Дружеский жест
Мне уже несколько лет хотелось написать об изумительной художнице из Нидерландов Pien van der Beek.
Мы уже несколько лет переписываемся с нею на Facebook , хотя я не знаю ни голландского, ни английского языка, а она, естественно, русского. И я не уверен, что интернет-переводчик может с дословной и смысловой достоверностью передать то, что ей пишу я и что отвечает мне она, или наоборот. Хотя, если говорить о Google, то тут, несомненно, качество перевода – намного ближе к первоисточнику, так сказать, к оригиналу.
Но сюжет теперешний не только о живописи, хотя, конечно же, и о ней тоже, но не в первую очередь.
Мне всегда симпатичны талантливые люди, наделенные оптимизмом и неординарным мышлением. Как-то Facebook обратил мое внимание на фото Pien van der Beek. А потом, на ее странице, и на ее оригинальную нефигуративную живопись.
Мне понравилась фотография. На ней крупно запечатлена обаятельная женщина, с хорошей и доброжелательной улыбкой, с живым и теплым взглядом чудных глаз. Понравилась и ее абстрактная живопись.
Может быть, считается, что нефигуративная живопись безлична, в каком-то смысле лишена индивидуальности, но этого нельзя сказать про картины Pien van der Beek. Чувствуется, что они написаны рукой женщины, что они передают состояние зрелого и мудрого человека, имеющего представление о том, что есть мир, природа, искусство.
В абстрактных картинах нидерладнской художницы чувствуешь не только рационализм, отличающий авангардные изобразительные искания, а и законченность формы, связанность и цельность композиции, цветовое сопряжение и такую силу убедительности, что понимаешь, что тут явно не только мастерство, а и целеустремленность, четкое осознание того, что автор хотел высказать в своем произведении, что нашло такую завершенную форму при очевидной выразимости содержания, как духовного потенциала.
Продолжая мысль о том, что видно, что написаны картины женщиной, в них ощутимы та же теплота и живость, что характерны для облика Pien van der Beek .
Именно нефигуративная живопись позволяет в подлинном смысле слова быть, как сугубо национальным, так и европейским художником. А сама специфика абстрактной живописи открывает возможность выйти за суетное и напомнить о высшем, о том, о чем и должно говорить истинное искусство по первоначальной, первозданной ее сути.
Судя по письмам, Pien van der Beek достаточно открытый, как и ее картины, человек. Она спрашивала меня про мою семью, и потом искренно сочувствовала гибели моих родственников в годы войны. Вспомнила, как пела религиозные песни, учась в школе, уважая и мое вероисповедание.
Короче говоря, несмотря на трудности перевода и невозможности в коротких сообщениях передать все оттенки своей мысли, мы с нею ведет дружескую и приятную переписку. Что само по себе немного феномен, поскольку друг о друге знаем немного. И, хоть я получил приглашение посетить Роттердам, где живет Pien van der Beek, ясно ведь, что ей проще приехать в Москву, что она и собирается сделать, чем мне пересечь несколько границ и оказаться на севере Европы. Хотя это возможно теперь и практически тоже.
Недавно я попросил мою знакомую рассказать немного о себе, как о художнике.
И выяснилось много интересного. То, что Pien родилась в семье трудолюбивых и простых людей, то, что она с детства любит природу и тогда же видела сновидения в цвете, то, что училась в Академии художеств в своем родном городе (вероятно, отсюда ее живопись приобретает дополнительное измерение в своей объемной фактурности). Еще она рассказала о том, что своими картинами хочет напоминать зрителям о Создателе. Что начинала как скульптор и ее композиции находятся в разных городах и музеях Европы.
А, собственно, живописью она стала заниматься совсем недавно. И что у нее проходят выставки в разных городах и странах.
О себе же она добавила, что любит литературу и поэзию. Думаю, что и музыку, поскольку композиции Pien van der Beek столько же поэтичны, сколько музыкальны, соединяя в себе органичную самобытность и поразительную упругость, иногда напоминая обобщенное выражение географических карт, порой – наивную гениальность детских рисунков, а то и геометрическое сочетание пятен и линий, что не подавляет зрителя, не погружает его в мир психоделики, как это бывает у некоторых корифеев авангарда, а дает простор воображению, свободу интерпретации. А главное – заряжает оптимизмом и воодушевляет, как нечто радостное и торжественное.
(А что касается литературы, то как-то я написал своей доброжелательной собеседнице, что одной из самых любимых моих книг уже почти полвека является «Клипер «Иоганна Мария» классика нидерландской литературы Артура ван Схендела, на что Pien ответила, что, конечно же, читала прозу этого писателя и что обязательно постарается прочитать мою статью о нем в переводе на голландский язык.)
Несомненно, что мне очень интересно было бы написать исключительно о творчестве Pien van der Beek, но пока показалось более важным рассказать историю общения с удивительным человеком, самом феномене разговора о жизни и об искусстве, несмотря на расстояния и иные препятствия.
Думаю, что описанный сюжет – и о живописи тоже, о том, что индивидуальное, как черты характера, в творчестве Pien van der Beek достоверно и самодостаточно находят себе продолжение, когда искусство есть не что-то само по себе существующее, а соотнесенное именно с этим человеком, его менталитетом, его мировосприятием, его биографией и данностью.
В общем-то, узнать что-то в таком аспекте о незнакомом прежде человеке гораздо привлекательнее и правильнее, чем писать только о результатах творческой деятельности настоящего и самостоятельно мыслящего художника. И разговор о живописи ведь никуда не уйдет, правда, теперь о Pien van der Beek будет писать и немного легче, и немного труднее. Как раз потому, что она доверительно говорит о себе, благодарно моему вниманию к ее произведениям. Поэтому о ее живописи надо написать очень хорошо, честно и ярко, чтобы соответствовать тому, что автором передано в ее прекрасных, оригинальных и трогательных картинах абстрактного содержания.
Илья Абель