ЕВГЕН�Й СТЕПАНОВ

КОРОТК�Е РАССКАЗЫ


РџРћР­Рў

Я выезжал из Кишинева с фестиваля «Весна Европы», где нежданно-негаданно получил поэтическую премию.
Мой товарищ Николае Спатару проводил меня до поезда, мы на прощанье обнялись и тепло расстались. Я попросил Николае не ждать, когда отправится поезд.
Через полчаса началась посадка. Проводник попросил у меня документы. Глядя на мой российский паспорт, он заметно мрачнел.

— А Вас не пропустят на украинской границе, — наконец, сказал он. — Украинцы снимают с поездов всех российских мужчин в возрасте от 16 до 60 лет. Такой у них там приказ.
— Что, шансов никаких? — обреченно спросил я.
— Один из тысячи, — ответил проводник, — в прошлый раз мужика 57 лет с поезда сняли, хотя он с женой ехал. Сейчас, после того, как началась эта гребаная война, пограничники совсем злые стали.
…Я все-таки поехал.

В вагоне оказалось всего трое человек, я и двое молдаван. Ну и два проводника, конечно.
Вечером, в восемь часов, подъехали к украинской границе, к городу Могилев.
Тут же ко мне в купе зашел молодой человек. Он оказался украинским оперуполномоченным. Звали его Сергей �ванович.
Посмотрев мои документы, он решительно отчеканил:
— К сожалению, Евгений Викторович, мы Вас не пропустим. У нас приказ. Всех мужчин от 16 до 60 лет не пропускать.

Я понял, что шутки кончились.
Возвращаться назад в Кишинев, потом добираться до аэропорта, тратить драгоценное время и лишние деньги совсем не хотелось. К тому же и приболел, в дороге у меня всегда обостряются старые болячки.
� тогда я был вынужден сказать совершенно неприличные, невероятно нахальные слова, которых ранее не говорил никогда в жизни.

Я буквально воскликнул:
— Но я же поэт! Человек абсолютно мирный, еду домой, получил в Молдавии на фестивале звания лауреата.
Оперуполномоченный Сергей �ванович посмотрел на меня с некоторым интересом. � спросил:
— А чем, Евгений Викторович, Вы докажете, что Вы поэт?
Я печально задумался. Ну в самом деле, а чем я могу доказать, что я поэт. Ничем, конечно. Кроме стихов.

Я неуверенно пролепетал:
— Хотите я Вам свои стихи прочту? Больше у меня доказательств нет.
— Нет, нет, стихов читать не надо, — замахал руками оперуполномоченный, — откуда я знаю, что это Ваши стихи. Вы ведь наверняка и чужие стихи наизусть знаете…
— А у меня и книжка есть. Вот смотрите, в переводе на румынский язык, меня перевел крупнейший поэт современной Молдовы Лео Бутнару. Тут на обложке моя фотография. Смотрите, это я. Похож?
— Похож-то похож. Но книжку можно подделать, — не сдавался оперуполномоченный. Вы там, в Москве, все умеете.
— Хорошо, но ведь у меня есть диплом лауреата, — настаивал я, страстно желая пробиться домой. — Смотрите, я в самом деле лауреат. Диплом подписал Аркадие Suceveanu, Президент Союза писателей Молдовы.

Оперуполномоченный стоял насмерть:
— Диплом — тоже не аргумент.
Вскоре подошли еще ребята-пограничники, молодая женщина, представитель таможенной службы. Как-то жалостливо они посмотрели на меня.
А я все кричал:
— Я поэт, я поэт, пропустите меня домой.
Тут оперуполномоченный меня окончательно сразил наповал. Он спросил:
— А Вы в каком жанре стихи пишете?

Я растерялся. Начал думать, что сказать. Я ведь стихи пишу во всех жанрах, но что нравится этому проклятому оперуполномоченному? Вдруг он убежденный традиционалист, поклонник журнала «Новый мир», или, наоборот, модернист и выписывает кедровский «Журнал ПОэтов»?
Я ответил витиевато:
— Я в разных жанрах стихи пишу. Могу и элегию сочинить, и сонет, но я не чужд и постмодернизма.
— Ну да, — сказал оперуполномоченный, — постмодернизм сейчас в моде.
Спасла меня, как всегда, женщина.
Представительница доблестной таможенной службы незалежной Украины спросила:
— А у Вас никакой официальной бумаги нет, подтверждающей, что Вы поэт? Ну типа справки?
— Справки о том, что я поэт? — неуверенно уточнил я.
— Да, — кивнула таможенница.

� тут я хлопнул себя по лбу и радостно воскликнул:
— Эврика! Есть у меня такая справка. Вот программа фестиваля, тут черным по белому написано: 14 мая — выступление поэта из Москвы Евгения Степанова.
— Ну это дело! Хорошо! — как-то даже обрадовались и таможенница, и оперуполномоченный… Они позвонили какому-то своему начальнику, объяснили ему ситуацию. � — меня пропустили.
Я — счастливый! — поехал домой.


21.05.2014
Кишинев-Москва


СДЕЛАЙТЕ МЕНЯ ЗНАМЕН�ТЫМ
(�з серии «�здательские будни»)

Этот пожилой писатель (я ранее слышал о нем, что он сказочно богат!) пришел ко мне в редакцию и прямо с порогу ошарашил:
— Евгений Викторович, сделайте меня знаменитым! Я готов заплатить любые деньги. Будете миллионером.
� положил на стол отпечатанную на машинке увесистую стихотворную рукопись.
Услышав подобные магические слова, я начал внутренне метаться: невероятно быстро пересматривать свою систему моральных ценностей, угодливо говорить самому себе: а почему бы и не помочь хорошему человеку, ведь наверняка у него есть интересные строчки…

В общем, искал себе оправдания.
Когда пожилой писатель ушел, я открыл рукопись.
� понял: при всей зыбкой подвижности моей системы моральных ценностей и любви к легким деньгам я никогда не стану миллионером…


ПОЭТ-Б�ЗНЕСМЕН
(�з серии «�здательские будни»)

— Женя, это очень крутой человек, — сказал мне по телефону Андрей Тюльпанов, исполнительный директор одной центральной газеты. — Он крупный бизнесмен, но пишет стихи. � хорошие стихи. Я буду рекомендовать ему тебя как издателя. Денег у него, как у дурака махорки. Заплатит щедро. Но ты, пожалуйста, не подведи. Сделай все по высшему разряду.

— Андрюша, конечно, — заверил я приятеля. — Все-таки мы уже крупное издательство, в год издаем примерно 300 книг. Опыт есть. Не подведем.
Мы созвонились с поэтом-бизнесменом. � договорились о встрече вечером у меня в офисе.
А днем меня как издателя газеты «Литературные известия» пригласили на одну пресс-конференцию. Там же состоялся и фуршет, на котором мы активно пообщались с главным редактором толстого литературного журнала «Свобода слова». Раньше мы с этим редактором почему-то враждовали, а тут разговорились, крепко выпили, и выяснилось, что уже и не помним, из-за чего враждуем. Напился я в тот день очень сильно. Так сильно — впервые в жизни.
К себе в редакцию (где у нас шел мучительный капитальный ремонт) вернулся на такси еле живой.

Приезжаю, а там меня уже ждет моя взволнованная помощница и заказчик — поэт-бизнесмен, солидный такой и упитанный дядька лет пятидесяти пяти.
Он посмотрел на меня как минимум с интересом.
— Так это Вы — Степанов, — недоверчиво спросил он.
— Да, это я, — еле выговаривая слова, пролепетал я. — �звините, пожалуйста, я сегодня немножко выпил. Давайте завтра встретимся. Я сейчас лучше бы поспал.
— А что хоть пил? — неожиданно проявил интерес поэт-бизнесмен.
— � водку, и вино, и шампанское. Короче, коктейль.
— Это ты зря, мешать не надо, — неожиданно проявил участие предприниматель. — Я-то знаю. Я уже двадцать лет не пью… В завязке. Но, кажется, зря. Что-то в жизни я, наверное, потерял... У тебя такие счастливые глаза.

Короче говоря, на следующий день мы, как ни странно, заключили договор. В кратчайшие сроки и на высоком полиграфическом уровне я выпустил поэту-бизнесмену книгу. Он остался очень доволен. � потом даже стал поддерживать мои бессмысленные некоммерческие журналы.
В общем, я ничего в этой жизни не понимаю.
Кстати, с тех пор я больше не напивался ни разу.
Возможно, зря.


Публикация подготовлена Семёном Каминским.