить систему не под силу, а за пределами МКАД потенциал Навального ещё долго будет ничтожен при всех стараниях. Полупустая биография, устойчивые слухи о наличии олигархических карабасов, а главное, отсутствие артикулированной системы ценностей – всё это не прибавляет народной любви.

Поэтому если 8 сентября действительно решалась судьба России, то происходило это не внутри МКАД, а почти за пару тысяч километров от Москвы.

Пока московская кампания удивляла своей унылой цивилизованностью, в Екатеринбурге шла – и ещё не закончена – настоящая война.

Одна сторона конфликта производит ковровые бомбардировки всеми видами самых гнусных политтехнологий, попыток фальсификаций, силового давления, а другая… Система обороны её оказалась настолько прочна, что пули плавились и падали, недолетая, а ракеты разворачивались обратно и били по тем, кто их послал.

Пошли прахом несколько месяцев напряжённой работы властей и силовых структур Свердловской области, подкреплённых не только десятками простых московских политработников, но и такими титанами, как Сергей Доренко, Андрей Караулов (целых два выпуска программы «Момента истины») и даже Александр Новиков, уральский «шансонье», прописавшийся в последние годы с концертами в Государственном Кремлёвском Дворце.

«Мама, не голосуй за бандита!» — призывали горожан огромные красочные плакаты. «Смотрите, он сидит по правую руку от вора в законе, который ещё и нерусский», — пугал «Момент истины» с центрального канала. «Москва не даст денег уголовнику, Москва не простит поражения «Единой России» и будет мстить», — убеждали местные звёзды эстрады и заезжие политологи.

«Напугали ежа голым пальцем», — усмехнулись горожане и пошли голосовать за «уголовника». � единственное тому объяснение – не популистская харизма, а реальная помощь многим людям, весть о которой расходится по сарафанному радио быстрее и убедительнее, чем конторская дезинформация. Общественная организация Ройзмана, судя по всему, в течение многих лет исполняла многие государственные функции явно эффективнее формального руководства региона.

Он написал очень короткую, но ясную и ёмкую программу. Социально-ориентированную и при этом самую исполнимую из тех, что мне приходилось когда-то читать. Это программа вольного города с сильными гражданскими структурами и контролем общества над чиновниками, обеспеченная словом автора. Если горожане поверили такому слову, значит, это слово они считают честным.

На выборах было беспрецедентное количество наблюдателей, что показало мощь организации Ройзмана и его сторонников. Представителями Ройзмана были обеспечены практически все избирательные участки города. Только такой подход оппозиции и смог остановить фальсификации У�К.

Теперь, после выборов, пропагандисты принялись повсеместно разъяснять, что Ройзман по духу ближе к власти, чем к оппозиции. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов, прилежно поддерживая этот тренд, назвал победу Ройзмана кремлёвской схемой и обвинил в связях с Володиным, главой Администрации президента. Другие привычно рассказывают, что он ультралиберал, фашист и ставленник олигархии, аргументируя это членством в «Гражданской платформе» (хотя общеизвестно, что московские партии в регионах выполняют функции лицензиара, предоставляющего бренд). Скептики-интеллектуалы, не ожидая из Свердловска ничего хорошего, сравнивают с Ельциным.

Похожая тактика дискредитации применялась когда-то и по отношению к «Городу без наркотиков», когда на каждом виртуальном заборе какие-то гиперактивные анонимы писали об участии Фонда в торговле наркотиками и работе на силовые структуры одновременно. Между тем люди, со столицей Урала имевшие не поверхностные связи, однозначно определяли эту информацию как бесстыдную ложь, а деятельность ГБН — как эффективную и необъяснимо бескорыстную борьбу с наркоторговлей.

Ройзман страшен для режима тем, что он антисистемный региональный политик, т.е. лидер сильной и независимой от государственных структур низовой самоорганизации. �менно поэтому сравнение с Ельциным или любым другим популистом в принципе некорректно.

Подобных людей во главе официальной исполнительной власти регионов или городов-миллионников РФ и тем паче СССР ещё не было.

�ными словами, в Екатеринбурге сейчас происходит то, чего в РФ не было никогда. Антисистема, ценностно опираясь на честь, совесть и неравнодушие, цивилизованно победила режим, который держится на собственной лжи, бесстыдстве и апатии большинства. Земля организовала честные выборы и выиграла их у власти. Это контуры новой страны, пробуждение российского регионализма. Принципиально иной контур федерации — настоящей, не имитационной, на который давно уже есть запрос за границей Москвы.

Даже если режим не признает эту победу, она никуда не денется.

Цепная реакция по стране пойдёт только быстрее. Ведь главное – показать пример.



rabkor.ru