Бела Кун без коммунистического грима

Наши историки делятся на тех, кто окончил институт марксизма-ленинизма и тех, кто нет. Виктор Снитковский окончил. Хочу высказаться по поводу его статьи «Столетие слепящей тьмы».

Всё бы ничего, но меня сильно смутило предисловие, в котором он написал: «Вскоре венгерское еврейство выдвинуло несколько ярких звёзд: исследователя Востока Армина Вамбери, революционера Бэла Куна, идеологов сионизма Теодора Герцля и Макса Нордау, писателя Артура Кестлера». С читателями так обращаться нельзя, потому что наиболее впечатлительные могут от неожиданности повредиться в уме, встретив в списке весьма уважаемых людей фамилию Бела Куна. Это всё равно, что, перечисляя, лекарственные препараты, написать: пенициллин, пирамидон и цианистый калий. Или, перечисляя современных писателей написать: Виктор Некрасов, Владимир Войнович, Василий Аксёнов и Александр Проханов. Поэтому я вынужден персонально для господина Снитковского рассказать хоть что-нибудь про Бела Куна, чтобы он узнал в какую сторону выдавался этот «выдающийся революционер».

После непродолжительного нахождения в русском плену он оказался на близком к руководству ленинской партии этаже, и в 1919 году был направлен в Венгрию, чтобы осуществить там революцию по образу и подобию октябрьского переворота. Несколько месяцев до позорного провала этой авантюры, он в Будапеште занимал пост наркома по иностранным и морским делам. (Иностранные дела в Венгрии, конечно, могли быть, но откуда там дела морские?). Там он приобрёл первый опыт мастера расстрельных дел, но до конца проявить свой талант ему не удалось, потому что венгерский народ очень быстро понял, что собой представляет правительство, видным членом которого был Бела Кун. После бегства в Москву, он становится членом Реввоенсовета Южного фронта, то есть ближайшим соратником Михаила Фрунзе. После эвакуации войск Врангеля из Крыма Бела Куна назначают председателем Крымского Ревкома.

Секретарём обкома Москва назначила его лучшую боевую подругу Розалию Самойловну Землячку. Позиции, которые они заняли в Крыму для организации массовых казней, были наилучшими. Тут следует сказать, как решительно и последовательно молодая советская власть подрывала свой авторитет. Призывая врангелевские войска сложить оружие, командующий фронтом Фрунзе подписал обращение, к офицерам армии Врангеля, где торжественно пообещал им амнистию и взял на себя ответственность за то, чтобы не допустить никаких преследований со стороны новой власти в отношении бывших офицеров белой армии. Многие из них, на основе этого обещания отказались уехать с Врангелем и остались в Крыму. (Думаю, что текст письма писал Бэла Кун, а Фрунзе его только подписал, но дальнейшие события, они, разумеется, планировали вместе). Дальше нужно читать главу «Крым после Врангеля» в книге С.П.Мельгунова «Красный террор в России». В ней опубликовано совершенно бессовестное заявление Бела Куна, появившееся на второй день после его пришествия в Симферополь в крымских газетах: «Нарком Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму. Крым — это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своём революционном движении, то быстро подвинем его к общему революционному уровню России».

Письменное обещание Фрунзе уже забыто, тем более, что Троцкий по отношению к Фрунзе вышестоящий начальник. Кроме того, слова насчёт отставания на три года принадлежат Ленину, но почему бы их в угаре революционных событий не присвоить.

История сохранила текст телеграммы заместителя Троцкого Склянского: «Война продолжится, пока в Крыму останется хоть один белый офицер».

И война продолжилась. Началась она вполне миролюбиво. Всем белым офицерам было предложено зарегистрироваться. А затем коменданты крымских городов получили телеграмму, подписанную Бела Куном и Розалией Землячкой, в которой говорилось: «Немедленно расстрелять всех зарегистрированных офицеров и военных чиновников».

Через 15-20 лет Сталин по крайней мере назначал «тройки», которые должны были создавать впечатление, что осуществляется правосудие. Бела Кун обходился без «троек». В первую ночь после телеграммы в Симферополе было расстреляно 1800 человек, в Феодосии — 420, в Керчи — 1300, далее везде.

Для исполнителей такая нагрузка оказалась непосильной, поэтому перешли к планированию. В Феодосии, например, было положено расстреливать по 120 человек в ночь. Среди исполнителей были свои остряки. В Керчи они устраивали «десант на Кубань», то есть вывозили в море на барже несколько сот связанных людей и баржу затапливали.

Зарегистрировались не все. Поэтому производили облавы. Например, в Симферополе в результате облавы 19-29 декабря 1920 года было задержано 12000 человек. Что с ними случилось дальше, лучше не рассказывать. Впрочем, одну цифру назову. В имении Крымтаева в течение нескольких ночей из пулемётов было расстреляно 5500 человек.

В Севастополе и Балаклаве, как утверждает Мельгунов, в общей сложности было расстреляно 29 тыс. человек. Расстреляны, например 500 портовых рабочих, которые участвовали в погрузочных работах при эвакуации врангелевских войск. Расстреливали больных, раненых, врачей и сестёр милосердия. В Алупке, например, таких оказалось 272. Иногда в расстрелах принимали личное участие Бела Кун и Землячка. Видимо, чтобы не утратить квалификацию.

В горах действовали так называемые «зелёные». Бела Кун пообещал им амнистию. Поверив в амнистию, с гор спустилась группа «зелёных во главе с татарином Маламбутовым. Его заставили подписать воззвание к оставшимся в горах. Затем, в сопровождении отряда чекистов, он отправился в горы и показал все тайные базы зелёных.

Расстреляли и тех, кто сдался и тех, кто не хотел сдаваться. Расстреляли и Маламбутова. В газете было написано, что он расстрелян «за шпионаж».

Я так подробно рассказал о крымских событиях, потому что сам родился и всю жизнь прожил в Симферополе. Память о сравнительно кратковременном пребывании там Бела Куна передаётся от одного поколения к другому. Впрочем, мэр города Симферополя так же, как и Виктор Снитковский, думает, что Бела Кун — это пример для подражания, иначе, почему же до сих пор одна из городских улиц носит имя Бела Куна.

Я рассказал только один процент из того, что известно о Бела Куне. Можно рассказывать и дальше, но тогда неизбежны повторения.

Можно упомянуть неожиданную позицию Игоря Бунича, который считает, что расстрелы для Бела Куна и Землячки были не основной задачей. Они были только прикрытием. Основной задачей был грабёж живых и мёртвых.

С некоторых офицеров сначала брали выкуп за освобождение и только потом расстреливали. Награбленные ценности транспортировались двумя путями: на запад – ответственный Бела Кун, и в Москву — ответственная Р.Землячка.

Можно рассказывать и дальше, он проявил себя не только в Крыму. В 1921 году он был направлен в Германию, чтобы и там организовать революцию, но немцы в тот период были начеку, революционная авантюра провалилась, как и в Венгрии, и Бела Кун вернулся в Россию. Арестован он был только в 1937 году и в 1938-м — расстрелян. В приговоре суда сказано, что он приговорён к расстрелу как враг народа. Сказано неправильно. Он враг не одного, а трёх народов — российского, венгерского и немецкого. После 20 съезда КПСС он был реабилитирован. Как отменить эту реабилитацию, юристы пока не придумали.

Тимур БОЯРСКИЙ