ДЕВОЧКА С ПЕРСИКАМИ

Летом 1887 года Серов приехал в Абрамцево к Мамонтовым. Его здесь очень любили. Хорошо было жить в Абрамцево и Серову. «Живу я у Мамонтовых, — сообщает художник О.Ф Трубниковой. — Почему? На каком основании я живу у них? Нахлебничаю? Но это совсем не так — я пишу Савву Ивановича. Сей портрет будет, так сказать, оплатой за моё житьё, денег с него я не возьму. Я их (Мамонтовых) так люблю, да и они меня, это я знаю, что живётся мне у них легко сравнительно, что я прямо чувствовал, что я принадлежу к их семье, люблю я Елизавету Григорьевну, то есть я влюблён в неё, ну, как можно быть влюблённым в мать. Право, у меня две матери».

Однажды дети Мамонтовых играли на дворе. Верушка (так все звали общую любимицу Веру) вбежала в комнату, где сидел Серов. Черноглазая, с румянцем на щеках, с копной густых каштановых волос, в розовой кофточке с чёрным бантом — она была чудо как хороша в свои 12 лет! Залюбовался девочкой и Серов, уговорил её родителей, чтобы Верушка позировала ему для портрета. Писал и чувствовал, работа спорится, всё идет, как надо. Работал по несколько часов в день, весь август и начало сентября, не уезжая из Абрамцево, хотя друзья звали его приехать к ним. Отговаривался: «Я должен писать Верушку, чтобы что-нибудь вышло». Творил, ощущая свою силу, умение — так родилось «одно из самых замечательных произведений русской живописи» (Грабарь).

Трудно оторвать глаза от этого портрета. Вспоминаются слова Серова: «Всё, чего я добивался, это особенной свежести, которую всегда чувствуешь в натуре и не видишь на картинах». Именно свежестью веет от этого полотна: от лица и фигуры девочки, от лежащих на столе персиков, от растущей за окном зелени, от колорита картины — переливов серебристо-розовых, синеватых, коричневых, зеленоватых тонов, игры светотени.

Свет, удивительный свет струится от картины: излучает свет лицо Верушки, её глаза, одежда, льётся свет из окна комнаты! Свежесть, свет, чистота, непосредственность, естественность, свойственные Верушке, дарят произведению Серова вечную молодость. Портрет художник подарил своей второй матери — Елизавете Григорьевне Мамонтовой.

В 1888 году Московское общество любителей художеств объявило конкурс на лучшее произведение историко-бытовой, жанровой, пейзажной и портретной живописи. Решил принять в нём участие и Серов (это был его первый конкурс). «Может быть, послать на него портрет Верушки?» — спросил он Елизавету Григорьевну. Она подумала-подумала — и согласилась. Портрет выставили — и Серов получил за него премию. «Я доволен, — радуется художник. — Всякие, разные мысли, вроде того, например, что я художник только для известного кружка московского, умерщвлены. Итак, моё вступление благополучно, и то хорошо».

В том же году открылась 8-я периодическая выставка Московского общества любителей художеств. На ней были представлены произведения К. Коровина, Левитана, Малютина, Архипова. В.А. Серов привез три полотна: «Пруд», «Портрет П.И. Бларамберга», «Верушку Мамонтову» («Портрет В.М.» — так он был подписан).

И что же? «“Портрет В.М.” произвел сенсацию!» (Головин). «Художники и особенно мы, молодёжь, будущие художники, не отходили от этого интригующего “Портрета В.М.”, — вспоминал Грабарь. — Нам было ясно, что появился новый большой художник с каким-то особым, непривычным лицом, которое не напоминало решительно ни одного из известных мастеров».

Серов сразу, в одночасье, стал знаменит. О нём писали, о нём говорили, им восхищались: «Замечательная вещь, это живая действительность» (Поленов); «Лучшим и совершеннейшим из всех является, по моему мнению, искренне-наивный, простой, задушевный портрет молодой девицы Мамонтовой» (Стасов); «Портрет этот поражает прежде всего жизненностью и простотой манеры» (Сизов). «Это последнее слово импрессионального искусства. Рядом висящие портреты Репина и Васнецова кажутся безжизненными образами, хотя по-своему представляют совершенство… Это ново и оригинально», — говорил Остроухов, увидев портрет Верушки Мамонтовой а Абрамцевской галерее.

Любопытны и такие отзывы: «Портрет В.М., если исключить голову, — неоконченная вещь. Стол, на который облокотилась девочка, — едва загрунтованное полотно с несколькими мазками белой краски» (Флеров); другой критик убеждён, что в картине «лицо написано очень бойко, экспрессивно; в аксессуарах колорит и рисунок очень слабы и небрежны. Думается, художник просто кокетничал своей небрежностью». Как видите, Серова упрекали за то, что он своё полотно не закончил, что он небрежен, даже кокетничает! (Вот уж что совсем несвойственно было Серову.)

А что сам Серов? Как он относился к своему произведению? «Я сам ценю и, пожалуй, даже люблю его. Вообще, я считаю, что только сносных в жизни и написал — этот, да ещё «Под деревом» (речь идет о «Девушке, освещённой солнцем»)».

Приведу слова Грабаря о «Девочке с персиками» (кстати, это название принадлежит ему): «Этот портрет, являющийся одной из лучших картин, когда-либо написанных русским художником, произвёл впечатление откровения в тогдашних художественных кругах Москвы, и никто не хотел верить, что автору его, никому до того не известному Серову, ещё недавно только минуло двадцать два года. Портреты «Девушка с персиками» и «Девушка, освещённая солнцем» — две такие жемчужины, что, если бы назвать только пять совершенных картин во всей новейшей русской живописи, то обе неизбежно пришлось бы включить в этот перечень». — С этим трудно не согласиться.

До свидания. Храни Господь Россию!

Игорь ФУНТ