ЭНЦИКЛОПЕДИСТ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Опубликовано: 27 июня, 2013

К 75-летию со дня рождения Михаила Евсевиевича Юппа

В начале семидесятых годов 20 века, мой друг, Владимир Богуцкий, познакомил меня с Михаилом Юппом, который жил с мамой в небольшой квартирке на Петроградской стороне в Ленинграде. Квартирка была без удобств, но Михаил, заядлый библиофил и коллекционер, заполнил ее старыми и новыми книгами, картинами и всяческими безделушками, которые, как я потом узнал, представляли чуть ли не музейную уникальную ценность. Но больше всего увиденного, меня поразили энциклопедические знания этого человека. Михаила интересовало абсолютно всё. Он прекрасно знал мировую поэзию и прозу, классическую музыку и джаз, восточные и западные религии, философию и коллекционные предметы.

Восток, а вернее буддийские страны с их неповторимой культурой духовных и материальных ценностей, просто переполняли Михаила. Мы с Богуцким в те годы так же интересовались духовной культурой восточных стран: Индии, Китая, Кореи, Тибета, Японии и др. Михаил Юпп знакомил нас не только с поэзией и прозой этих стран, но и рассказывал об истории китайского фарфора и об изделиях многоцветной перегородчатой эмали, о японских нэцкэ и тибетской бронзе. Это были не только рассказы; кое-какие предметы находились в его тогдашнем собрании, а другие нам показывал в альбомах и каталогах восточных собраний Эрмитажа и других музеев страны.

В летнее время мы с Михаилом довольно часто выезжали в культурные пригороды Питера: Гатчину, Ломоносов, Петродворец, Пушкин и др. И вот там он читал нам как свои стихи, так и стихи дальневосточных поэтов: Ли Бо, Ду Фу, Тао Юань Мина, Басё, Такубоку… Работал Михаил в те годы в Русском музее и, разумеется, много рассказывал о русском классическом и авангардном искусстве.

Шли годы. И однажды Михаил сообщил, что навсегда покидает отечество, в котором он так и не смог реализовать свои уникальные возможности в поэзии, живописи и прочих своих интересах и энциклопедических знаниях. Мы с другом словно осиротели, однако все заложенные Михаилом в нас познания Востока, не только остались, но и подвигнули к самостоятельному изучению. Владимир увлекся боевыми искусствами Китая и Японии, а затем изучил восточные разновидности массажей. Знания массажей стало его профессией, ну а я с увлечением читал китайскую и японскую классическую литературу.

И вот начали приходить письма от Михаила Юппа. В начале из австрийской столицы Вены, а потом их из бывшей столицы США — города Филадельфии, где наш старший друг обосновался с мамой и наконец-то стал реализовывать свои знания и труды. Начиная с 1984 года, у него выходят книги стихов, он часто выступает в городах Америки перед любителями русской словесности. Его всегда интересные статьи публикуют в русской зарубежной прессе, и он с прежним увлечением собирает почтовые марки и открытки, монеты и бумажные деньги, книги и альбомы.

В начале девяностых годов В.Богуцкий был приглашен в США нашими общими друзьями и посетил так же и М. Юппа. Возвратившись в Питер, он много рассказывал мне о встречах с Михаилом и показал его книги стихов, изданные в Америке. Все это пробудило во мне не только интерес к зарубежной жизни и деятельности нашего старшего друга, но и план к тому, чтобы и самому оказаться в Америке. Я стал лично переписываться с Михаилом и узнавать о жизни в США, и о возможностях посещения хотя бы в качестве гостя этой страны. Мои друзья прислали мне приглашение и, немного погостив у них, я отправился к Михаилу Юппу в Филадельфию. Первое, что спросил меня мой старший друг: хочу ли я остаться в США? А я все последние годы жизни в России только и мечтал об этом… Вот таким образом я уже 21 год живу и работаю в Филадельфии…

Меня всегда поражала работоспособность Михаила, и я был рад убедиться в том, что и по сей день он продолжает весьма плодотворно реализовывать себя в русской поэзии, научных исследованиях и коллекционерской деятельности. На сегодняшний день у него издано в США и России 12 книг стихов, две книги по библиографии, опубликовано свыше пятисот статей в российской и зарубежной журнально-газетной периодике. Нынешняя Россия высоко оценила литературно-исследовательские работы Михаила, удостоив его званием академика Российской Академии Естественных наук по секции литературы и пропаганды знаний. Он является кавалером многих орденов и медалей сегодняшней России.

Михаил по-прежнему периодически возвращается к изучению Востока. Недавно я побывал у него в гостях, и он прочел мне замечательный цикл стихов-переосмыслений стансов китайского поэта Сыкун Ту. И вообще я нашел Михаила в отличной духовной и физической форме. 5 июля моему старшему другу исполняется 75. И я, пользуясь возможностью, хочу поздравить Михаила Евсевиевича Юппа с этой значительной датой его жизни, поскольку он является истинным энциклопедистом нашего времени.

Дмитрий Гутман, программист.
Филадельфия, июнь 2013.

От редакции. Поздравляем нашего доброго друга, замечательного питерско-филадельфийского поэта Михаила Юппа с Днем рождения! Желаем крепкого здоровья и новых творческих озарений!

ВНУТРИ ПРОСТРАНСТВА СТАНСОВ СЫКУН ТУ…

Конец сороковых, пятидесятые и начало шестидесятых являлись годами дружбы России и Китая. Именно в эти годы были прекрасно изданы книги лучших образцов китайской литературы всех эпох.

Но глубокое проникновение китайской мысли в Россию началось на заре 20 века. Великий русский биолог Василий Михайлович Алексеев (1881-1951) в Петрограде в 1916 г. издал перевод и исследование китайской поэмы о поэте: Стансы Сыкун Ту, который жил на рубеже 9-10 веков.

Когда я впервые в начале шестидесятых прочел эту поэму, она поразила меня мудрой, поднебесной чистотой содержания. Долгие годы я бережно хранил до выезда из России эту книгу, которую, к сожалению, мне не разрешили взять с собой тогдашние власть предержащие.

Однако в 1978 г. в Москве был издан том избранных трудов В.М.Алексеева \»Китайская литература\». В этом томе я вновь встретился с гениальной поэмой Сыкун Ту. И с тех пор возник у меня замысел переосмысления стансов величайшего китайского поэта.

Шли годы моего условного проживания на планете Земля, где Россию сменила Австрия, Австрию — США. И вот однажды я выбрал по строчке от каждого из 24 стансов Сыкун Ту и отправился в безвозвратное путешествие по направлению к ВЕЧНОСТИ.

ОБРАТНО ОТ ПОЛОГО К МУТИ ИДУ Я
Своих ежедневных, условных забот,
Когда пустоту красотой чередуя,
Опять получил от ворот поворот.
Росла у ворот бузина бесконечность,
Но птица познаний гнезда не свила.
От Полого к Мути шагала помпезность,
Кривые повсюду внедрив зеркала.
В я у ворот всё стоял, всё старался
Ворон чёрно-синих во мгле сосчитать.
И в памяти прошлых путей отражался,
Пытаясь себя сквозь себя распознать.

ТАЙНЫ ПРУЖИНЫ ПОСТИЧЬ НЕ ДАНО,
Щепкой в пучине житейской кручусь
Всё, что любил, примелькалось давно,
В долгом пути созерцаньем лечусь.
Только опять отвлекает сквозной,
Призрачный мир отдалённых планет
Схожий донельзя эпох крутизной
На обусловленных вымыслах лет.
Тайны Пружины в основе лежат
Скрытого в будничных днях Рычага.
Издали чище и ярче стократ –
Призрачный милый мирок очага.

ВМЕСТЕ С ДРЕВНИМ БЫЛЫМ СТАНУ НОВЫМ ОПЯТЬ,
Слишком много вокруг неизвестных путей.
Ну а если всю жизнь пустоту созерцать,
То, возможно, упустить основы вещей.
Так всегда в оболочке новейшей причуды
Копошится древнейшей надежды овца.
Я на плоскость сверкающей медной посуды
Помещаю скользящую сущность лица.
Обновляясь напитком условных стремлений,
Дохожу до высоких значений, но вдруг –
Утыкаюсь в тупик неразумных решений,
И опять, и опять возвращаюсь на круг.

4
КАК БУДТО ПРЕКРАСНОЕ СЛОВО ИМЕЮ,
Себя созерцая в расщелинах лет.
И вновь от грядущих событий немею,
Во мгле осязая немеркнущий свет.
Судьбы серебрится сквозное познанье
Прекрасное слово в туман превратив,
Где новых явлений шальное влиянье,
Неточно прочитанный создало миф.
Пусть годы ушли в пустоту поражений,
Пусть память об идолах скрыла трава;
Я был и останусь стрелой поколений,
Стрелой проникающей в души-слова.

СЕРДЦЕ ЁМКОЕ В ДУХ УСТРЕМЛЮ ПРОСТОТЫ,
Созерцая столетья в пейзаже запретов.
Там засохшие так же прекрасны цветы,
Как и строки давно позабытых поэтов.
Вот и осень кочует по калпам времён,
Изначальный порядок вещей чередуя.
Ненюфар чистых помыслов соотнесён
К простоте, где духовное долго несу я
Над обрывом моих нерасплёсканных слов,
Никому на Земле неизвестной планеты.
В бесконечном пути затерялась любовь,
Размечтались в последнем полёте поэты.

В КРЕСЛАХ КРУГОМ ПРЕВОСХОДНЫЕ ЛЮДИ,
Все несомненно довольны собой.
Только в сегодняшнем мире по сути,
Их называют – приблудной толпой.
Кто они? Что они сделали в прошлом,
Чтобы \»превосходными\» их называть?
Видишь: сквозь облако над осторожным
Взглядом несётся небесная рать.
В креслах кругом безразличные тени
Прошлых случайных событий Земли.
Их превосходную степень мгновений,
Ветры в пространство пустот унесли.

ТЕКУЩИЕ ВОДЫ – ТО ДНИ МОЕЙ ЖИЗНИ,
То мыслей моих – поразительный взлёт.
Но кто это там с поднебесной отчизны
Бесстрастно лучи обречённости шлёт?
Но кто это сети повсюду расставил
Моих драгоценных событий-теней,
Текущие воды в граниты оправил
Иных твёрдокаменных календарей?..
Сегодняшний миг моей жизни условен,
Промчатся и старости долгие дни.
Я был иногда чересчур многословен,
Но это для будущих – мёд старины.

Я СВОЙ ГЕНИЙ ВЕДУ, СЛОВНО ВКРУГ ПУСТОТА
Обречённо играет в значительность века.
Только вновь улетучилась мысль с листа
И в сознанье простого вошла человека.
И простой человек сам в себе различил
Жизнестойкую мысль о строеньи Вселенной.
Видно мудрый китайский дракон научил
Понимать состояние жизни мгновенной.
Вкруг меня пустота, но я гений веду
Сквозь условные годы своих ожиданий,
Ибо чувствую в новых событьях беду –
Растворённую в старой беде созерцаний.

ТУЧНОЕ КОНЧИТСЯ ТОЩИМ, НАВЕРНО,
Если вселенский иссякнет ручей.
Что же ты, Время, кривишься нервно,
Я всё равно в этой жизни ничей.
Путь обусловлен, а годы мгновенны,
Ум светозарен, но исподволь тьма
Властолюбиво проходит сквозь стены
И в пустоту превращает дома.
Тощее кончится тучным… И, кстати,
Тьма бесконечней, нежели свет.
Чёрное пятнышко в бриллианте,
Сводит его драгоценность на нет.

НАГНУСЬ, ПОДБЕРУ –
И КАК РАЗ ТО, ЧТО НАДО!
А вы говорили, что мимо пройду.
Ах, сладкая горечь словесного ада,
В тебе пребываю у всех на виду!
Тебя ненавижу, люблю и тоскую,
Когда исчезаешь в пространстве пути.
А вы говорили, что в прошлом кукую,
Что в будущем истинных слов не найти.
Нагнусь, подберу. Всё уже достоверно.
И нечего тёмным на светлых кивать.
А вы говорили, но так лицемерно,
Что даже не хочется вас вспоминать.

И В НЕИСТОВСТВЕ БУДУ ТЕПЕРЬ ПРЕБЫВАТЬ Я,
И в пространстве своё отраженье искать.
О, слова моих слов, вы лучистые братья,
Вам дано в бесконечности света сиять!
Только тьма на обочине дней всё плотнее,
Только свет отдалённей от облика звёзд.
И в словах моих слов оказался мудрее,
Превзойдя пустоцвета глухой перехлёст.
Ибо всё, что внутри разметали столетья,
Расправляя над внешней судьбой паруса.
И поэтому должен значительней петь я,
И в словах моих слов отражать чудеса!

В ПОРУ ЦВЕТЕНЬЯ ВДРУГ ОСЕНЬ ПРИШЛА!
А думалось: вечно буду цвести.
Юность утратила легкость весла,
Зрелость зигзаг созерцает пути.
Это бы всё ничего – только сны,
Сны о былом всё томят и томят.
В пору цветенья мгновенные дни
Птицами смутных раздумий летят.
Только вот осень, осень пришла
И принесла о прошедшем печаль.
Но разве сгорает Феникс дотла,
Если ещё так безоблачна даль?..

ВОТ СВЕТИТСЯ РЯБЬ НАД БЕЗДОННОЙ ВОДОЮ,
Когда я сквозь щели событий гляжу.
Всё связано в мире незримой судьбою:
Оконце к оконцу, этаж к этажу.
Вот светится луч над бездонной пучиной
И манит в пространство утраченных лет
Где в гущу событий явился с кручиной
Совсем никому неизвестный поэт.
Вот мысль взошла над бездонной основой
Каких-то весьма полупризрачных строк.
Всё связано жуткой, взаимной, суровой
Судьбой превращённой в словесный поток.

ЭТО ЗНАЧИТ,
ЧТО ЕСТЬ СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЙ СЛЕД,
Это значит, что есть и особые взгляды:
Для одних, ты давно уже сморщенный дед,
Для других, молодой сочинитель баллады.
Только годы бесстрастно куда-то летят,
Мимо этой моей сверхъестественной цели.
Для чего же в сознаньи планеты звучат
Бесконечные звуки вселенской свирели?
Это значит, что есть ещё в памяти дней
Неразрывная связь неизвестных открытий.
К сверхъестественной цели высоких идей
Я стремлюсь из условий реальных событий.

ЕСЛИ ВСЁ ЭТО – КАК РАЗ ТО, ЧТО НАДО,
Что раскрутилось распознанием пути,
Значит в сплетениях духа и взгляда
Смог ты условность свою превзойти.
Видишь: как в облике облачной мысли,
Зримо-незримо пространства текут?
Ласточки слов над сознаньем повисли,
Образность светлых созвучий несут.
Так прикоснись же к мысли смиренно,
Чтоб в дебрях разума стало светло.
Зримое тело – ничтожно и тленно,
Тело незримое – тьму превзошло.

УХОДИТ МОЙ ДУХ К СТАРИНЕ НЕОБЫЧНОЙ,
Забытых, ушедших, но мудрых времён.
В обители духа нет спеси столичной,
Никто никого не уводит в полон…
А есть необычные связи с прошедшим,
Что легче, чем майского тополя пух.
И каждый уже пребывает в предвечном,
И вновь укрепляет божественный дух.
Вы скажете: нет тишины монастырской,
Как нет монастырских тяжёлых оград.
Уходит мой дух к удивительно близкой
Седой старине совершенствовать взгляд.

ТАК С ТЕЧЕНИЕМ ВРЕМЕНИ СИЛЫ РАСТУТ,
Нерастраченной попусту внутренней мощи.
Годы новых безумств в пустоту унесут
Эти праздно и пышно цветущие рощи.
И останутся голых пространств бугорки
И курганов ещё нераскопанных лики.
Я сижу на песке у предвечной реки,
Созерцая времён отражённые блики.
Тут же рядом старинная радость-печаль
Превращается в ясную мысль на рассвете.
И уже Сыкун Ту сквозь условную даль,
Нерастраченной мощью сияет в поэте.

ТО, ЧТО ДУШОЮ-НУТРОМ ДОСТИЖИМО,
То недоступно обычным путём.
Да, я однажды ушёл от режима,
Но не забыл в путешествиях дом.
А на чужбине так же, как дома:
Трав шелестение, песни пичуг.
Издавна мне эта радость знакома,
Издавна лунный притягивал круг.
Душу-нутро выносил я наружу,
Людям заблудшим слова раздарив.
Так постепенно вчерашнюю стужу
Вытеснил нынешний тёплый мотив.

ГОРЬКА МОЯ МЫСЛЬ,
ГОРЬКА, СЛОВНО СМЕРТЬ,
Живу на чужбине, забытым живу.
Чем хуже, тем лучше становится петь,
Как будто в дорогу кого-то зову.
Горька моя мысль, да и жизнь горька,
Кому эти строки раздумий читать?
Похож я на сытого в клетке зверька,
На прошлые облики мне наплевать.
Горька моя мысль средь новых ухаб,
Где ценности духа летят под откос.
Но греет в разлуке отеческий скарб,
Что я на чужбину с собою унёс.

УСТРЕМЛЯЮСЬ ВСЕЦЕЛО В ДУХОВНО-ПРОСТОЕ,
Мировое пространство священных вещей.
Созерцаю пейзажи событий в отстое –
Исторических светлых и тёмных путей.
Погружаюсь всецело в обычные мысли
С унесёнными листьями прожитых лет.
Обречённые в тучах сомненья повисли,
В них улиткой укрылся текущий момент.
Отражаюсь всецело в простом ожиданье
На страницах ещё не услышанных слов,
Где посмертное тихо сияет признанье
И меня устремляет в созвездья стихов.

ИЗДАЛИ К ЗОВУ КАК БУДТО ПРИХОДИТ,
Эхо поветрий расплёсканных слов.
Тени на светлую мысль наводит
Древняя зависть из тёмных углов.
Что в тех углах времена накопили,
Знают лишь старых домов сквозняки.
Только вот всё, что они сохранили,
Жизнь превратила в руины тоски.
Эхо поветрий вселенские звуки
Злобно сместило с главных путей.
То ли от дурости, то ли от скуки,
В пыль превращая сущность людей.

ОТДЕЛЬНО, ОСОБО… ГОТОВ УХОДИТЬ Я…
В просторы познаний святой простоты.
Разматывать прежних ненастий событья
И вновь прорастать на песке пустоты.
Отдельно, особо… готов простоять я
Один, точно перст, на условном мосту,
Презрев ненавистные сердцу занятья
И в нынешних днях не утратив мечту.
Не в этом ли скрыты лучи постижений
Отдельных, особых надзвёздных идей?
Я – Феникс сегодняшних самосожжений
Бесцельно утраченных обществом дней.

И ВЕСЕЛЬЕ, И РАДОСТЬ, УВЫ, КОРОТКИ,
Но длинны бесконечно-условные дни.
Вот и кошка \»Сомнений во всём\» коготки
Запускает в мышонка седой старины.
Нарисованный ветер сорвался с листа
И давай куролесить в условной близи.
Не веселье, не грусть, а души пустота
Всё желает свернуть с лучезарной стези.
Почему эта кошка \»Сомнений во всём\»,
Бесконечно-условными днями вползла?
Потому что весьма обусловленный гном
Цедит мутный отстой постоянного зла.

ВВЕРХ, ЧЕРЕЗ ВСЁ!
К ДУХАМ, СВЕТАМ НЕБЕСНЫМ!
В спёртом пространстве беснуется тьма.
Мысль вознеслась веществом бестелесным,
Вечность вселенская входит в дома.
Жизнь подчиняется высшему кличу,
Что зарождается Словом во мгле.
Там я свой Путь Чистоты возвеличу,
Путь предназначенный мне на Земле.
Вверх, через всё! К достиженью успеха
Средь отсиявших в пространстве планет.
Слово моё – беспредельного эха –
Запечатлённый Вселенной портрет!..

Михаил ЮПП
1999-2013
Филадельфия.