Артур Кангин | Шопенгауэр и женщины

Из цикла «Великие неудачники»

Шопенгауэр: «Чем благороднее и совершеннее какая-нибудь вещь, тем позднее и медленнее достигает она своей зрелости. Мужчина приобретает зрелости рассудка и духовных сил едва ли раньше двадцати восьми лет; женщина – с восемнадцатым годом. Но зато такой уж и рассудок: вполне скудно отмеренный. Поэтому женщины всю свою жизнь остаются детьми, видят всегда только ближайшее, прилепляются к настоящему, принимают видимость вещей за сущность».

Шопенгауэр не любил женщин. Да что там не любил, ненавидел люто. Когда он начинал говорить о прекрасном поле, на его губах буквально вскипала пена.

«Женщины, – писал он, разрывая бумагу, – убеждены, что назначение мужчин зарабатывать деньги, а их тратить, если возможно ещё при жизни мужа или же, по крайней мере, после его смерти».

Гением Артура Шопенгауэра восхищались Л. Толстой, Р. Вагнер, Ф. Ницше, Т. Манн, А. Чехов. Откуда же такое помрачение у мудрого человека?

Маленький Артур находился на попечении нянек и служанок. Мать, увлеченная успехами в свете, была к нему равнодушна. Отец начал общаться с сыном, только с восьми лет. В воспоминаниях Шопенгауэра об этих годах жизни в Гамбурге сквозит чувство оставленности, ужаса. «Однажды, возвратившись с прогулки, родители нашли меня, шестилетнего, в полном отчаянии, потому что мне пригрезилось, что они навсегда меня покинули».

Отец Артура погиб при загадочных обстоятельствах: упал из окна чердака в канал и утонул. Смерть вызвала пересуды. Одни считали это самоубийством, другие вспоминали, что в роду Шопенгауэров были часты случаи сумасбродства, что мать и старший брат покойного сошли с ума, и намекали, что тот бросился в воду тоже в припадке. Третьи говорили о злосчастном случае.

После смерти мужа Анна-Генриетта почувствовала, что может, наконец, вести тот великосветский образ жизни, к которому стремилась. Она бросила купеческий Гамбург и с малолетней дочерью, сестрой Артура, отправилась в Веймар.

Обаяние и талант общения позволили ей в краткое время познакомиться и подружиться со всеми Веймарскими служителями муз.

В ее доме, поставленном на широкую ногу, по два раза в неделю собирались Гёте, Виланд, Гримм, братья Шлегели. Она добилась расположения Веймарского двора и пользовались дружбой герцога Карла-Августа и его супруги, герцогов Саксен-Кобургских, самого наследного принца Мекленбург-Шверинского.

Артур же после смерти отца продолжал ненавистную работу в торговой конторе, обложившись пыльными конторскими гроссбухами.

Угрюмый юноша скептически смотрел на материнский салон, не без основания усматривая в нем способ выбрасывания на ветер унаследованных от отца денег, а еще более скептически на литературные опыты матери.

В 1813 г. Шопенгауэр издал за свой счет первый философский труд «О четверояком корне закона достаточного основания». Его восторженно оценили некоторые профессора, но книга мертво легла на прилавки магазинов. Шопенгауэр понес убытки.

Когда он преподнес один экземпляр книги своей матери, та, прочитав заглавие, имела неосторожность пошутить: «О, да тут что-то про корешки! Видать, фармацевтическая книга!» Взбешенный Артур заявил, что его сочинения будут изучать тогда, когда о беллетристических опытах Анны Шопенгауэр навсегда забудут.

Не тогда ли в мозгу философа сверкнула мысль: «Уже самый вид женской фигуры показывает, что она не предназначена для слишком большого труда ни духовного, ни телесного. Она отбывает обязанность жизни не действительным, а страдательным образом: муками родов, заботами о детях, подчинённостью мужу, для которого она должна быть терпеливого и ободряющей подругою».

Поскольку Артур еще не был совершеннолетним, мать управляла частью его отцовского наследства и дозировано выдавала ему средства на жизнь. Анна опасалась, что даже успешная карьера Артура не смогут его прокормить, и он будет жить на отцовское наследство.

Вернувшись к матери, он застал там архивариуса Георг Мюллер фон Герстенберг. Он был моложе матери на 12 лет. Ходили слухи, что Анна собирается выйти за него замуж. Неизвестно, любила ли его она, хотя ей явно льстило, что он предпочитал ее общество.

Артур в дневнике призывал свою душу терпеть, принимая людей, каковы они есть. Он не умел быть терпимым, он не мог мириться с посторонним мужчиной в доме матери. Во время общих трапез Артур либо игнорировал Герстенберга, либо начинал с ним спорить.

Чтобы сдерживать взаимное раздражение, мать ввела новое правило. Теперь Герстенберг обедал соло, а она встречалась с ним, когда сына не было. В течение трех месяцев это правило действовало. Затем Анне надоели ограничения. Она выставила требование, чтобы Артур сам оплачивал все расходы, в том числе и за жилье.

Спустя годы Шопенгауэр раскаленным пером запишет: «Женщины никогда не должны свободно располагать и распоряжаться имуществом, т.е. капиталами, домами, поместьями. Им постоянно нужен какой-либо опекун. Женское тщеславие, если оно даже не больше мужского, имеет ту дурную сторону, что оно вполне направлено к материальным вещам, именно к их личной красоте, к блеску, пышности и мишуре».

Отношения матери и сына окончательно испорчены. Артур обвинил мамашу в том, что она истратила часть его доли наследства. Состоялась дикая сцена, на следующий после нее день Анна написала сыну гневное письмо: «Двери, которые ты вчера, при твоем в высшей степени неприличном поведении, захлопнул так грубо перед твоей матерью, разделили нас. Я устала терпеть дальше твое поведение, я уезжаю за город и не вернусь домой до тех пор, пока не узнаю, что тебя там нет. Твоя подозрительность, осуждение моей жизни, моих друзей, твое отторжение от моих поступков, презрение к моему полу, твоя алчность и капризы – всё это нас разделяет. Свой долг перед тобой я выполнила… Больше я ничем тебе не обязана. Оставь свой адрес, но не пиши мне, отныне я не прочту и не отвечу ни на одно твое письмо. Итак, кончено. Ты причинил мне боль. Живи и будь счастлив, если можешь».

Шопенгауэр уехал из Веймара.

Он никогда больше не увидит матери, которая проживет еще 24 года.

Поначалу он писал ей злые письма. Упрекал за нелюбовь к отцу, за измену его памяти. Для себя он пишет: «Женщины, как слабейшие существа, одарены от природы не силою, а хитростью: отсюда их инстинктивное лукавство и непреодолимая наклонность ко лжи. Ибо природа, снабдив льва когтями и зубами, слона бивнями, вепря клыками, быка рогами, каракатицу мутящим воду веществом, одарила женщину для самозащиты и обороны искусством притворства и всю свою мощь, выразившуюся в мужчине в телесной силе и разуме, передала женщине в форме этого дара. Поэтому притворство в ней есть врожденное качество и свойственно почти в той же мере как умной, так и глупой женщине».

Пытаясь позабыть мучительные отношения с маменькой, Артур переживает тревожный роман с юной Каролиной Рихтер. Увы, она оказалась не той женщиной, с которой можно было бы обрести положение в обществе. Она была актрисой, Шопенгауэр постоянно мучился ревностью. Каролина родила сына Карла. Не от Артура!

Подлое лицедейское племя…

Но любовь еще кипит в сердце философа.

Собираясь покинуть Берлин, он звал с собой Каролину. Однако совместный отъезд не состоялся, так как Каролина не хотела оставить сына, а Артур не хотел видеть чужеродного Карла в своем жилище.

Артур уехал один.

После публикации своего гениального труда «Мир как воля и идея» Шопенгауэр переехал в Италию. Там он дал волю своей чувственности. Он считал, что сексуальная страсть является «наиболее четко выраженным проявлением воли». В Италии, где «единственный грех – не грешить», философ знакомится с богатой, знатной и прекрасной женщиной. До нас дошло лишь ее имя – Тереза. Он даже стал подумывать о мирной семейной жизни, взвешивая все «за» и «против». Шопенгауэр отказался от своих намерений сразу же, когда Тереза однажды на его глазах упала в обморок, увидев Байрона. Артур позже смущенно записал: «Я боялся, что мне наставят рога».

«При создании девушек, – спустя годы раздраженно замечает философ, – природа била на то, что в драматургическом смысле называется трескучим эффектом. Она с избытком снабдила их на несколько лет красотою, пышностью за счёт всей остальной их жизни именно затем, чтобы они в течение этих годов могли в такой мере овладевать воображением мужчины, чтобы он, увлекшись, принял на себя заботу об их жизни. Как самка муравья после оплодотворения лишается ненужных более (а по отношению к уходу за яичками даже небезопасных) крыльев, так и женщина после двух-трёх родов в большинстве случаев теряет свою красоту, вероятно, по той же самой причине. Вследствие этого молодые девушки считают в душе свои домашние или ремесленные занятия делом побочным и даже простою забавою: единственным серьёзным призванием считают они любовь, победы и всё, что находится в связи с этим, как-то: туалет, танцы и т. п.»

Амурные приключения Артура закончились трагикомично. Он делает предложение семнадцатилетней девушке, которую едва знал. На загородной лодочной прогулке он одарил ее спелым виноградом. Флора Вейс (так ее звали) ничуть не обрадовалась, ей был, ой, как не мил пожилой мыслитель. Тогда предложение было категорично озвучено отцу. «Побойтесь Бога! Она еще ребенок!» – изумленно вскрикнул тот.

Успокаивая себя, Шопенгауэр записывает: «Чем благороднее и совершеннее какая-нибудь вещь, тем позднее и медленнее достигает она своей зрелости. Мужчина приобретает зрелости рассудка и духовных сил едва ли раньше двадцати восьми лет; женщина – с восемнадцатым годом. Но зато такой уж и рассудок: вполне скудно отмеренный. Поэтому женщины всю свою жизнь остаются детьми, видят всегда только ближайшее, прилепляются к настоящему, принимают видимость вещей за сущность».

Артур продолжает иметь сексуальные отношения с женщинами, но относился к ним с презрением. Он не упускал возможности очаровать какую-нибудь фифу своими восхитительными манерами, знанием языков и литературы. Он даже начинает видеть в феминах какие-то плюсы: «Не следует пренебрегать обычаем древних германцев – в затруднительных обстоятельствах призывать на совещание также и женщин. Ибо способ восприятия ими вещей совершенно отличен от нашего. Он имеет свойство подмечать кратчайший путь к цели и вообще всё близлежащее, что мы, смотря вдаль, большею частью упускаем из виду именно потому, что оно лежит у нас под носом. Поэтому самому женщины решительно трезвее нас, видя в вещах только то, что в них действительно заключается, тогда как мы, если взволнованы наши страсти, легко преувеличиваем существующее и прибавляем воображаемое».

И тут появилась некая швея Каролина Маркет, знакомая его берлинской квартирной хозяйки. В августе 1821 г. она привлекла автора «Мира как воли и представления» к суду за оскорбление словом и действием. Артур спустил ее с лестницы, возмущенный громкой болтовней у дверей его квартиры. Философ вынужден писать объяснительную в отделение полиции: «Когда я ее выпроваживал, она упала, по всей вероятности, умышленно. Уверения ее, будто я сорвал с нее чепец и топтал его ногами – чистейшая ложь. Подобная дикая расправа не вяжется ни с моим характером, ни с моим общественным положением и воспитанием. Удалив Маркет за дверь, я ее больше не трогал, а только послал ей вдогонку крепкое слово».

В первой инстанции дело выиграл Шопенгауэр. Но оно тянулось еще пять лет, кончившись тем, что Шопенгауэр должен был выплачивать Маркет пожизненную пенсию по 60 талеров в год. Это продолжалось двадцать лет. В 1846 г философ получил свидетельство о смерти, на котором начертал по латыни «Obit anus, abit onus» («Отошла старуха, свалилось бремя»).

С горечью мудрец замечает: «Женщины существуют единственно только для распространения человеческого рода, этим исчерпывается их назначение. Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины».

Несмотря на эти отчаянные сентенции, нам представляется, что Шопенгауэр женщин, втайне от себя, очень любил. Иначе, зачем столько на них переводить бумаги? При его-то скупости. Хотя, быть может, именно его раскаленные рассуждения о феминах и принесли ему самые лихие гонорары.

Артур Кангин
Kangin.ru