Артур Кангин | Таблоид

1.

Григория Грязя назначили главредом «Московского ракурса». Спустя неделю после триумфального празднования полтинника. Этакий подарок на День Варенья. Ведь газета не простая, а основанная на деньги миллиардера. Кандидата в президенты РФ. А выборы уж на носу.

И вот Гришу назначили.

Хозяина не смутила даже его фамилия. Ну, Грязь, так Грязь… Чего особенного?! Хорошо хоть не матерная.

Он даже напутствовал его по-особенному:

— Гриша, оправдай свою фамилию! Урой оппонентов. Списочек тебе представлю.

И работка пошла.

Григорий Грязь тщательно подобрал штат.

Из желтых газетенок тараканами набежали папарацци. Глазки наглые. Туловища с отменным форсажем. Трудились от рассвета до заката. Газета разлеталась как горячие пирожки.

Когда один журналист заикнулся, что не высыпается, поэтому его материал сбоит, Грязь смял рукопись и швырнул корру в физию.

Больше на недосып никто не жаловался.

2.

Рейтинг издания бил все рекорды. Таких яростных разоблачений столица еще не ведала. Мэра Москвы пригвоздили по самое не могу. Тот слег в реанимацию с обширным инфарктом.

Г-н Грязь мускулисто потирал ладони.

— Грядет новая эра журналистики! — вещал на планерке. — Интеллигентные сопли никому не нужны. Настоящая журналистика — это удар палкой по морде.

— Ну, это вы, босс, хватили! — усмехнулся ответсек Аркаша Черненький.

— Верстка готова? — исподлобья глянул Грязь.

Ответсек кивнул.

— Неси!

Брезгливо повертел оттиски:

— Дерьмо.

— Как?

Грязь коротко размахнулся и врезал Аркадию в челюсть.

Ответсек рухнул. Изо рта его лилась алая юшка.

— Вот такими и должны быть материалы, — резюмировал Грязь. — Наотмашь! По морде! — хлопнул в ладоши. — Вы еще здесь? За работу… Дружно.

3.

Накатили журналистские будни. Инцидент забылся. Миллиардер зарплату увеличил на треть. Правда, Гришу слегка пожурил:

— Меня тут твои журналисты жалобами засыпали. Мол, лупцуешь их. В пять минут увольняешь.

— Это так…

— Ты уж как-нибудь осторожней. Ведь есть такая штука — Уголовный кодекс. Лупи, да интеллигентно. С оглядкой, что ли… Ласково.

В редакцию после этого разговора Грязь пришел в удрученных чувствах. А тут еще подчиненные шарахаются от него, как от смерти.

Лишь одна Леночка Баклажанова, игриво вертя попкой, взяла его под руку:

— Григорий Иванович, на вас лица нет. Давайте, я вам зеленого чайка заварю? Он сосуды чистит. Улучшает мозговое кровоснабжение.

— Завари, Алена.

Баклажанова слыла его любимой журналисткой. Статьи у нее выходили зубодробительными. А ведь всего 19-ть лет… Юбочка-секси. Огромные глаза.

Попил чай. Полюбовался стройными ножками барышни.

Портила ее только бородавка на верхней губе. Да это ничего. Мелочи.

4.

Грянули президентские выборы. «Московский ракурс» стал еще яростнее, еще хлестче. Ночевать частенько приходилось в офисе. Горячие новости могли возникнуть когда угодно.

Хорошо, что со своей женой Гриша развелся. Свобода тотальная! Только вот без женской ласки трудновато.

Г-жа Баклажанова вовремя пришла на помощь.

И обедами его кормит. И таблеточку аспирина от опоясывающей грудной боли даст. И на редакционный кожаный диванчик уложит. Чисто мать Тереза. Бархатная же ее бородавка на верхней губе двигалась сочувственно, по-матерински.

Оставалось только героически отбивать бабки миллиардера.

А это Грише в охотку…

Один материал против президента РФ написал сам. Вставил первому лицу государства фитиль. Папарацци подловили вертикаль употребляющим пресс-секретаршу в Георгиевском зале.

Рейтинг газеты взмыл под облака. Как из рога изобилия во всех СМИ посыпались разоблачения президентской администрации. С цифрами, фактами, со ссылками на твердыню Уголовного кодекса.

— Молодчага, Грязь! — позвонил Грише миллиардер Артемий Синицын. — С сегодняшнего дня твой оклад вырастает впятеро.

— Служу РФ!

5.

Такую победу необходимо отметить. Леночка Баклажанова сама вызвалась сбегать в ближайший супермаркет. Прикупила пяток бутылок элитного виски, черную икорку, французский багет.

Выпили. Закусили. Произнесли витиеватые заздравные тосты. Пожелали многих лет своей газете.

Было всего девять вечера, Грязь решил всех отпустить. Пусть, бедолаги, отоспятся.

Прощались дружески.

Алена Баклажанова осталась убрать посуду. Грязь сел в глубокое кожаное кресло, блаженно закурил «Парламент».

— Ленок, жизнь-то налаживается? — спросил Гриша, любуясь сильными икрами Баклажановой.

— Налаживается, Григорий Иванович! — ласково откликнулась Аленка, бархатная ее бородавка приветливо дрогнула.

— Махнем по одной?

— А то!

И когда выпили, Григорий зорко глянул Ленке в глаза. Очи черные. С бесенятами. Похотливые! Не устоять.

Леночка, чуть подпрыгнув, села на край стола. Раздвинула ножки.

Рывком сорвал с нее чулки и трусики.

Зрачки Аленки обморочно расширились.

— Какой же вы, Гриша, мачо!

6.

Наутро его волосатый зад, свисающие муды оказались на обложке таблоида-конкурента. Эта газета симпатизировала нынешнему президенту.

Надпись аршинными буквами такова: «В поте лица главред «Московского ракурса» ярится в редакции. Еще бы… На носу президентские выборы!»

Бледный, с трясущейся челюстью, Грязь вызвал Баклажанову.

— Леночка, что такое? Нас застукали? Как?

— Ухожу я от вас… — хохотнула Аленка. — А снимок и вправду клевый. Спасибо моему бой-френду. Мерз на улице. Ждал, по моей просьбе, соития…

— Ах, ты тварь! — руки Гриши потянулись к горлу Баклажановой.

— Тише, тише… — бородавка на губе Леночки иронически дернулась. — Я теперь не кто-нибудь, а заместитель главреда президентской газеты.

Позвонил шеф, миллиардер.

— Грязь, что такое?

— Подстава, Артемий Азаревич! Папарацци суки… Я исправлю. Войдет все в русло.

7.

В жизни есть падения и взлеты. К этому нужно подходить философски. Гриша попробовал подрабатывать свободным журналистом. Ан злые статьи его не котировались. Тем более с засвеченной фамилией.

После выборов в ходу были только умильные сопли.

Может, дело в дрянной фамилии?

Гриша отправился в паспортный стол, стал Ландышевым.

Затем побежал в Кремль, миллиардер Синицын таки стал президентом.

Кинулся в самодержавные ноги. Готов хоть гардеробщиком в администрацию, хоть, бляха-муха, в швейцары…

К телу вертикали его не пустили.

Теперь Гриша в родном Беляево развозит бесплатные газеты. У него скрипучая тележка и клетчатая бомжеватая сумка.

На работу выходит рано. В 5.15. Чтобы никто не видел.

У подъездов открывает разлохмаченный блокнотик со списком кодов подъездов. Потом распихивает смрадные от краски листки по кривым ржавым ящикам.

А дома открывает портвешок «777». Намазывает бутерброд с маргарином. Теплая сокровенная волна ударяет под сердце.

Ведь где он парил? Орел! Взвейтесь, соколы, орлами! Так ведь?!

Выпив бутылку, молится в окно какому-то неведомому и злому Богу.

Как-то во время таких молений ему позвонила Баклажанова.

— Слушай, Гриша, я ведь соскучилась. Ты кобель стопроцентный!

— Чего нужно?

— Я теперь главред президентской газеты. Нужен зам.

— Тебе это зачем?

— На вертикаль стали наезжать. Необходима твоя бульдожья хватка.