СЛУГ� � ЖЕРТВЫ

Германия отмечает 150-летие со дня рождения Рихарда Штрауса

Весь этот год проходит в музыкальном мире Германии под знаком творчества Рихарда Штрауса, родившегося в Мюнхене 11 июня 1864 г., и, стало быть, нынешнее 11 июня было датой его 150-летия.

Масштаб творческой личности этого композитора огромен. За 85 лет своего земного пути (он умер в 1949 г.) Рихард Штраус, работая практически во всех жанрах, написал 15 опер, 14 симфонических произведений, около 150 песен и романсов, два балета. Он был, пожалуй, самой яркой фигурой в немецкой музыкальной культуре конца XIX – первой половины XX в., продолжателем традиций Вагнера, Листа, Берлиоза, представителем программного симфонизма. Его симфонические поэмы связаны с именами таких классиков мировой культуры, как Шекспир, Сервантес, Ницше. Достаточно перечислить названия некоторых его симфонических поэм, чтобы ощутить эту связь: «Макбет», «Дон Кихот», «Тиль Уленшпигель», «Так говорил Заратустра».

Программа юбилейного года композитора началась в феврале с концертного исполнения на сцене Берлинской филармонии одноактной оперы Штрауса «Электра» под управлением Кристиана Тилемана.

11 июня, в день рождения композитора, в Дрездене, где он долгое время выступал в качестве дирижера, в Саксонской государственной опере состоялся гала-концерт, в котором исполнялись фрагменты из всех девяти опер Штрауса: «Саломея», «Электра», «Кавалер розы» и др. За дирижерским пультом был всё тот же Кристиан Тилеман, известный знаток и замечательный исполнитель произведений великого музыканта.

Конечно, наибольший размах юбилейные мероприятия приняли в Баварии, где Рихард Штраус родился и прожил большую часть жизни. Посвященные ему концерты, выставки, фестивали проходят в 13 городах федеральной земли.

***
Вокруг личности и творчества Штрауса ходит множество легенд, существуют различные трактовки его произведений. Для одних критиков он – символ консервативной эстетики, для других – «мастер саморекламы и прототип современного пиар-менеджера». �менно так охарактеризовал композитора в беседе с «Немецкой волной» знаток его биографии Даниэль Эндер. Его книга «Мастер инсценировки» вышла наряду с другими работами, посвященными Штраусу. Это свидетельствует о том, что юбилей вовсе не является в Германии поводом для одних славословий, тем более что биография композитора, действительно, сложна и наполнена не одними творческими победами.

� тут имеет смысл уйти к теме, которая давно занимает меня и имеет непосредственное отношение к нашему юбиляру: взаимоотношения художника и тоталитарного режима. Тема эта актуальна как для Германии, так и для России – двух государств, в новейшей истории которых проявили себя два самых страшных таких режима. В связи с этим уместно будет заметить, что если XIX в. оставил нам проблему гения и злодейства, то век XX подарил другую – талант и диктатура – со всеми вытекающими из нее вопросами, и прежде всего таким: в каких случаях художник становится добровольным слугой, а в каких – жертвой диктатуры. Так вот: Рихард Штраус, будучи самым выдающимся и самым исполняемым композитором Германии 1930-х гг., оказался и слугой, и жертвой нацистского режима.

***
К тому времени, как страну возглавил Гитлер, слава Штрауса как композитора и дирижера была так велика, что новая власть не могла не попытаться «усыновить» его. � Штраус откликнулся на лестное предложение – стал президентом основанной Геббельсом �мперской музыкальной палаты, что по советским критериям соответствовало посту председателя Союза композиторов. Более того, когда Тосканини в знак протеста против правления нацистов отказался дирижировать вагнеровским «Парсифалем» на Байройтском музыкальном фестивале летом 1933 г., Штраус охотно заменил его.

Соответствовало ли его творчество нацистским представлениям об искусстве? Трудно сказать. Штрауса никто и не думал прорабатывать за формализм, как Шостаковича. Вообще отношения Гитлера с деятелями культуры были несколько иными, чем у Сталина. Книги писателя, чье творчество не соответствовало нацистским установкам, могли быть сожжены, картины художника могли угодить на выставку «дегенеративного» искусства, но художника никто не переучивал, не объяснял ему, как надо творить для народа.

Конфликт Штрауса с властью шел совсем по другой линии. Либреттистом его опер был Стефан Цвейг – еврей и эмигрант. На такое сотрудничество до поры до времени закрывали глаза. Но когда в 1935 г. перед премьерой оперы «Молчаливая женщина» в Дрездене власти сняли с афиши имя автора либретто и композитор в ответ пригрозил, что бросит работу, разразился скандал. �мя Цвейга временно восстановили на афише, но летевший на премьеру Гитлер велел развернуть самолет.

Мало того, композитор, видимо, не предполагал, что находится «под колпаком у Мюллера». Вскоре гестапо направило высшему руководству копию перехваченного письма Штрауса к Цвейгу, где он высказывал свои соображения по поводу «арийского» искусства. Композитору велено было подать в отставку с поста президента �мперской палаты и запрещено в течение года дирижировать на территории рейха. А потом к нему пришли люди из гестапо. Содержание разговора неизвестно, но после него Штраус написал унизительно покаянное письмо Гитлеру, в котором заверял в своей преданности и готовности служить нацизму.

Легко догадаться, чем ему угрожали. Сын композитора был женат на еврейке, стало быть, его любимые внуки считались расово неполноценными и в любой момент могли быть отправлены в концлагерь, где погибли их дед и бабка по материнской линии.

Штраус прожил после этого еще полтора десятилетия, в первые послевоенные годы – в Швейцарии. А потом, после того как был оправдан судом по денацификации, – на родине, в Баварии, где и умер в глубокой старости. В �зраиле его сочинения, как и музыка Вагнера, долгое время не исполнялись. Не исполняли их и в России в послевоенные годы.

***
Вспоминается: 1952-й год, Москва, Арбатский переулок. Старый особняк, на втором этаже которого расположен Музей Скрябина. В гостиной просторной барской квартиры, сохранившей обстановку и следы быта композитора, после окончания экскурсий у огромного магнитофона, бывшего тогда еще редкостью, собираются консерваторцы, молодые музыканты, просто любители. Слушают отнюдь не Скрябина, а Рихарда Штрауса, Малера, Шостаковича – композиторов полузапретных (у всех еще в памяти знаменитая правдинская статья о Шостаковиче «Сумбур вместо музыки»). Здесь же иногда играют в узком семейном кругу любителей Владимир Владимирович Софроницкий, совсем юный Владимир Ашкенази. Атмосфера «тайной вечери» дает какое-то особое, обостренное восприятие музыки.

В мое молодое сознание Шостакович входил во всеоружии историзма и трагизма, свойственных его творчеству. 5-я симфония отождествляется с 1937-м годом. 7-я симфония и третья часть 8-й заставляют воображать картины нашествия: свист снаряда, вой сирены, барабанный бой, мерный шаг неотвратимо наступающего оккупанта. Да и веселье Шостаковича кажется безумным. Финал 6-й симфонии, написанной в форме игривого скерцо, почему-то наводит ужас.

В 1956-м мы целой компанией слушали первое исполнение его скрипичного концерта в Большом зале Московской консерватории. � эта музыка воспринималась как освобождение, знак наступающих перемен.

Потом мне еще не раз приходилось присутствовать на его премьерах, которые воспринимались как общественное событие, и в том числе на первом исполнении 13-й симфонии. Одна из частей ее была написана на стихи Евтушенко «Бабий яр».

Но к этому времени Дмитрий Шостакович уже был не гонимым полузапретным художником, а любимым, послушным и обласканным властью председателем Союза композиторов РСФСР, подписывающим антидиссидентские письма и статьи, которые прославляли партийное руководство искусством. Даже некоторые его сочинения писались или, во всяком случае, исполнялись к торжественным датам, как, например, «Праздничная увертюра» к съезду комсомола. Для чего ему это было надо?

Войдя в российскую культуру в 1920-е гг. вместе с Эйзенштейном, Мейерхольдом, Маяковским, он мог воспринимать новаторство своего искусства как часть новаторства, присущего революционному строю. Но эта иллюзия рассеялась уже в 1930-е и еще в большей мере в 1940-е гг. Как его только не прорабатывали! Кто только не учил его писать музыку – от рабочих, авторов писем, изображающих «глас народа», до секретаря ЦК Жданова. � ведь пошел же он после всего этого в услужение режиму, став одновременно и слугой его, и жертвой, как в 1930-е гг. слугой и жертвой был Рихард Штраус.

***
Гордясь своей аполитичностью, Штраус как-то сказал: «Все могут повернуться ко мне спиной. Я же буду сидеть в Гармише (его местожительство в Баварии. – Ред.) и сочинять музыку, а всё остальное меня не касается». Но вот коснулось, и пришлось делать выбор, идти на компромисс с безбожной, безнравственной властью ради семьи, ради сохранения внуков. Кто осудит его за это?

Среди произведений Штрауса есть симфоническая поэма «Так говорил Заратустра», навеянная произведением его любимого философа Фридриха Ницше. Философ вводит в этом сочинении образ сверхчеловека, обозначая его как существо, которое превышает современного человека, являющегося мостом, канатом, натянутым над бездной между животным и сверхчеловеком. Этот образ понимался по-разному. Одни видели в нём Христа, другие усматривали в нем «эстетизацию волевого порыва», для нацизма это была расово выдержанная породистая человеческая особь. Соприкосновение с носителями расистской идеологии, услужение этому режиму отравило последние годы жизни великого музыканта.


Михаил РУМЕР, «Еврейская панорама»