Держись, Хилари! Записки вятского лоха. Октябрь, 2016
До чего же распустил семью
Раньше, в «жирные времена» даже не замечал, как дорого они болели.
Какие-то заморские жаропонижающие. Гомеопатия. Плюс чаи конкретно противовоспалительных марок: конкретно стоимостью с вискарь. Тысяча, три, пять? – не вопрос. Куча коробок, одна другой краше.
Даже не представляю, где брать деньги, если кто-то из них вдруг сейчас от меня заразится. Я, кстати, выздоравливаю. На третий день пошёл на поправку. Сколько мне это стоило? – спросите. 18 рублей, – отвечу. Это наши проверенные десятилетиями анальгин и парацетамол.
…Да, и пиво заменить на воду. В тех же количествах.
Брежнев
– К-хм. Кхы-кхы… Сколько у нас евреев, Лёша?
Косыгин:
– Миллиона два с половиной – три, Леонид Ильич.
– Г-хм… Как думаешь. Если мы им всем дадим «добро» на выезд, многие захотят расстаться с любимой родиной?
– Ну, полагаю, миллионов пятнадцать точно.
В межпланетном полёте
Примерно через полгода-год после отправки на Марс, ты начнёшь забывать. Частями. Понемножку. Страшно то, что новых знаний будет прибавляться очень мало – их просто неоткуда взять. Всё, что ты помнишь, и что ещё изучишь и выяснишь – из экспериментов там, научных изысканий – уложится в довольно-таки небольшой эмпирический кейс. Но тебе этого будет явно мало, и поймёшь ты это слишком поздно. А восполнить – увы, нечем.
Слышу возражения: мол, а как же книги, литература, искусство. Да, всё это есть на корабле. Но, будучи оторванными от реальности, энциклопедические фолианты будут снижать свою самоценность как источник чего бы то ни было: знаний, теорий, практик. Ведь ты уже находишься в другой реальности. А там этого ещё ничего нет. Ты будешь первый, кто начнёт писать марсианскую библию. И вот осознание этого – психологически выдержать нереально!
#держисьхилари
Собрал посылку для кандидата-демократа. С антигриппином. Его делают у нас в аптеке – курс 7 дней. По три пакетика в день, перед едой. Стоит 28.44 руб. Утром хотел пойти на почту. Да чувствую, сам приболел. Пришлось начать пить хиларевский антигриппин. Да и бандероль, думаю, долго пройдёт. Поэтому – мало ли кто летит в Вашингтон – пишите в личку: куплю и передам. Просто там точно не найти такого дешёвого и, главное, качественного лекарства. Держись, Хилари Дайановна!
Отцы и дети
Нда-с… «А кризиса-то нет! – возразил мне довольно-таки молодой парень. Сидящий на зарплате плюс процент в невзрачном питейном заведении. Вполне, в принципе, соглашающийся с абсолютной невозможностью реализоваться хотя бы в чём-то. Чтобы хоть с чего-то начать, раскрутиться, стартануть.
– А что, машины дорогущие ездят. В «электронных» магазинах толпы народу, за айфонами очередь, – аргументирует он свою позицию: – В чём кризис-то? – Будучи в 1998-м ещё ребёнком. В 2008-м всего лишь потерявшим тёплое место. Не за что, в общем-то, материально не отвечая.
…Чуток только сожалея, что тогда, в 2000-ных, успев поменять аж целых два автомобиля. Не то что сейчас.
Смотрины
– Папа у меня очень строгий. Полковник МВД. Так что ты там повнимательней, – предупредила меня невеста перед традиционным визитом к родителям.
«К-хех! – ухмыляюсь, – вот, курица, напугала. Дофига я таких видал»:
– Хорошо, – говорю. Великодушно улыбаясь прямо в бороду.
Приходим домой, поздоровались. Разуваюсь, осматриваюсь.
– Барсик, гости!! – выстрелом слышится из кабинета хлёсткий папанин выкрик.
Из коридора в прихожую, – испуганно и шустро перебирая лапками, – выбегает худощавый кот. Который тащит в зубах казённые тапки… Недоверчиво, будто что-то прикидывая в уме, смотря мне в глаза.
Вот тут-то я и понял, что попал.
Предвыборное
Из забоя после смены тяжело и медленно вылезают шахтёры. Грязные, злые, вдрызг усталые.
Журналист лайфньюс, бодренько, с напором:
– Ребята, привет! За кого голосовать будете?
– Да зае…
– Итак, шахтёры за единороссов!
Почти по Белинскому
Я бы, наверно, поддержал идею о генерале нашем свадебном, писателе и актёре Маркине, – поставить его всё-таки на консерваторию. Ректором. И одновременно можно на оркестр посадить в Большой театр. Палкой махать он настрополится за неделю. А вот вкрадчивости взгляда, фотогеничности и природного лукавства у него не отнять. Научиться этому невозможно. С этим надо родиться…
Пьеса «На дню»
Банда:
– Чукча, где ты спрятал золото?
Переводчик:
– Чукча, где ты спрятал золото?
– Чукча:
– Не скажу!
– Переводчик:
– Он не скажет.
Банда:
– Если не расколешься, где золото, мы тебя убьём!
Переводчик:
– Они тебя убьют, если не расколешься про золото.
Чукча:
– Золото зарыто у входа юрту.
Переводчик:
– Стреляйте, сволочи! Всё равно не скажу.
«Хочу остаться в музыке. Нигде и ни в чём больше…»
Очнулся от звуков невыключенного ночью телевизора.
Позднее понял – причудилось… Будто бы шла по ТВ какая-то иностранная документалка. Что-то негромкое говорила девушка-корреспондент. Кто-то там умер. Но память о нём не потухнет вовек и тому подобное. Суть не в том.
В бэкграунде, фоном – чистейшей воды такой прозрачно-кафельный рокешник. Невероятный. Родниковый. Знакомо-забытый. Даром что сон.
С трудом открыл один заплывший глаз – дисплей: четыре утра. Под носом, на подушке – незажжённая, слава богу, сигарета. На экране – мутной простынею ползущие титры и расплывчато-заключительные фразы корреспондента: «Его нет уже 18 лет. Но с нами живут его песни и музыка. Ты всегда рядом, брат Эдди Уилсон со своими “странниками”». – Ну или почти так. Неважно.
Фильм, вместе с недолгим пробуждением, кончился.
Вкупе с засыпающим мной и уплывающими в никуда титрами успели прозвучать ещё пара-тройка шикарных роковых отрывков. У меня, знаете ли, бывает – на ходу сочиняю услышанную когда-то сто лет назад мелодию.
Дзыннннь! Десять утра. Воскресение. Бурная ночь затмила недавнее, муторное, скользкое. Обрывки недолгой памяти выскакивают откуда-то снизу, изнутри. Маленькими цветными льдинками-разочарованиями. Замерзающими на ходу – дзынннь! На полпути к сентябрьскому, с желтизной, свету из чуть запотевшего окна: отопление дали.
…Семья в деревне. Собака тоже. Иначе был бы на ногах уже в семь. Что, что не так?!
Кофе. Комп. Почта. Анекдот.
Стрельба на заправке. Дмитрий Медведев. Резюме – отказ. Клёвая фотка. Десять лайков. «Пошли в баню», – в сообщениях. – «Не могу. Приболел чего-то». – «Не пей!» – в ответ.
Вроде бы сделал вчера положняковое, нужное. Отстрелялся. Но, чую, что-то не в порядке.
С утра, и не так.
Вынесу-ка я мусор, ребята. – Это извечная мужская формула, дабы уйти от экзистенциальных мучений. Так же как гласит бандитский неписаный закон: после любых непоняток – иди в зал и качайся! Если, конечно, остался жив. Иди и качайся!
Взял мешок. Перевёл автоматом «мешок» с русского на инглиш: trash bag. Ассоциировал с «Bag-gang» – что-то близкое было в рэп-музыке. Незначительное. Мозг тут же по привычке переключился на рок-блюзовый стандарт. От Би Би Кинга до Джо Бонамассы с Робеном Фордом. И сразу выдал: Эдди Уилсон. Есть! – вот что я потерял: Эдди Уилсон и «странники». Вспомнил!
Вообще сны возвращаются ко мне наяву отнюдь не часто. Тем более с некими фамилиями и названиями. Но тем не менее…
Прибежав домой, немедля сунулся в Ютуб.
Эдди Уилсона не нашёл. И «странников» тоже. Да и откуда им взяться-то? – Это ж только сон.
Да, мелькает похожее. Но всё не то. И не прозрачное. И не совсем рокешник, точнее, совсем не рокешник. Позднее по времени – коммерцелизированное, что ли. Напичканное цифрой, электронными барабанами и сэмплами.
Там, в привидевшемся похмельным утром кино, явно играла классика жанра. Причём суперовая. Кондовая.
Приснилось…
Подняв руку для выхода из поисковика, ткнулся взглядом в название фильма «Эдди и круизёры», 1983 год.
О приснившейся мне девушке-репортёре. Ведущей расследование загадочного убийства музыканта Эдди Уилсона. Из группы «Странники». «Круизёры» по-ихнему. По заново воспроизведённой, лихо закрученной новелле П. Кладжа. С Майклом Паре и Томом Беренджиром в главных ролях. И главное, великолепным композитором Джоном Кафферти – в том самом неясном сумеречном бэкграунде. Да и кто бы сомневался. Учитывая такие его блестящие треки, как из сталлоновских «Рокки IV», «Кобры» и других.
Вот, дорогие друзья, представляю собственно озвучку.
Во всей красе призрачных олд-скул мелодий. С подписью в начале видео, не требующей перевода, – от приснившегося мне героя замечательного старого фильма: «I want to be remembered for the music or not at all. Eddie Wilson. 1964»:
…Да, и не забывайте, что:
Любовь до гроба. Татуировка же – на пару месяцев дольше.
Игорь Фунт