ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Наш постоянный автор Владимир Хохлев живет в Санкт-Петербурге. Он прозаик, сценарист, поэт, журналист, главный редактор журнала \»Бег\», член Союза Писателей России и Литературного фонда России, лауреат престижных литературных премий.
Семён Каминский, newpoza@gmail.com

Владимир ХОХЛЕВ

Я хочу вам рассказать про Толика Самарского из нашего двора. Непростая судьба у парня. После школы не поступил в институт, пошел в армию. Сначала в учебку, затем в составе мотострелковой роты – под Баграм, в Афганистан. Воевал до самого дембеля, был снайпером, потерял мизинец на левой руке и покой психики. Вернулся на родину, а здесь – перестройка. Новые порядки: беспредел, «крыши», отморозки, «быки», «черный нал» и спрос на умеющих стрелять. Короче, закрутило человека.

У нас тут недалеко, в промзоне, есть цех разливочный, коньяк из цистерн по бутылкам разливают. Процесс этот Самара взял под свой личный, так сказать, контроль. Сколотил команду из себе подобных, выезжал на разборки, на разводы. Чуть не сел. Сам пил по-страшному, но вовремя остепенился. Устроился на станцию техобслуживания механиком, постарался забыть после армейские достижения. Так не дали.

Почему я, собственно, про него вспомнил? День рождения у него был недавно. До сих пор весь наш двор только его и вспоминает.
Было так.

Серега с Костей, армейские сослуживцы Самары, пришли поздно, позже всех. Задержались на станции, принимая в работу очередной раскуроченный «форд». Праздник был в разгаре, Толик, виновник торжества, восседал во главе стола. На его коленях рыжий котенок играл салфеткой – сворачивал ее, распрямлял, цапал когтями, иногда пробивая не только салфетку, но и свитер хозяина. Самара улыбался, следя за этим баловством.

– Штрафную! – закричал он навстречу вошедшим, вскочил из-за стола, стряхнув котенка на пол, поставил на стол еще два бокала. Налили. Ребята, едва успев раздеться, оказались в центре внимания и дружно, при поддержке всех присутствующих, выпили. Холодные закуски они, естественно, пропустили, поэтому сразу взялись за горячее.

Несмотря на холостяцкий образ жизни Самары, в комнате было уютно и тепло. Хозяин отмечал тридцать один год. Ему было радостно. То ли оттого, что он не забыт и его самые надежные и верные друзья, пусть с опозданием, но все же пришли на его праздник. То ли оттого, что сегодня на почте он разговорился и познакомился с милой девушкой, листок с номером телефона которой лежал теперь в его записной книжке. То ли просто так, неизвестно отчего. Гости начали собираться около пяти, и как в детстве радовали подарки, которые он принимал. С интересом и большим любопытством он разворачивал пакеты и свертки, и все содержимое раскладывал на диване, как бы выставляя напоказ.

К приходу ребят Толик уже достаточно принял и сейчас просто поддерживал себя на нужном уровне. Напиваться не хотелось. Он вспомнил свою маму, и, невзирая на то, что был уже не второй тост, провозгласил:
– За родителей, за отцов и матерей, подаривших нам эту жизнь.
Его поддержали, потом начались танцы. Для этого пришлось немного изменить обстановку. Стол передвинули ближе к окну, кресла и журнальный столик были отправлены в дальний угол, за шкаф. В центре, под одиноко висевшей лампочкой, образовалось свободное пространство, и пары в такт музыке поплыли в нем. Самара тоже танцевал. Слегка покачиваясь, он шутил на ушко партнерше и делал ей комплименты. После очередного танца вышел на кухню, поставил чайник, достал из холодильника торт с орехами. Стол вернули на прежнее место и накрыли к чаю.
После чая все как-то резко засобирались уходить. У всех были семьи, дети, завтра нужно было рано вставать на работу – и так далее.

Гости постепенно разошлись, в комнате остались два старых друга, Сергей и Константин Иванович – так иногда в шутку Самара называл Костика из-за его большой семьи с тремя детьми. Специально для старых друзей Толик хранил в холодильнике еще одну бутылку водки.
Он достал эту заначку. Разлили.

Все трое, не сговариваясь, выпили, молча и стоя за тех, «кто не с нами». Единственным словом, которое прозвучало в эту минуту, было армейское «хоп». Бутылку допили быстро, как будто и не было ничего до этого. Надо бы добавить, подумал Толик и стал одеваться. Ребята понимающе не возражали, день рождения все-таки. Выйдя на улицу, он отправился к ларечному базару. В столь поздний час отовариться можно было только там. Подходя к ларькам, он заметил чуть в стороне группу подростков. Оттуда доносились громкий смех, крики. В толпе слегка толкались, изображая драку и громко комментируя ее ход. Малолетки.

Толик нашел Армена, хозяина одного из ларьков, взял бутылку, они поговорили минуты три, просто перекинулись новостями, Армен поздравил Самару с днем рождения, пригласил заходить еще, потом его отвлекли компаньоны, и Толик пошел обратно.
Как только он вступил в полосу темноты, покинув освещенное место базара, сразу увидел, как из толпы, замеченной им вначале, отделились двое и быстро направились к нему.

– Братан! – окликнул его один из них, паренек небольшого роста, щупленький на вид, в сером пуховике.

«Заводной», – определил Самара и остановился. По опыту уличных разборок он знал, что такие могут действовать только тогда, когда у себя за спиной чувствуют мощное прикрытие. Встретиться один на один у них силенок маловато.

– Братан, можно я тебя так буду называть? – спросил низкий, приблизившись к юбиляру.
– Можно, – ответил Толик, а про себя подумал: «Нет ну никакого желания сегодня биться».
Сопровождающий низкого длинноносый верзила сохранял молчание и тоже остановился недалеко.
– Слушай, братан, вчера с зоны пришел, пять лет парился, кинь на бутылку.
Самара решил разойтись мирно и культурно ответил:
– Извини, братан, можно я тоже тебя буду так называть, взял на последние.
– Ты что, не понял, братан, я с зоны вчера. Вот пуховик, видишь… Сейчас сняли. – Он манерно развел полы пуховика в стороны, зачем-то показывая Толику подкладку.
– Замерз я, давай сюда пузырь… Могу зарезать.

«Блефует, щенок», – Толик оттолкнул низкого, освобождая себе дорогу. Он на секунду отвернул голову от второго, следя за действиями «братана», и сильнейший удар в левый висок поверг его на землю. «Кастет», – мелькнуло в сознании, и Толик отключился. Очнувшись, он встал, ощупал болевшие скулу и височную кость, потом похлопал по карманам и обнаружил, что водки нет. Не было и нападавших. Решение пришло мгновенно.

Он вернулся к ларькам, нашел Армена, коротко спросил:
– Откуда команда?
– Беспредельничают? – вопросом ответил тот, осматривая Самару. – Скоро вернутся.
– Хорошо. – Толик поднял воротник куртки и съежился. – Надо наказать. – Он злобно сплюнул.
Сегодня его обидели ни за что. Он дошел до своего дома, поднялся на лифте, тихо открыл дверь и прошел в комнату. Ребята расслабились и лениво смотрели какой-то боевик.
– Как дела? – не оборачиваясь, спросил Серега.
– В порядке, сейчас вернусь, – ответил Толик и открыл книжный шкаф.
– Помощь нужна?
– Нет, отдыхайте.

Больше он ничего не говорил и ребята промолчали, так и не обернувшись.
Толик достал «Макарова», обойму, быстро засунул их в карман куртки и молча вышел. В прихожей вставил обойму, передернул затвор, заложил пистолет в правый карман брюк, доверху застегнул молнию на груди и вышел на площадку. На улице он пересек по диагонали двор, затем обошел пустырь и оказался в зоне базара с другой стороны. Не так, как в первый раз. Военные навыки сработали автоматически. Из тени от ларька Самара увидел знакомую команду. Он сжал рукоятку пистолета, не вытаскивая его из кармана, и, оторвавшись от стенки ларька, пошел на толпу.
Поначалу, из-за темноты, в кругу подростков Самару приняли за своего. Он же мгновенно определил своего обидчика-верзилу и двинулся к нему. Низкий, все-таки узнавший Толика, но, еще не понимая в чем дело, дернулся к нему. Самара оттолкнул его, тот растянулся, не устояв на накатанном льду. Подойдя к высокому, Толик выкинул правую руку, направил дуло пистолета прямо в лоб противнику и нажал на курок. Выстрел оглушил даже его, привыкшего к таким звукам. Длинный, не успев поднять руки к голове, лег замертво. Толпа рассыпалась. Самара обернулся и увидел, как маленький метнулся в сторону подворотни. Он погнался за ним. Кто-то из его приятелей подставил ногу, и Толик упал лицом в грязь.

– Суки, – выругался он, поднимаясь. Оглянулся. Никого, кроме лежащего ничком на земле, не было. – Не уйдешь, подонок, – он побежал в ту сторону, где скрылся «братан». Миновав подворотню и пробежав еще метров сто вдоль дома, остановился, прислушался. Было тихо. Самара не знал, куда бежать дальше. Проломившись сквозь кустарник, он вышел на детскую площадку, отдышался, сел на скамейку и закурил. Сердце колотилось, как загнанное. Он отчетливо осознавал случившееся.

Прошло около десяти минут. С улицы донеслись крики, потом кто-то пробежал по дорожке вдоль дома. Самара встал и прижался к кустам. Затаив дыхание, он стоял в зарослях и прислушивался к звукам, проникавшим во двор через подворотню. На месте боя ощущалось оживление. «Похоже, собираются снова». Раздался звук милицейской сирены. Толик, как разведчик во вражеском лагере, оставаясь под прикрытием кустов, двинулся вдоль дома, обогнул его с торца и вошел в парадную напротив базара. Остановился на площадке лестничной клетки у окна второго этажа и стал всматриваться вниз. Кровь пульсировала в его жилах с невероятной силой, висок болел. Давало знать о себе и принятое, но сознание работало четко.

«Второй еще жив, вот он» – сквозь грязное стекло Толик узнал «братана». Тот, размахивая руками, что-то говорил сержанту. «Надо добить». Он холодно измерил расстояние до толпы и стал тихонько открывать окно. Ни об отступлении, ни о том, как прикрыть себя после выстрела, он не думал.
Главное – завалить, наказать. Окно, как назло, не открывалось – рама схвачена гвоздями. «Будем действовать открыто», – решил боец и начал спускаться по лестнице.
Он вышел из парадного и спокойно двинулся в сторону цели. И вновь темнота помогла ему, он вошел в толпу и стал перемещаться в ней, постепенно приближаясь к «братану». Оказавшись рядом с целью, Толик резко, как и в первый раз, выбросил руку с оружием вперед и выстрелил. «Братан» боковым зрением уловил движение и дернулся. Мимо. Самара нажал на курок еще раз, в момент выстрела по руке ударили. Опять мимо. Толика опрокинули, выбивая пистолет из руки. Он вывернул руку и, пытаясь встать на ноги, оружие не выпускал. «Братан» рванулся бежать. Толик, не сводивший с него глаз, невероятным усилием сбросил наседавших, оперся на колено и из-под руки выстрелил в третий раз.

«Братан» схватился правой рукой за левое плечо. Самара увидел это, в голове мелькнуло: «Попал!». И тут страшной силы удар сапогом в лицо окончательно опрокинул его на землю. Теперь уже работал сержант. Придавив убийцу коленом к тротуару, он выбил пистолет, завел обе руки за спину и быстро защелкнул наручники на запястьях. Самара больше не сопротивлялся, он сделал то, что хотел. «Жаль, не завалил совсем».

Далее все пошло по протоколу: прибывшие блюстители порядка подняли его за обе руки, втолкнули в УАЗик, захлопнули дверцу и повезли в участок. В камере ударило запахом мочи, и вновь, как уже не раз бывало, заныл оторванный на войне мизинец…