ОТПУЩЕННЫЕ ПУТ�НЫМ

Постановление о «широкой амнистии» или совсем официально — «Об объявлении амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции Российской Федерации» — довольно широко обсуждалось в масс-медиа. Не сказать, чтобы мнение на тему амнистии было совсем уж однозначным, проект много критиковали, но в целом было сказано много слов о том, что пусть уж такая амнистия, чем вовсе никакой, и что милость государства лучше, чем жестокость.

Оно и верно, но вместо 200 тысяч человек (были и такие варианты) на свободу теперь выйдет в лучшем случае 25 тысяч. Причем значительная часть из них вообще не сидела — они только подозреваются в совершении нетяжких преступлений.

Проект амнистии изначально представлял собой двухчастный документ. В нем фактически две статьи. Одна о том, что под амнистию попадают несовершеннолетние, женщины с несовершеннолетними детьми и беременные, пенсионеры обоих полов, инвалиды первой и второй группы, ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС, а также «военнослужащие, сотрудники органов внутренних дел Российской Федерации, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы и иные лиц, принимавшие участие в боевых действиях либо в действиях по защите Отечества» (ветераны чеченских и афганской войны, по преимуществу, надо полагать). Причем осуждены они должны быть не более чем на пять лет.

К ним добавятся те же группы граждан, только пока не осужденные за совершенные преступления, а находящиеся под следствием и в суде. Все перечисленные, само собой, не должны быть осуждены во второй раз — амнистия не распространяется на рецидивистов, а том числе уже попадавших под амнистию. Что понятно — если приступил закон во второй раз, то милость государства кажется уже скорее глупостью.

Это, стало быть, первая группа амнистируемых и тут все понятно: обычные кандидаты для любой амнистии. То есть впервые «оступившиеся» (так это на обычном официозном жаргоне ныне определяется) заслужившие от государства благодарности в прошлом или просто граждане, попадающие в число тех, о ком государство должно заботиться (матери, инвалиды, пенсионеры).

Вторая группа немного интереснее, и, надо думать, малочисленнее. «Освободить от наказания лиц, осужденных за преступления, предусмотренные частями второй и третьей статьи 212, статьей 213 и частью первой статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации» — вот требуются пояснения. �того: предлагается освободить граждан (тут уже просто всех) осужденных за ДТП, повлекшие тяжкие последствия, но если не было отягчающих. Пьяных уже не освободят, не попадут под амнистию и те, кто сбил человека насмерть.

Дальше же начинается сплошь политическая часть амнистии. Статья 212 — это статья о массовых беспорядках. Организаторов беспорядков не амнистируют. Зато отпустят рядовых участников и тех, кто к беспорядкам призывал. Также отпустят и тех, кто осужден за хулиганство (вообще всех, похоже). Самая тревожная часть амнистии — хулиганы разные бывают.

Но надо думать, что тут и имеется главный в конкретно политическом плане смысл амнистии. Главная содержательная поправка, что приняла Госдума (всего их было 49, приняли 4), что те, кто только подозревается в хулиганстве, тоже будут освобождены. Во внесенном в Думу президентом варианте амнистии такого пункта не было. Там предлагалось только подозреваемых в ДТП отпустить без наказания.

Тут был необходим ритуальный драматизм, своего рода имитация работы и имитация политического процесса. Вот как сработала настоящая наша имитационная демократия в лучших традициях еще советского времени и воспроизведенная в новейшее время во времена волошинско-сурковские. Согласно политическому ритуалу, некоторую часть «общественно-значимых» и «резонансных» посадок должны были отменить сами думцы.

� накануне лидеры оппозиционных фракций в Госдуме один за другим совершили после голосования по проекту амнистии в первом чтении подходы к журналистам (это специальный жанр, когда «важный человек» рассказывает о том, «как ему» и, вероятно, ответит на пару вопросов). В ходе подхода Сергей Миронов (те, кто смотрел «Россию-1», вечером могли видеть фрагмент, а вот «Первый канал» как-то очень невнятно все это изложил), поддержав амнистию, предложил включить в состав амнистируемых задержанных на «Приразломной» гринписовцев, Геннадий Зюганов внезапно солидаризовался с «представителями некоторых либеральных сил» и попросил отпустить «узников Болотной», а Владимир Жириновский заступился за осужденных по 282-й «антиэкстремистской» статье УК.

Предложения Зюганова и Миронова были включены во втором чтении, «экстремистов» массово решили не освобождать. Правда, автором поправок выступили вовсе не лидеры фракций, а совсем даже члены профильного комитета во главе с единороссом Павлом Крашенинниковым. Ну вот такой ритуал — «проведена дискуссия, в результате чего партией парламентского большинства были учтены предложения иных думских фракций». А вообще в первом чтении депутаты проголосовали за проект единогласно.

Это такая стандартная постановка. Вообще-то тех же «узников Болотной» обещал амнистировать Путин, но это же не политес, ведь амнистию депутаты принимают. Так что амнистировали их — ровно в соответствии с предложением Путина не всех, а тех, кто с полицией не дрался или не обвиняется в этом — депутаты. Получите свободу, граждане, да из рук Геннадия Андреевича Зюганова — демократия такая российская.

В общем, «широкая амнистия» и не вполне широкая, и вполне по заказу и под диктовку действующей власти проходит. Все, кого власть сочла возможным освободить, всех освободили, включая участниц Pussy Riot — их, впрочем, и без того бы скоро выпустили на свободу. Хотя, кстати, еще не факт: ведь амнистия не распространяется «на осужденных, злостно нарушающих установленный порядок отбывания наказания». Мало ли что там начальство на зоне придумает. Тем более, что Pussy Riot Путин просто жалел, но амнистировать не приказывал.

Для власти нынешняя амнистия, конечно, далеко не знаковый момент. Отпустить пару хулиганов-экологов, да пару «болотных», которые что-то неумное кричали омоновцам, а потом на них дела завели — точно безопасно, но слабо или никак не влияет на противников власти. Немножко можно поправить медийный флейм, в плане истерии по каждому всхлипу с «болотного процесса», но вообще-то можно было просто не доводить до очевидных перегибов следователей. То есть — политический смысл в освобождении «политических заключенных» есть, но он никак не говорит о том, что в отношениях власти к оппонентам что-то изменилось. А в остальном — ну конечно, властное милосердие лучше властной жестокости и хорошо, что кто-то выйдет из тюрем. Милосердие путинское, конечно, показное и про «успокоить медиа-истерику» и «не раздражать».

В остальном — население отечественного «гулага» и без того сейчас в тренде на сокращение. Это политика последних лет, поддержанная, даже и не в последнюю очередь, ФС�Н. Не грузить зоны лишними там людьми, не плодить рецедивов — это сегодня главное милосердие власти. Амнистия в этом плане лишь укладывается в общий «освободительный» тренд. 25 тысяч зеков из почти семисот тысяч — не так уж много, если учитывать, что с 2008 года без «широких амнистий» (правда, с гуманизацией ряда статей УК) население зон снизилось на двести тысяч и без «широких амнистий». Так что тут, скорее, показуха, но все равно показуха приятная. Наверно, приятная и для власти, для «прогрессивной общественности». Другое дело, что динамика численности населения зон в 20-м и начале 21-го века вроде бы показывает, что за «освободительным» трендом всегда приходит «карательный». Надо сказать, что средств для этого у нашей власти предостаточно.


Михаил Захаров, polit.ru