ПОД ПОТОКАМИ ГРЯЗНОЙ ВОДЫ
Тема социальных квартир в нашем государстве настолько печальна, что уже и писать об этом нет решимости
Мало того, что социальный жилищный фонд скуден, особенно в тех районах, где жилья более всего не хватает, то есть в центре страны, но и состояние его становится все хуже. Старые здания, построенные на заре существования Государства Израиль, давно обветшали и перестали соответствовать стандартам нормального жилья. В процессе обсуждения закона о разумной аренде выяснилось, что очень существенная часть социального жилого фонда не соответствует современным критериям: жилые единицы «микбацей-диюр» в большинстве случаев значительно меньше минимума жилой площади, определенной законом. Что же касается квартир «Амидара», тут, несмотря на то, что государство ежегодно выделяет миллионы шекелей на ремонт и приведение их в надлежащее состояние, деньги уплывают в неизвестном направлении, а квартиры остаются в том же ужасающем состоянии.
На сей раз рассказ о ситуации, в которой оказались девяностолетние репатрианты из Таджикистана, в редакцию «Новостей недели» принесли их друзья. Элла Викторовна Левинтон, по образованию учитель русского языка и литературы, случайно узнала, что в Иерусалиме проживает бывшая заведующая кафедрой Ленинабадского педагогического института, в котором она когда-то училась. Отправившись в гости и оказавшись в иерусалимской «мерказухе», она пришла в ужас, увидев, в каких условиях живет пожилая профессура, и позвонила в редакцию:
— Два скромных человека, которые стесняются лишний раз кого-нибудь побеспокоить, — с возмущением рассказала она, — живут в мрачной, полутемной квартире, куда солнце заглядывает только в середине дня. Мало того, по стене течет грязная вода с верхних этажей, и потоки попадают прямо в ящик с электрощитами. Я не могу прийти в себя от увиденного! Мне в голову не приходило, что люди, которых мы привыкли уважать, живут в такой обстановке и не решаются обратиться за помощью!..
Получив этот сигнал, я связалась с людьми, о которых рассказала Элла Викторовна. Соломон Ноевич Лучанский и Циля Зиселевна Карасик более 40 лет прожили в Таджикистане. Молодость Цили прошла во Львове, но когда она решила поступить в аспирантуру, места для нее не нашлось. Не нашлось в первый раз, и во второй и в третий, и каждый раз причина была одна: на специалиста по русской литературе выделено всего одно место. Разумеется, оно доставалось представителям коренной национальности. В конце концов Циля написала письмо знаменитому писателю Илье Эренбургу, в котором многие евреи видели в послевоенные годы своего защитника, и, объяснив ситуацию, она попросила помочь.
Эренбург откликнулся. Правда, он не сумел отодвинуть «альтернативных» кандидатов, зато похлопотал, чтобы количество мест в аспирантуре было увеличено. Благодаря его вмешательству мест стало аж три, и одно из них досталось Циле.
Но и после окончания аспирантуры проблемы не исчезли — еврейке устроиться на работу в высшее учебное заведение было почти невозможно. Ее отправили на работу в Николаев, но там не оказалось вакантной должности. Доценты нигде не требовались.
Удача улыбнулась совершенно случайно. На курсах в Москве Циля познакомилась с представителем Таджикистана, который как раз искал талантливых преподавателей для развивающегося академического заведения — Ленинабадского педагогического института. Мохаммед Сайфетдинович Асимов (через какое-то время он стал министром образования Таджикистана) предложил еврейской девушке из Украины перебраться в Ленинабад, где требовались грамотные преподаватели русского языка для будущих учителей. Выбор оказался удачным. Кафедра была известна и в республике, и за ее пределами. Были годы, когда на факультет набирали от 400 до 600 студентов! Соломон Ноевич был в этом же институте доцентом кафедры педагогики. В общем, оба супруга — хорошо известные и уважаемые в республике преподаватели.
Но с распадом Советского Союза все изменилось. Несмотря на то, что обоим супругам было уже под семьдесят, они решили уехать на историческую родину. Репатриировались вместе с дочерью. Именно из-за нее семья выбрала Иерусалим: дочь заранее списалась с семьей своего научного руководителя Венгера и рассчитывала получить работу в институте, открытом его сыном Сашей. Некоторое время она действительно работала в этом институте, но, к несчастью, выяснилось, что девушка тяжело больна. Через некоторое время она скончалась. Горюющие родители решили остаться в Иерусалиме в память о дочери. Девятнадцать лет они ждали решения своего квартирного вопроса, не соглашаясь покидать этот город. Наконец, в январе прошлого года им позвонили и сообщили, что социальная квартира для них есть.
— Когда мы пришли смотреть квартиру, то сразу поняли, что в ней немало проблем. Во-первых, она темноватая, солнце сюда почти не заглядывает. Во-вторых, сразу было понятно, что грибок на стене неспроста. Тем не менее, мы согласились. Мы сменили до этого шесть съемных квартир и странствовать дальше сил уже не было. Когда тебе почти девяносто, приходится задуматься о том, что необходимо где-нибудь осесть… — Несмотря на возраст, Соломон Ноевич говорит очень четко, ясно, красиво, с долей иронии, которая, впрочем, прикрывает явную горечь. — Нам сказали, что прежний житель этой квартиры не снес условий и предпочел перебраться в Беэр-Шеву — у него астма, а в квартире постоянная сырость. Но мы решили остаться в Иерусалиме и потому нашли в этой квартире несколько положительных сторон. Она расположена прямо на земле, как говорят на иврите, на «карке», и поэтому нам не нужно подниматься по лестнице. Квартира не холодная. Площади тоже хватает — есть спальня и гостиная, мы даже придумали, как с помощью книжного шкафа отгородить себе еще помещение — рабочий кабинет. Но мы ничего не можем поделать с потоками грязной воды, льющейся на нас с верхних этажей. Когда мы вселялись, нам обещали сделать основательный ремонт и даже сообщили, что под него выделено 100 тысяч шекелей. Нам трудно понять, куда были потрачены эти деньги. На самом деле нам сделали легкий косметический ремонт, который не изменил ситуацию. Грязные потоки по-прежнему текут в квартиру, мокнет стена, на ней постоянная плесень. Вода попадает и в электрощиток. В общем, приятного мало… Мы не сдавались — пытались исправить проблемы самостоятельно. Однако ни сил, ни денег не хватило. Мы уже не знаем, к кому обращаться… Техническое решение проблемы существует, но никто не заинтересован в том, чтобы реально помочь нам.
В завершение разговора Соломон Ноевич признался, что очень надеется на вмешательство газеты.
Пообщавшись с пожилыми людьми, я позвонила в компанию «Амидар». В пресс-службе этого ведомства меня выслушали и пообещали проверить ситуацию. Ответ мы сразу же опубликуем.
Вместо послесловия могу довести до сведения наших читателей только что опубликованные сведения о системе расходования средств в «Амидаре» на ремонт обветшалого фонда и приобретение новых квартир. Согласно данным, которые министерство строительства передало Движению за свободу информации, объем средств, выделенных компании социального жилья, возрос за последние два года в 4,5 раза и составил 400 миллионов шекелей. При этом заказы на осуществление ремонтных работ и развитие жилищных комплексов получают частные компании, одну из которых возглавляет, кстати, бывший сотрудник министерства строительства.
В пресс-службе минстроя пояснили, что из предоставленных денег 300 миллионов шекелей предназначены на приобретение новых социальных квартир — в с соответствии с реализацией Закона о социальном жилье, а что касается крупных договоров на выполнение работ, они заключаются на основе конкурсов.
Итак, государство перевело весьма немалые суммы компании «Амидар» на улучшение ситуации с социальным жильем. Однако насколько реальным будет продвижение проблемы — вот в чем вопрос? И успеют ли девяностолетние супруги из иерусалимского района Гило дождаться ремонта, чтобы достойно жить в старости, не шарахаясь от потоков грязной воды? Или компания социального жилья признает такие условия нормой?
Старые районы «Амидара» действительно нуждаются в серьезной реконструкции, и очень бы хотелось надеяться на создание контрольного механизма по расходованию выделяемых государством огромных средств. Странно, что министерство абсорбции не принимает в этом контроле участия и не проверяет условия, в которых проживают его подопечные — репатрианты.
Виктория Мартынова, «Новости недели»