МОНУМЕНТАЛЬНЫЙ ОБРАЗ

Памяти скульптора Петра Шапиро посвящается.


Елена Джямбер, журналист

Четверть века назад в журнале «Огонёк» была опубликована небольшая заметка поэта Андрея Дементьева об очень большом монументе, и называлась она «Памятник, которого нет». Этого памятника до сих пор нет, хотя сегодня он нужен всем нам еще больше, чем когда-либо.

А. Дементьев писал тогда о работе скульптора Петра Шапиро, к сожалению, так и оставшейся макетом в Московской мастерской художника, независимо, что проект ее был удостоен премии Всесоюзного конкурса, некогда проводимого в �ркутске. Но это длинная история… Ее Мастер не любил рассказывать, не стану и я. А если коротко, то…

Художник создал монументальный образ декабристского восстания 1825 года, воспроизведя через знакомые силуэты великую трагедию одинокого человеческого мужества, которое спустя время, стало всенародным. Скульптор неспроста обратился к событиям 19-го века, а потом додумал и расширил свою художественную мысль, протянув нить к современности – в век 20-й. Человечество, как показывает история, при всех внешних глобальных изменениях, внутренне остается неизменным и продолжает себя уничтожать. � потому, скульптурный проект философской панорамы Земли Петра Шапиро было бы очень своевременно осуществить сегодня, в веке 21-м. Скульптор задумал свой памятник в виде круга, разделенного пополам, – это наша многострадальная планета, где черная ее половина уже претерпевает экологическую катастрофу, обесчещена концлагерями и иссушена людским страданием. На другой – зеленой – половине ее еще живо цветение и наша беспечность – мы продолжаем бессовестно опустошать недра Земли и калечить самих себя. Два мыслителя: абстрактный роденовский и академик Сахаров – трагически задумались о судьбах Земли, над которой маятник Фуко отсчитывает дни, часы, минуты…

Осенью этого года, а именно 16 октября, исполнилось ровно десять лет, как ушел из жизни и скульптор такого грандиозного по своему замыслу проекта, Петр Ефимович Шапиро, человек необыкновенного дара притягивать и влюблять в себя людей. Людей разных: больших и маленьких, известных и безызвестных, сильных и слабых. Сегодня друзья скорбят и поминают его теплыми, нежными воспоминаниями.

Рассказывает Борис Казинец, Народный артист Грузии:

Когда я приезжал в Москву, главным моим маршрутом был Арбат, с его »улочками- переулочками». Проходя мимо одного из особняков на улице Веснина, которая начиналась напротив театра имени Вахтангова, я отмечал прекрасную доску на стене этого старого дома – доска памяти Е. Б. Вахтангова, с великолепным барельефом – профиль выдающегося режиссёра-реформатора. В этом доме он жил долгие годы. А завершался мой ретро поход по Арбату у ещё одного старинного дома, в котором располагался роддом №1 им. Грауэрмана, где я и появился на свет. В этом роддоме в разное время родились – Б. Окуджава, О. Ефремов, А. Ширвинд, А. Збруев…

Волею судьбы в девяностые годы я обосновался в Америке, в районе Большого Вашингтона.

� однажды в редакции журнала »Вестник» я познакомился с автором того самого барельефа на доме, где жил Е. Вахтангов, и автора звали Петром Шапиро. Как выяснилось позже, Петя тоже появился на свет в роддоме №1, что на Старом Арбате.

Когда я первый раз пришел в его »берлогу» – квартиру в полуподвале, я обалдел от увиденных фотографий его скульптурных работ, наклеенных на стенах жилица. Какие личности, какие таланты, какие характеры! � это все наши гениальные современники, с которыми Петя общался во время работы над их образами. Можно только представить: сколько же интересного, самобытного впитал он в себя во время этих встреч!

Петя знал очень многое, и на всё у него было оригинальное, совершенно не банальное мнение.

Свой собственный взгляд на события этой жизни. Даже в »кликухах», которыми он обозначал своих близких, было немало оригинальности. Однажды, попробовав борщ, мною приготовленный, Петя сходу назвал меня не Борчик, а »Борщик».

Петр Шапиро был другом нашего коллектива »Театр классики», и спектакль »Поминальная молитва» по Шолом-Алейхему мы посвятили Пете. А в фойе, на премьере спектакля стоял барельеф Шолом-Алейхема, выполненный нашим другом, замечательным скульптором Петром Шапиро.

***

Борис Михайлович прав, Петя, а друзья именно так ласково его и называли – наш Петя, на ходу придумывал прозвища, совершенно точно подмечая особенности каждого из нас. Когда я завершила работу над моей первой книжкой для детей и принесла Петру Ефимовичу показать ее макет, он внимательно прослушал все мои стихи из книжки «Маленькие Беды» и совершенно серьезно произнес: – В огне Барто! Чаще всего он шутил с невозмутимой серьезностью. Думая о нем, ясно вижу я его тонкое лицо, выразительнейшие глаза, глубокий вдумчивый взгляд и роскошные седые волосы. На моем письменном столе неизменно вот уже десять лет стоит небольшой скульптурный портрет Бетховена, одна из ранних и лучших работ П.Шапиро, и я всегда говорю ей: «Петя, привет!» Такие копии, пожалуй, есть у всех близких друзей скульптора, оригинал же скульптурного портрета великого композитора, созданного рукой П.Шапиро в 1954 году, находится в Большом театре, в Москве.

Петру Шапиро удалось осуществить множество замыслов и создать более 500 скульптур. Он всю жизнь ваял скульптурные портреты своих современников. Большая часть его работ лепилась “с живой натуры”. Композиторы Д. Шостакович и А. Новиков, поэты П. Антокольский и А. Вознесенский, несравненная Анна Ахматова, художник �. Глазунов, оперный певец �.Козловский, музыкант М. Ростропович, академик А. Яковлев, космонавт В. Лебедев, шахматист А. Карпов, фигуристка �. Роднина, маршал Г. Жуков, мэр Москвы Г. Попов, видные американские политики – Роберт Макнамара, Конни Марелла, знаменитый не только в Америке, но и в России кардиохирург Майкл Дебейки и многие другие позировали ему. Неимоверная наблюдательность и проницательность, умение подметить в каждом, только ему одному присущую особенность, и помогли скульптору Шапиро не повторяться и в каждой работе находить новые решения, ведущие созерцателя, минуя внешние признаки, в глубину внутреннего содержания души, позировавших ему людей.

У «Русского Дома» на Коннектикут-авеню в Вашингтоне стоит памятник академику А.Д. Сахарову, выполненный скульптором П.Шапиро. Елена Боннэр, вдова академика

Сахарова виделась со скульптором всего один раз в жизни, когда приезжала забирать портрет Андрея Дмитриевича.

– Петр выполнил его с глубокой душевной отдачей. Правда, я не совсем согласна с тем, что он показал Сахарова лишь с одной стороны – только с болью, и осознающим весь трагизм ситуации… Эти руки, обхватывающие голову… Андрей Дмитриевич всегда говорил, что жизнь прекрасна и трагична. Заметьте, “трагична” во вторую очередь, а в первую, все-таки, “прекрасна”. Я думаю, что скульптор через Сахарова показал в этом портрете больше свое видение происходящего в мире. Но я привыкла к этому портрету…

Последней Петиной мечтой была мечта – поехать в Москву, “…проведать старые московские работы… Он спрашивал себя: как они там без него живут-поживают? Может, подросли? ” Еще он хотел навестить старых московских друзей… � просто пройтись по Старому Арбату.

Подробнее о работах мастера и самом скульпторе Петре Ефимовиче Шапиро, академике Всемирной Академии искусства и науки, члене Национального общества скульптуры, члене Союза художников России, организаторе и держателе, как мы и в шутку, и всерьез, говорили о нем, “московской ячейки Большого Вашингтона” можно узнать на сайте http://www.peter-shapiro.com

Рассказывает Светлана Прудовская, телевизионный журналист:

Я помню Петра Шапиро, как самого жизнерадостного, гостеприимного, хлебосольного и счастливого несмотря ни на что человека. Ему пришлось пережить много жизненных неурядиц, как сыну «врагов народа». О скульпторе Шапиро в моей душе хранится светлая память. Быстро летит время, не успели мы оглянуться, а уже десять лет, как нет с нами нашего Пети. Он был человеком, бесспорно, талантливым. Его скульпторы хранятся не только в музеях и галереях России и Америки. Он настолько был талантлив в общении, что без труда мог мгновенно подружиться, пожалуй, с любым человеком. Живя в США, Петя не говорил по-английски. Но самое интересное, что его жизнь началась именно с английского языка. Мама Пети была американкой, и маленький Петя говорил на языке мамы. А попав в детский дом в возрасте пяти лет, после ареста родителей, Петя разучился говорить по-английски. Дети сразу стали звать его американским шпионом и, конечно, задирались. Английский Петя забыл навсегда. Но удивительно, что разговаривая с американцами по-русски, он находил у них абсолютное понимание. Фантастика! Но я была свидетелем таких диалогов:

– Голубушка, взвесьте мне, пожалуйста, 400 граммов болгарской брынзы. � девушка-продавец американского магазина, не знающая русского, безошибочно понимала или догадывалась, что понимает, однако, отпускала ему, названный товар. Я не переставала удивляться его способности очаровывать людей. Также и в ресторане… Он подзывал к себе официантку его излюбленным словом «голубушка» и просил принести ему побольше бумажных салфеток, потому что любил всё делать «чистыми руками».

***

�горь Цесарский, издатель и главный редактор:

10 лет назад не стало настоящего друга нашей газеты и моего старшего товарища Петра Ефимовича Шапиро. Впрочем, не припомню, чтобы кто-то из наших общих друзей и знакомых звал его полным именем. Для всех он был просто Петей. Он не любил держать с друзьями дистанцию и важничать, хотя имел достаточно оснований к тому. Кстати, во многом благодаря его выдающимся способностям дружить и без лишних церемоний сводить людей друг с другом, есть «группа товарищей», которая по сей день не забывает ни друг о друге, ни о несравненном Пете Шапиро. Он не знакомился и не знакомил других ради бизнеса, это удел лавочников неважно какой руки. Он легко сходился с теми, кто был близок ему по человеческому и культурному коду и считал, что его старые друзья непременно должны стать друзьями его новых знакомых, которых он приближал к себе, чувствуя в них единомышленников…

До последнего, тяжело уже болея, он оставался самим собой – острым на язык, наблюдательным (а как может быть иначе для божьей милости скульптора!), заботливым и невероятно оптимистичным.

Придет день и какие-то эпизоды о Пете перекочуют из моих записных книжек в печать –связаны ли они с его друзьями – певицей, историком, артистом, генералом… или же с его работами, одна из которых особенно памятна. Не забуду я и о Роквиллском «процессе века», который инициировал против «банды Шапиро», да-да того самого Пети и его друзей, один малопочтенный господин…

Но то будет после, а сейчас я лишь улыбнусь, глядя на фотографии, на которых запечатлен скульптор Петр Шапиро, и пожелаю долгих лет жизни Анжеле, его замечательной спутнице жизни.


Подготовила Е.Джямбер