Эдуард Бреслер | Прогулка длиною в жизнь

Коротко о себе:

Родился в г. Киеве.
Закончил Одесское театрально-художественное техническое училище по специальности «художник-бутафор».
Работал бутафором в Кировоградском музыкально-драматическом театре.
Репатриировался в Израиль в 1990г. Житель г. Беер-Шевы.
Самым любимым родом деятельности является графика и карикатура.
Работал карикатуристом в местной газете.
Проиллюстрировал большое количество книг поэзии и прозы.
Участник многочисленных художественных выставок в том числе и персональных.
Член Союза художников Израиля.
Пишет стихи и рассказы. Автор книги «По прерии стиха».

Прогулка длиною в жизнь

Весенний ветер шуршит в твоих волосах. Яркий солнечный луч запутался в роскошных прядях. Как ты прекрасна сегодня. Мы идем по залитому солнцем городу, радостные и счастливые. Приятный свежий воздух наполняет легкие. Мы бежим, бежим против бьющего в лицо ветра, пугая беспечных птиц. Они взмывают – перепуганные и тревожные, хлопая крыльями и поднимая в воздух пыль. Сердце бьется учащённо, наполняя душу кислородом. Впереди – жизнь. Ты идешь, изящно стуча каблучками. Как же ты прекрасна сегодня. Дорога резко идет вверх – мимо площади, по крупным ступеням. После подъема, обязательно будет спуск, как все в нашей жизни. Воздух становится жарким. От зноя затрудняется дыхание. Твои чудесные волосы свободно сбегают по твоим плечам… Любуясь этой картиной, не хочется обращать внимания на окружающий пейзаж. Боже мой, как же ты хороша!

Вскоре все вокруг становится монотонным, ветер – пронизывающим и прохладным… На землю ложатся серые грязные тени. Ветер, усиливаясь, срывает с деревьев листья, которые желтеют прямо на твоих плечах. Как же ты хороша! Я понимаю это, несмотря на ветер, пробирающий насквозь. Набросив кофту, ты взяла меня под руку. Мы идем по вечерним улицам, осознавая, как быстро пробежало время. Холодный зимний ветер путает твои седые волосы, пробираясь за ворот. Узкие серые улочки вьются и уводят в пугающую неизбежность. Мы медленно идем, поддерживая друг друга.

Как все-таки быстро промчалось время… Мы вышли на прогулку ранней весной, а сейчас уже зима. На припорошенной снегом скамейке мы присели, чтобы замедлить беспокойный бег времени…

– Как же ты прекрасна сегодня! – шепчу я ей.

– Ну что ты, что ты… – улыбается она. – Теперь ты вряд ли сможешь увидеть меня без очков…

– Я знаю это точно! Ведь у нас с тобой была прогулка длиною в жизнь.

ПАССАЖИР

В течении многих лет, отправляясь на работу, моя супруга выходила из дому в одно и тоже время, чтобы успеть на автобус. С годами эта процедура достигла автоматизма. Супруга всегда удивляла меня своими познаниями в области перехода улиц и умением сэкономить время – разумно и не торопясь. Вскоре у нее появился знакомый водитель автобуса, с которым путь следования пролетал быстро, в разговорах и воспоминаниях. Одна история, рассказанная им и пересказанная мне женой, запомнилась своей оригинальностью.

Однажды автобус сделал запланированную остановку. В открытую дверь стали заходить самые обычные пассажиры. Последним зашел ничем не примечательный человек средних лет. Все было бы ничего, но протянув водителю деньги, он попросил два билета за проезд.

Водитель, никого не обнаружив рядом, осторожно спросил:

– А вы уверены, что вас двое?

– Конечно! – ответил пассажир. – Я с женой. Неужели вы не видите, что я не один?

Понимая, что спорить бесполезно, водитель выдал два билета.Пассажир абсолютно честно оплатил двойную стоимость. В течении года это продолжалось каждый день. Водитель настолько втянулся в это действо, что расстраивался, если его новый знакомый опаздывал или по какой-то причине не приходил. Каким же было его удивление, когда однажды, странный пассажир протянул деньги за оплату только своего проезда.

– А где же жена? – удивлённо спросил водитель.

Опустив глаза, пассажир произнес с грустью:

– Мы уже три дня, как развелись…

ОДЕССКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

НА ЭТЮДАХ

На первом курсе училища занятия проходили на природе. Мы кооперировались в группы и по собственной инициативе занимались творчеством. Многие мои одноклассники относились к этому явлению спокойно. Мне же было непревычно творить под пристальным вниманием любопытной публики. В один из осенних дней мы собрались недалеко у ротонды графа Воронцова. Было зябко, но муза звала на подвиги. Чувствовали мы себя возвышенно, поскольку нас окружали одесские достопримечательности и любопытные жители города: творчество на природе сопровождалось присутствием зрителей, которые беззастенчиво, вслух выражали своё мнение.

Очень хотелось, чтобы на тебя обращали внимание зеваки и понимали, что перед ними не обычные люди, а ХУДОЖНИКИ. В те годы я носил пальто из кожезаменителя, с обязательно гордо поднятым воротником. Общий вид дополнял белый шарф, купленный в военторге. Впечатление усиливала густая грива черных волос и пушкинские бакенбарды. В общем, хотелось нравиться.

Зрители, заинтересованные происходящим, приступили к обсуждению. Я, как уже говорил выше, начал испытывать дискомфорт по поводу начавшегося обсуждения. Вместе с намина пленере творил мой одногруппник, одессит по духу и по происхождению (впоследствии очень талантливый скульптор). Мнения достигали высшей точки негодования. Звучала ничем не прикрытая негативная рецензия на наш труд.

В то время, когда зритель возмущался и негодовал, в стане ценителей стоял мальчик лет восьми. Трудно было понять его реакцию, поскольку он ее никак не выражал. Взгляд его был немигающим и поражал своей глубиной. Из очень ярких воспоминаний могу выделить открытый (незакрывающийся) рот и беспрырывно текущие сопли. Хотелось верить, что он был единственным, кто разбирался в искусстве. Мой приятель-художник, решив, что все внимание ребенка привлечено к его творению, очень старался понравиться. Делая энергичные мазки акварелью, он то и дело отбегал, крутил головой и прищуривался.

Мальчик завороженно наблюдал, не меняя умного выражения лица. В какой-то момент терпение художника лопнуло. Подойдя к ребенку, так и не дождавшись похвалы, спросил в лоб, поправив ниспадавший шарф:

– Ну, как пацан…Нравится???

Мальчик вытер нос рукавом, сплюнул и произнёс:

– Редкое г…но!

Как всё-таки мало мало нужно человеку, чтобы у него испортилось настроение…

МАДОННА

Очень интересно было бегать на зарисовки на железнодорожный вокзал за два часа до занятий. Там встречались потрясающие персонажи. В начале учебы, делая наброски, надо было суметь выразить характер человека, его позу и динамику.

Сразу это было сделать нелегко – люди не хотели сидеть неподвижно. Каждый интенсивно двигался.

На вокзале было очень много ярких «личностей». Мы быстро набивали руку на рисовании бомжей и алкоголиков.Эта спящая публика редко меняла положение во время сна и, вследствии своей заторможенности, была удобна для рисования начинающими художники.

Однажды мое внимание привлекла дама неопределенного возраста, из числа спившихся обитателей вокзала. Самое оригинальное заключалось в том, что она через затуманенное сознание понимала, что её рисуют. Пытаясь придать своему осоловелому взгляду осознанное выражение, из недр грязной и рваной одежды ею были извлечены помада и расческа. Появилось желание сесть поизящнее.

Поправив причёску и оголив плечо, дама стала мило улыбаться.

И тут я вдруг понял, что женщина остается женщиной, несмотря ни на что.